Напрасно эксперты и любители рассуждали о будущей войне Венесуэлы с Гайаной из-за спорного региона Эссекибо, подсчитывая количество войск и боевой техники у двух стран. Войны не будет. Президент Венесуэлы Николас Мадуро договорился с главой Гайаны Ирфааном Али не воевать за Эссекибо. Они встретились в карибском островном государстве Сент-Винсент и Гренадины, и подписали совместную декларацию, в которой взяли обязательство «не угрожать силой и не применять силу друг против друга ни при каких обстоятельствах».
Оба президента излучали радость и оптимизм. Особенно Мадуро, заявивший, что это был «отличный день диалога». При этом позиции сторон остались неизменными: Ирфаан Али подтвердил, что Гайана будет эксплуатировать эссекибскую нефть и прочие ископаемые. А Мадуро, разумеется, не упразднил новый штат Эссекуибо, учреждённый на спорной территории, и не отменил указ о «немедленном» начале разработки полезных ископаемых, на сегодняшний день расположенных на территории соседней страны. И решения ООН и Международного суда в Гааге в пользу Гайаны он тоже не признал.
Договор на Сент-Винсенте подтверждает появившееся сразу после начала конфликта предположение, что Мадуро воевать с Гайаной не намеревался с самого начала. Да и нефтяные запасы Эссекибо, скорее всего, ему не очень-то нужны. Венесуэла и без Эссекибо обладает самыми большими запасами нефти газа в мире – в венесуэльской Оринокии и на озере Маракайбо её больше, чем в России или Саудовской Аравии. При этом нефтедобыча не предотвратила экономическую и социальную катастрофу, терзающую Венесуэлу уже 10 лет. Тем более, что эссекибская нефть расположена на шельфе, а шельфовую добычу способны вести только самые мощные транснациональные корпорации; у венесуэльской PDVSA нет соответствующих технологий. Которые могли бы появиться у венесуэльцев только при заключении контрактов с теми же ExxonMobil, Chevron, British Petroleum и им подобными, для чего требуется только одно – нормализация отношений Каракаса с Западом. К чему, собственно, в последние годы дело и шло: США и Евросоюз ослабили санкции против правительства Мадуро, и обещали их вообще снять, если в стране пройдут свободные выборы.
Однако Мадуро сделал другой выбор: он провёл референдум о принадлежности Эссекибо, что сразу же было осуждено ООН, США и Западом. И не одобрено практически всем миром, включая друзей и союзников Венесуэлы, такими, как Куба и Китай. На венесуэльские претензии болезненно отреагировала соседняя Бразилия – экономический локомотив Латинской Америки, к тому же имеющий хорошие отношения с Каракасом: к границам спорного региона были переброшены бразильские войска. Причём вовсе не для помощи Венесуэле.
Тем не менее Мадуро отпугнули не американские самолёты, совершившие демонстративные полёты над спорным регионом, и не бразильские танки, появившиеся близ границы. Президент Венесуэлы воспользовался противостоянием для решения внутренних проблем. Которые для него важнее, чем отношения с Бразилией и афрокарибским миром, поддержавшим Гайану. И важнее восстановления отношений с США и Западом в целом.
Референдум по принадлежности Эссекибо расколол венесуэльскую оппозицию, готовящуюся к выборам 2024 г. Или готовившуюся, ибо референдум расколол оппозицию, и её участие в выборах, не говоря уже об успехе, стало сомнительным. Потому, что единый кандидат от оппозиционной коалиции, Мария Корина Мачадо, выступила против референдума, после чего другие лидеры оппозиции буквально прокляли её. Хотя оппозиционные и иностранные наблюдатели утверждают, что большинство венесуэльцев проигнорировали голосование, 95% принявших в нём участие поддержали Мадуро.
Считалось, что Мачадо способна нанести поражение Мадуро на президентских выборах (хотя в этом есть сомнения: венесуэльская оппозиция ослаблена неудачей с отстранением Мадуро в 2019 г. и массовой эмиграцией своих сторонников). Но Мадуро, как можно понять, отнёсся к президентским перспективам Мачадо очень серьёзно. И использовал против неё референдум по Эссекибо.
После референдума на группу Мачадо обрушились репрессии. Генеральный прокурор Тарек Уильям Сааб обвинил её сторонников в попытке саботировать референдум, и выдал ордера на арест 14 человек, включая троих соратников Мачадо и оппозиционных политиков, живущих в изгнании, в том числе неудавшегося президента от оппозиции Хуана Гуайдо. Генпрокурор заявил, что против Венесуэлы существует «транснациональный заговор», финансирующийся Exxon Mobile, работающей на нефтяных месторождениях Гайаны.
В общем, Мадуро выполнил свой план. Оппозиция расколота, дискредитирована и заклеймлена как сборище изменников, и шансы на победу на предстоящих выборах, и так сомнительные, уменьшились ещё больше.
Снятие западных санкций для венесуэльского правительства, похоже, не так важны, как удержание власти. Ведь денег, получаемых Венесуэлой от продажи нефти, хватает для удовлетворения самых необходимых потребностей. Да, их могло быть намного больше в случае снятия санкций. Но, судя по всему, Мадуро просчитал, что риски, связанные с политическими реформами, после которых санкции будут сняты, превышают опасности, вызванные курсом на силовое подавление оппозиции, и новым обострением отношений с Западом.