Взять бы все бросить и уехать... Куда? Где солнце, радость, безмятежность, огромное небо, горы, цветы и долины. У каждого такое место свое. Но вот если кто был в Кисловодске, то, может статься, именно этот город-курорт вспыхнет в сознании человека, охваченного внезапной страстью к перемене мест. Особенно в сознании человека книжного, интеллигентного.
Текст: Марина Ярдаева
Потому что не только солнцем единым отогревается наш северный человек, не только природой излечивается от осенне-зимней хандры, но и культурой, историей, музыкой и поэзией.
А в Кисловодске – раздолье. Тут повсюду радость узнавания. Вроде бы все другое: рельеф, климат, еда, нравы, но тут же – Пушкин, Лермонтов, Глинка, Чехов, Репин, Маяковский, Шаляпин, Горький, Станиславский. Кого здесь только не было! И каждый оставил свой след в истории города, сделал его атмосферу неповторимой. Все тут переплелось: бульвары, фонтаны и старые дачи художников, платаны, каштаны, розы и памятники поэтам, музеи и живописные утесы, дикие горные тропы и театры, необычные каменные глыбы и ажурные фонари, осетинские пироги, базары с чурчхелой и французские пекарни. Здесь все интересно, и повсюду в воздухе разлита чистая радость.
ЖИВИТЕЛЬНЫЙ ИСТОЧНИК
Кисловодску всего 220 лет. И его история весьма любопытна. Невероятным кажется уже то, что эта благословенная долина с нарзанами, в которой позже раскинулся город, к концу XVIII века оказалась почти незаселенной и, по сути, ничьей. Нетипичная для густонаселенного Кавказа ситуация. Но это факт. Местность неподалеку от Эльбруса была пограничной между территорией Большой Кабарды на востоке и землями абазинского племени на западе. При этом слух об этом крае и его природных сокровищах доходил еще до Петра I во время его Персидского похода: сообщали императору, что «есть в Черкесской земле изрядный кислый родник», он же «Нартсане» (богатырская вода), но край это был неизведанным, казался опасным, да и некогда было русскому государю отвлекаться.
В 1793 году в Кисловодской долине побывал путешественник и ученый-энциклопедист Петр Симон Паллас. Он исследовал источник нарзана, измерил его глубину, описал свойства воды, оценив ее вероятные лечебные свойства, и составил план прилегающей местности. А уже через пять лет нарзанные ванны здесь принимал командующий войсками на Кавказской линии граф Ираклий Морков. А вслед за ним чудесным свойствам нарзана удивлялся главнокомандующий на Кавказе и в Грузии князь Павел Цицианов. В январе 1803 года он сообщал императору Александру I: «В 30 верстах от Константиногорской крепости, за чертой кордона Кавказской линии, есть колодец кислой воды, приносящей очевидную пользу больным ее употребляющим; и как по целебному действию ее многие благородные семьи из всей Империи приезжают сюда во время лета пользоваться сим даром природы <…> то я, сделав проект к построению близ оного колодца укрепления, столь нужного для безопасности больных и для прикрытия зданий, кои возвести потребно, – осмеливаюсь поднесть его на Всевысочайшее благоусмотрение…» А в марте на возвышении между речками, названными Ольховкой и Березовкой, началось строительство крепости Кислые воды.
Первыми жителями будущего курорта стали русские солдаты, служившие в крепости и оставшиеся здесь жить. На склоне горы, рядом с крепостью, они построили первые скромные домики. Появились улицы: 1-я и 2-я Солдатские и Кабардинская. В 1812 году была построена купальня на три ванны. В новое поселение зачастили любопытствующие путешественники.
ДУХ ИЗГНАНЬЯ
Среди последних был и Александр Пушкин. В путешествие по Кавказу в 1820 году он отправился со своим давним приятелем, героем 1812 года Николаем Раевским. Друзья встретились в Екатеринославе, куда Пушкина отправили за неподобающие для чиновника – а служил он в Коллегии иностранных дел – стихи. Раевский проезжал место пушкинской ссылки, направляясь на лечение минеральными водами. Встретились, разговорились и решили на Кавказ ехать вместе. И Кавказ поэта покорил. Все было необычным для него: жизнь в кибитках и палатках, прогулки в горах, аулы, сакли, верблюды, дикая вольность. Под впечатлением об этом путешествии Пушкин написал поэму «Кавказский пленник». Интересно, что замысел произведения родился именно в Кисловодске, где один казак рассказал Пушкину, как красивая черкешенка помогла ему сбежать из плена.
Поэт вернулся в эти края через девять лет. И снова Кавказ его поразил. Не было уже никаких кибиток и палаток – селения росли и хорошели. «Везде порядок, чистота, красивость», – писал Пушкин. А как преобразился Кисловодск! Появились аллеи, цветники, бюветы, в центре открылась двухэтажная просторная ресторация, были построены колоннада и каскадная лестница, ведущая в горный парк. И Пушкин с удовольствием тут гулял, вынашивая замысел «Романа на Кавказских Водах». Он мог стать картиной жизни тогдашнего курортного общества, и будь эта картина написана, пожалуй, Лермонтову позже пришлось бы проявить куда большую изобретательность, живописуя нравы «водяного общества». Но Пушкина все же что-то отвлекло, и роман так и не был написан.
Сегодня Кисловодский парк, конечно, совсем другой. Он и больше, и сложнее – как-никак это крупнейший городской парк в Европе. Повсюду – следы цивилизации. Тут и канатная дорога, и электромобили с велосипедами, спорткомплексы, разные инсталляции, фонтаны, кафе. А еще тут десятки великолепных смотровых площадок. И вот тут-то сильнее всего ощущается именно пушкинский дух. Стоя у края пропасти, как не воскликнуть: «Кавказ подо мною!»
Но Кавказ – это еще и территория Лермонтова. В Кисловодске он, конечно, тоже бывал. Впервые поэт посетил эти места еще в детстве, вместе с бабушкой, а позже оказался здесь уже в 1837 году. История известная. Лермонтов откликнулся на гибель Пушкина знаменитым стихотворением «Смерть поэта», чем вызвал гнев Николая I, и был отправлен в ссылку на Кавказ. По дороге заболел и был переведен в Пятигорский госпиталь для лечения минеральными водами, после выписки некоторое время прожил в Кисловодске. И жизнь эта, надо сказать, была довольно приятной: поэт посещал ресторацию, гулял вдоль рек, любовался водопадами, поднимался на горные вершины. И, конечно, многое отразил позже в «Герое нашего времени». А еще обогатил культуру города зримыми памятниками. Например, на месте шумной ресторации, построенной на холме, где «мелькали вечером огни сквозь двойной ряд тополей» и где «шум и звон стаканов раздавался до поздней ночи», теперь обзорная Лермонтовская площадка с нишей, в которой установлен скульптурный портрет поэта. А чуть ниже – Лермонтовский грот, где укрылся мрачный лермонтовский Демон. Еще один памятник поэту находится на вершине горы Красное Солнышко в Верхнем парке. Лермонтов, увековеченный Николаем Ходовым в бронзовой скульптуре, задумчиво взирает на Эльбрус. И всё, кажется, на своем месте: Михаил Юрьевич двуглавую снежную вершину любил и запечатлевал не только в стихах и прозе, но и в живописи. Но...
Сначала, в 2004 году, памятник Лермонтову был установлен во Владикавказе. Однако простоял, точнее, просидел бронзовый Михаил Юрьевич, глядя на Терек, всего пару месяцев, а потом бесследно исчез, словно испарился. Позже выяснилось, что скульптуру демонтировали по указанию мэрии, будто кто-то вычитал в стихах поэта что-то нелицеприятное в отношении осетин. В 2006 году копия исчезнувшего памятника появилась в Кисловодске, на смотровой площадке с видом на Эльбрус. Но и отсюда поэт «ушел» – спустился на набережную Ольховки. Это он уже по просьбе трудящихся сделал, чтобы быть ближе к народу – на гору-то еще пойди поднимись. Однако возникли волнения в среде местной интеллигенции. Негоже, дескать, с поэтом так. Дети, мол, купающиеся в реке, влезают на колени памятника. В общем, под напором неравнодушных людей вернули скульптуру на прежнюю высоту. Хочется верить, что приключения ее закончились.
Имя поэта получили и некоторые природные памятники Кисловодска. Например, есть Лермонтовский водопад. Место, надо заметить, довольно живописное, хотя ничего тут не поражает воображение ни высотой водного каскада, ни особенно затейливыми формами. А Лермонтовской скалой теперь называется место дуэли персонажей «Героя нашего времени» – Печорина и Грушницкого. Это тот самый «почти правильный треугольник», от угла которого дуэлянты «отмерили шесть шагов и решили, что тот, кому придется первому встретить неприятельский огонь, станет на самом углу спиною к пропасти; если он не будет убит, то противники поменяются местами». Многие поклонники творчества Лермонтова стремятся подняться на эту скалу и сегодня, благо находится она всего лишь в 2 километрах от Курортного парка. Вот только сам подъем, хоть утес и невысокий, довольно сложный. Несмотря на то, что свое имя скала получила сразу после выхода «Героя нашего времени», после чего сюда устремились путешественники, никто до сих пор не организовал тут безопасную тропу. Народ по-прежнему карабкается наверх сквозь кустарник, рискуя оступиться или поскользнуться на курумнике.
Зато гораздо легче вслед за княжной Мери повторить прогулку на вершину Кольца-горы. Это не так драматично, конечно, зато виды не менее, а может, и более интересные. Вот как описал это место поэт: «Верстах в трех от Кисловодска, в ущелье, где протекает Подкумок, есть скала, называемая Кольцом. Это ворота, образованные природой; они подымаются на высоком холме, и заходящее солнце сквозь них бросает на мир свой последний пламенный взгляд».
РУССКИЙ БАДЕН-БАДЕН
Поэты застали Кисловодск на заре его истории. Бурное развитие курорта началось во второй половине XIX века. В это время активно застраивался спроектированный архитектором Джузеппе Бернардацци Курортный бульвар. В 1848 году началось строительство Нарзанной галереи – затейливого здания в стиле английской готики. Рядом свои усадьбы стали воздвигать известные купеческие и дворянские фамилии, столичная интеллигенция.
Одним из первых, кто вошел в историю Кисловодска, стал помещик Алексей Ребров. Как раз у него гостили и Пушкин, и Лермонтов, а позже Белинский и Лев Толстой. В Кисловодске Ребров был человеком видным – помощник генерала Ермолова, надворный советник и предводитель дворянства, политик, виноградарь, шелковод. Он принимал участие в создании Кисловодского парка и в застройке Курортного бульвара, здесь находилась его знаменитая гостиница, в которой помимо классиков проживали и некоторые герои их произведений.
Вклад в архитектуру внесли и другие известные жители Кисловодска: генерал флота Иосиф Дебу, астраханский купец, а затем и градоначальник Николай Шайкин, генеральша Екатерина Мерлини (кстати, прототип одной из героинь так и не написанного Пушкиным романа), помещик Виктор Скаржинский (один из героев исторического романа-трилогии «Хаджибей» одесского писателя Юрия Трусова), екатеринодарские купцы братья Тарасовы и другие.
К сожалению, многое из архитектурного наследия известных жителей Кисловодска не сохранилось. Часть особняков была снесена в советские годы при перестройке Курортного бульвара, часть не выдержала испытания временем. Однако туристы все еще могут полюбоваться дачей Тарасовых на левом берегу Ольховки. И не только полюбоваться, но и пожить в трехэтажном особняке (теперь здесь санаторий), сочетающем готику с ни на что не похожим кавказским модерном.
Новый яркий этап в развитии Кисловодска случился в конце XIX века. В 1883 году к курорту была проложена железнодорожная ветка, и поток отдыхающих вырос в разы. Появлялись новые гостиницы, здравницы, рестораны, виллы и дачи, улучшилась инфраструктура в горах. А в 1897 году рядом с ажурным зданием железнодорожного вокзала возвели огромный Курзал (теперь здесь городская филармония), вместивший театр, синематограф и зимний сад. В 1903 году Кисловодск официально получил статус города и стал летней столицей России, русским Баден-Баденом. Здесь отдыхали Чехов, Шаляпин, Рахманинов, Мамин-Сибиряк, Станиславский, Горький, Репин, Куинджи и многие другие.
Чехов провел неделю в Кисловодске летом 1896 года. Но известно, что присматривался он к этому курорту и раньше. В 1888-м Антон Павлович писал жившему в Кисловодске врачу Николаю Оболенскому: «Как Вы живете? Чего поделываете? Существует ли клуб благородных идиотов? Много ли в Кисловодске хорошеньких женщин? Есть ли театр? Вообще, как проводите лето?» Собрался, однако, классик на курорт лишь через шесть лет. Ехал без воодушевления, был наслышан от брата Михаила, что публика здесь пошлая, атмосфера скучная. Впрочем, позже Антон Павлович признавался: «Если бы я жил на Кавказе, то писал бы там сказки. Удивительная страна!» Курортная жизнь с ваннами и прогулками по бульварам была Чехову в тягость, но в Кисловодске он нашел, чем себя занять: ездил по лермонтовским местам, посещал Кисловодскую крепость, работал. В записных книжках тех дней сохранилось много набросков. Судя по заметкам, даже история «Дамы с собачкой» могла развернуться в Кисловодске, но потом Чехов все же перенес действие в Ялту.
Жил писатель в гостинице Зипалова на Курортном бульваре. К счастью, это красивое эклектичное здание сохранилось до наших дней. А полюбоваться его интерьерами можно нынче совершенно бесплатно – здесь располагаются магазины и сувенирные лавки.
А вот недалеко от вокзала находится литературно-музыкальный музей «Дача Шаляпина». Пройти мимо просто невозможно – настолько этот дом необычен: башенки с острыми зелеными крышами, резьба, лепнина, ажурные балконы, шпили, витражи – все смешано, все странно, но вместе с тем совершенно очаровательно. Дом принадлежал купцу Ушакову, изначально использовался как гостевой. Знаменитый оперный певец, неоднократно приезжавший в Кисловодск с гастролями аж с 1899 года, в доме с зелеными башенками жил два месяца в 1917-м. Тем летом, во время бушевавшей еще Первой мировой войны, он давал благотворительные концерты в Курзале для сбора денег на строительство нового пансионата для раненых.
Константин Станиславский тоже бывал в Кисловодске много раз. Поначалу чаще останавливался в соседних Ессентуках, позже отдыхал и лечился в кисловодском частном пансионе Ганешина, в котором теперь функционирует кардиологическая клиника. В 1903 году в этих краях прошла веселая встреча режиссера с Максимом Горьким. Писатель тогда путешествовал по Кавказу, пытался делать это инкогнито, но так как он был уже необычайно популярен, его узнавали и о его перемещениях вовсю писали в газетах. Проезжая Ессентуки, Горький решил посетить театр, в котором шла его пьеса «Мещане». В зале его тут же обступила толпа, от назойливых поклонников писателя спас Станиславский – режиссер спектакля. Уже хорошо знавший географию Кавказских Минеральных Вод, он предложил другу ускользнуть. Вместе они отправились в Кисловодск, а оттуда на плато Бермамыт –любоваться Эльбрусом.
К слову, об Эльбрусе. Он, конечно, не мог не притягивать художников. И в Кисловодске отдыхало немало известных живописцев. В городе даже образовалось отдельное пространство притяжения мастеров цвета и формы – это усадьба художника-передвижника Николая Ярошенко. В разное время на его «Белой вилле» в центре Кисловодска гостили Илья Репин, Архип Куинджи, Виктор Васнецов, Василий Поленов, Михаил Нестеров, Виктор Борисов-Мусатов. Тут можно было встретить писателей, музыкантов и ученых: Всеволода Гаршина, Глеба Успенского, Владимира Короленко, Федора Шаляпина, Сергея Рахманинова, Ивана Павлова и Дмитрия Менделеева. Сегодня здесь работает художественный музей.
КУРОРТ В СРЕЗЕ ЭПОХ
Интересные времена пережил Кисловодск после Октябрьской революции. Нет, курорт не стал местом массового отдыха победившего пролетариата, как можно было бы предположить. Напротив, в первые годы советской власти город сохранял свою богемную атмосферу. Здесь все так же часто бывали поэты, артисты, художники, музыканты. Не все, правда, отдыхали. Владимир Маяковский, например, работал: выступал, читал стихи и доклады, отвечал на бесконечные вопросы публики. Айседора Дункан танцевала в Курзале, а вечерами ждала в Гранд-отеле приезда Есенина. А он, бывавший в Кисловодске ранее и очень его любивший, все не приезжал и в конце концов отправил телеграмму, что не приедет. Ахматова на курорте просто томилась – друзья отправили ее лечиться в санаторий ЦЕКУБУ, но строгий полубольничный режим был ей чужд. Отчасти она чувствовала себя такой же изгнанницей, как и Пушкин с Лермонтовым, не отрицая, впрочем, что в этом много красивого, истинно поэтичного.
Здесь Пушкина изгнанье началось
И Лермонтова кончилось изгнанье.
Здесь горных трав легко благоуханье,
И только раз мне видеть удалось
У озера, в густой тени чинары,
В тот предвечерний и жестокий час –
Сияние неутоленных глаз
Бессмертного любовника Тамары.
Впрочем, со временем поэзии в Кисловодске становилось все меньше. Курорт развивался как место отдыха номенклатуры. Менялся и сам облик города. Строились новые санатории – монументальные, строгие, если не сказать подавляющие. А новые курортные галереи и бюветы больше напоминали что-то инопланетное. Нельзя сказать, что вся эта архитектурная мощь органично вписывалась в горный ландшафт. Еще печальнее то, что из-за генеральной реконструкции города не удалось сохранить многие старые памятники. И, в общем, даже не очень понятно, ради чего были принесены в жертву бывшие купеческие особняки и дворянские дачи. Все эти амбициозные громады в духе конструктивизма и позднего модерна в 1990-е пришли в жуткий упадок, по сравнению с которым медленное ветшание уцелевших дореволюционных особняков казалось чуть ли не элегией. Сегодня ошибки прошлого потихоньку исправляются. Восстанавливаются старые усадьбы и сады, квадратно-кубические постройки XX века приглушаются зеленью и цветами, строгие площади украшаются необычной скульптурой.
Конечно, в городе сегодня слишком много всего, и далеко не все сочетается, и многое странно, но многое и очень мило, трогательно, изящно и невероятно интересно. Гулять по Кисловодску и всему удивляться – ни с чем не сравнимое удовольствие. Вот только что был цветник, фонтаны и вдруг – базар, а там чай, шербет, копченый сыр и внезапно шубы с монгольским кашемиром. Или ищешь-ищешь Каскадную лестницу – а она, находясь от тебя буквально в 100 метрах, каждый раз ускользает. Но шутка ли найти эту достопримечательность в городе, в котором лестницы за каждым поворотом и многие – произведение искусства.
А колесо обозрения? Дух захватывает. Вот только сначала от шаткости старой советской конструкции, а уж потом от панорам. Но панорамы великолепны! И от избытка чувств почему-то очень хочется есть. А может быть, просто потому, что повсюду кафе, а там осетинские пироги. И ты их ешь, ешь, ешь, сначала с сыром, потом с фасолью, после с какими-нибудь пряными травами, затем с вишней – и не можешь остановиться. Но благо рельеф здесь такой, что за бока можно быть спокойной: идешь в парк и кружишь там то в Долине роз, то на Серых Камнях, то поднимаешься на Красное Солнышко.
Всего не обойти, конечно. Это раздражает. Но ненадолго. В конце концов озаряет понимание: Кисловодск – такой город, в который невозможно не вернуться. И уже планируешь следующую поездку. Или сразу несколько. Потому что в разное время года курорт – разный, и хочется вновь увидеть его и осенью, и весной, и, конечно, летом. Он никогда не разочарует.