Мне кажется, я культивирую свою болезнь. Эта та самая стадия, когда ты - это она, а она - это ты. И ты уже не можешь иначе, и ты уже смирился с тем, что это будет с тобой всегда. Ну, потому что не придумали, как лечить; потому что, и не факт, что найдут способы лечения; потому что твой мозг (здесь матное слово, якобы литературное) работает немного иначе. Нет, он, зараза, работает совсем по-другому, нежели у вас, а не просто иначе. Он (снова это слово) особенный. Но никто не просил при рождении давать мне такой мозг. И никто не виноват, что этот мозг мне всё-таки достался. Вытащила (какое-то слово) счастливый лотерейный билет. И никто не виноват, что обладательница такого чудесного мозга окажется еще и... супер сверхчувствительным персонажем (знаю, что не грамотно, но иначе никак не опишешь). Это тоже отдельная каста людей, которая, как минимум, реагирует на чуть повышенное освещение, чуть более интенсивные звуки (нежели они в своей норме могут воспринимать), сложно переваривают большое скопление людей, ибо в этой толпе они чувствуют (снова то самое слово) каждого. Каждого! и малейшие изменения настроения каждого. Думаете, это классно? - о, нет, вы глубоко ошибаетесь. Всё, что чувствует сверхчувствительный, это процессы обычного человека умноженные раз на 10 по яркости ощущений и скорости протекания реакций. Наше внутреннее электричество бьет нас нещадно по более точеным проводам. Хрустальные вазочки с дикой энергией внутри, не подходи, убьёт. Ощущать себя прозрачным, реагирующими на малейшие внутренние колебания всех, кто зачем-то тут рядом есть (которые, скорее, похожи на броуновское движение, нежели на чинное качание маятника), разбивать свои рецепторы, ибо мир под тебя не подстраивается (и, да, наушники носишь зачастую, не для музыки и фильмов, а чтобы звук из вне сделать потише), заранее чувствовать грядущие изменения (не только у себя, но и мировые, мать их) и болеть, если они негативные или поймать череду обмороков при их положительной окраске - не особо приятное развлечение. Ну и хронические боли по всему телу, мышечные, бесконечные спазмы, сбои разных систем - совокупность работы сверхчувствительности и фибромиалгии. По последней можете в русскоязычном пространстве вообще ничего не смотреть, нет ни одного адекватного источника информации.
Мне больно от прикосновения одежды, от кольца на пальце (которое мне велико всегда, кроме летнего периода, когда я безумно отекаю), от печатания на сенсоре, от кружки (которую держишь в руках), от мимолетного прикосновения, от стульев, мне дико больно писать ручкой - этот список можно очень долго продолжать. И это - моя жизнь. Но бывают такие моменты, когда организм вовсе не справляется, он уже устал (а мои, к примеру, мышцы не расслабляются даже во сне) и хочет хоть как-то дать себе возможность, хотя просто не добавляя дополнительной нагрузки, и он решает выключить для этого какую-нибудь систему: например, он отключает ноги, и ты остаешься не ходячим. Прикольно? - сомневаюсь, что данное слово подходит для описания. И ты никогда не знаешь, где ты уже перегорел и тебе срочно надо надо на покой. Конкретно я никогда этого не знаю, ибо попала в такие детские условия, где свои эмоции и ощущения нужно было всегда прятать. В итоге, я от них благополучно отказалась, так было проще ребенку-счл выживать в его мире. И теперь еще не вернула до конца чувствование своего тела, а это ужасно сложная (кто знает, тот поймет)работа и для, грубо говоря, здорового человека, а для фибриков - это нечто особенное. Я и сейчас сижу, а мне в спину впиваются иглы сосны, и я не меняю положение, поскольку "да ничего страшного, потерпишь".
Но бывает, что не просто отнимаются ноги, а что ты впадаешь в небытие, будто сознание от тебя уже уходит, отказывается от тебя, и ты явно ощущаешь себя на пороге смерти, чувствуешь ее дыхание и не можешь никак вырваться, пока приступ не пройдет самостоятельно. Я уже не вырываюсь, а относительно спокойно пребываю в этом "где-то", ибо истерики и попытки "ожить" только увеличивают степень тяжести происходящего. По-моему, вот эти провалы в последнее время стали происходить всё чаще, но это лучше уточнить у мужа.
В общем, я тут описала уже легкую стадию моего бытия, лучше не рассказывать, что было раньше. И как вы понимаете, мне крайне важно мое состояние, поэтому я с легкостью убираю из жизни т.н. токсичных людей, ибо ценности они своим пребыванием не приносят, а дополнительных неприятностей - вагон. Самое сложное, это количество беспринципных и нежелающих думать персонажей. Их гораздо больше, нежели их антиподов. Ну, собственно, я вокруг себя толпы собирать и не хочу.
Изначально, данный текст был немного о другом. О том, что я культивирую свою болезнь и строю жизнь вокруг нее. Вы не поверите, но я совсем недавно пришла к этому выводу. Есть одно обстоятельство, позволяющее лелеять мою фм как невероятное сокровище: в моменты перед приступами, когда ты уже себе не принадлежишь, но остаешься физически активным, приходит вот эта возможность писать. Не по правилам, не о правилах, ор болезни, об ощущениях, об острых для меня переживаниях, о праздниках, о чем угодно. И иногда в весьма жесткой форме. Это меня сначала пугало, а потом и я, и мои 15 читателей в вк поняли и приняли, это как лечение, как генератор интересного и вроде как точного. К тому же, елейных излагателей очень много. И я обожаю свою болезнь за вот эту свободу в нестандартном творчестве. Мой детский еще бунтарь ужасно радуется выходу за рамки и бомбит всё, что попадется под руку: то яркими, то очень негативными (а в основном, он использует их одновременно) красками. Мне это ужасно нравится. Нравится, когда не по правилам, когда можно дышать. Кажется, именно по этой причине, у меня не получается освоить иконопись - там всё по канону. И меня это ужасно штормит. А я хочу, например, коптские изображения писать не натуральными пигментами, а дорогой акварелью и акрилом, вышивать их одеяния шелком и вплетать в нимбы кристаллы Сваровски (обожаю их). Или плести дагестанские ковры на утепленной лоджии. Мне на днях будет 30, и я не могу сказать, что себя нашла. Предыдущее занятие длилось где-то 8 лет, я выжила все соки, включая желудочный, и сорвала все связки, не только голосовые, и в какой-то момент поняла, что эпоха закончилась. Хоя к пению для себя, думаю, что можно будет вернуться. Но моя творческая масса требует реализации. Яркой. Живой. Огненной. Мне настолько неинтересна стандартная жизнь, что я в ней начинаю тухнуть. И вот моя болезнь, как мне сейчас кажется, это возможность выражать, выносить из себя, не забывать об этом творческом потенциале, а реализовывать его. Идти в него с головой, пусть даже во время психозов.