Сегодня закончим рассказ, начатый в прошлую пятницу.
***
Знаешь, год назад у меня был парень. Мне очень нравился. Мне кажется, что я его очень сильно любила. Если его не было рядом, я не находила себе места.
Мы познакомились на дискотеке. Он учился в соседней школе. Танцевали, потом он меня проводил домой. Стали встречаться. Как-то незаметно для себя я очень привязалась к нему. Он меня встречал из школы и провожал домой. Вместе везде ходили.
Однажды вечером, когда мы прощались, придя ко мне домой, он меня поцеловал. Мне это очень понравилось. И я ему стала разрешать целовать себя. А иногда и потрогать себя.
Через некоторое время он стал просить заняться с ним любовью. Я сама этого хотела, но так боялась, сама не знаю чего, и не разрешала этого сделать. Поэтому дело обычно ограничивалось только поцелуями и ласками в самых приятных местах. Это его очень огорчало. Но он был очень настойчив.
Я видимо, через некоторое время, свыклась с его желанием и однажды, когда его родителей не было дома, это случилось как-то само собой.
Мне было очень страшно и больно, но приятна его близость и нежность.
Через месяц у меня не наступили месячные, и я сильно испугалась. Это было всего единственный раз.
Я была в панике. Не знала что делать, куда идти. И тут со мной случилась куча разных неприятностей. Когда я сказала об этом своему парню, попросила у него помощи, он сказал, что любит меня, а потом стал избегать меня. Уже не провожал, вечно у него находились какие-то дела. Да и экзамены на носу.
Я долго ревела, но потом решила рассказать маме. Но очень боялась. Потому что если она расскажет папе, то он меня "убьет". Так и случилось.
Мама долго ругалась, а потом потащила меня в больницу. Там сказали, что я действительно беременна и пока не поздно нужно решать, рожаем или делаем аборт.
Мама ещё больше стала ругаться и сказала об этом папе. А папа выгнал меня из дома, обозвав "шлюхой" и сказав, что "пусть идёт к тому, кто тебя обрюхатил".
Я пошла к парню, но мне открыла его мать и сказала что для меня его никогда нет.
Я переночевала на вокзале и пошла в школу. А в школе стало ещё хуже.
Мальчишки хихикали и пытались меня облапать, а девчонки за спиной тоже называли "шлюхой", хотя я знала, что некоторые тоже уже спят с мальчиками.
А после уроков вызвали к завучу, которая выспрашивала, правда ли это? И когда я сказала, что да, то она очень долго причитала, что я позорю советскую школу и в школе таким не место. Но тебе дадут доучиться, тем более до конца года осталось 2 недели, и начнутся экзамены.
Пока она тут распиналась, прибежала мама (оказывается завуч вызвала её по телефону с работы). Меня выставили за дверь, велев дожидаться.
Минут через десять вышла мама, вся расстроенная и сказала только одно слово - домой.
Дома она меня опять долго «распинала». Сказала, что тебе повезло, что отец уехал в командировку. Там он отойдёт. А так не известно бы, сколько бы ты ночевала бы неизвестно где!
На утро мы с мамой пошли в больницу. Она со мной весь вечер не разговаривала. Но и утром тоже была не многословна. Не буду рассказывать, что было в больнице! Было очень больно и стыдно. Потом ещё долго болело всё внутри. И столько же мама со мной не разговаривала. Если бы не брат, через которого я с ней общалась, я бы, наверное, вообще убила бы себя. К счастью, начались экзамены. Я старалась, готовилась. Но учителя всё равно занижали оценки.
Но всё, слава богу, скоро кончилось. Я сидела целыми днями дома и ничего не делала, чем ещё больше раздражала родителей. Папа после командировки вроде оттаял, но со мной не разговаривал. Он решил, что лучше бы, чтобы мы уехали отдыхать куда-нибудь.
И мы уехали на юг. Папа с нами не поехал. Там на юге я тоже ничего не делала. И решила, что больше ни с одним мужчиной не заговорю. Мужчины – это зло.
- Ну, а со мной же заговорила? - спросил я. - Нарушила свои же слова?
- Я не знаю, почему так случилось? На юге за мной старался ухаживать какой-то парень. Красивый, элегантный, но такой прилипчивый! Мне с ним совершенно не то, что говорить, видеть его не хотела. Но там ни куда не денешься - столько народу на пляже, да и везде. Везде меня находил. Думала никогда не закончится это лето. Его внимание мне нравилось, тем более мама со мной мало разговаривала. Но его прилипчивость так раздражала. Он даже пытался меня однажды потрогать на пляже! Я залепила ему пощёчину и убежала. А ты не пристаёшь. Почти не обращаешь внимания и в тоже время заботишься. Чай приносишь, подметаешь.
- Но это же моя работа? - возразил я.
- Ну и что?! Ты мне нравишься! И вообще ещё хочу шампанского! - сказала она, застенчиво, но в её голосе слышались игривые нотки.
- Ну, пошли тогда в тамбур. Все вроде ложатся спать, так что мы дверь откроем и подышим воздухом. Сейчас как раз будет скоро станция. Там иногда тоже носят вино и шампанское. Там и купим!
Я вскочил, чтобы по быстрее охладиться, чувствуя как кровь начинает бурлить и собираться в самых не подходящих местах.
- Но там шампанское не очень вкусное! - предупредил я.
- Ну и что! - она выпорхнула из купе, - зато я ещё немного побуду с тобой!
Мы открыли тамбур с рабочей стороны и слушали, как свистит ветер и в вечернем небе заходящее красное солнце медленно летит мимо полей, кустов и деревьев.
Она прижималась ко мне и почему-то дрожала, хотя, несмотря на вечер, воздух был очень тёплый.
На станции шампанского нашли случайно. Уже в отправляющийся поезд, какой-то прибежавший торговец сунул бутылку и взамен получил деньги. Сдачу он дать уже не смог!
Когда я распечатал бутылку, она опять прижалась ко мне и это дикое ощущение, которое я совсем недавно ощущал, снова вернулось ко мне. Зверь внутри проснулся и требовал своей добычи.
И я сдался.
- Давай выпьем на брудершафт? - осмелел я.
- Давай!
Я разлил шампанское. Наши руки перекрестились, поднося стаканы к губам.
Когда стаканы опустили, наши губы сблизились на столько, что чувствовалось их тепло. И тут она тихо с мольбой прошептала:
- Я боюсь. Пожалуйста, осторожней! - и её губы впились в мои.
Что было дальше, уже трудно было что вспомнить. Я беззастенчиво ласкал каждую частичку её тела, каждый сантиметр был покрыт поцелуями.
И когда уже её соски на небольшой груди сильно напряглись, когда всё её тело пылало, когда внизу уже было мокро - она, раздвинув ноги, повторила "Пожалуйста, осторожней!" и прижала меня к себе.
Наша близость, наше соединение было настолько ошеломительным, что мы потеряли счёт времени. Сколько это длилось, минуты или часы, мы не могли сказать. Но это не было звериным совокуплением, это было похоже на нежное слияние, когда чувства обоих превратились в одно целое! Когда тела сливаются в единый организм. Когда чувствуешь, ощущаешь её всю и снаружи и внутри. Когда её нежность к тебе становятся твоими ласками. Когда каждый поцелуй придаёт ещё большие силы и желания слиться воедино. Когда её осторожный, чтобы тебя не обидеть, застенчивый страх за себя передаётся тебе. И в решительный момент зверь укрощается, не давая ему совершить не поправимое. И после этого нежная благодарность возвращается к тебе трогательными ласками и поцелуями.
Приятная усталость и нега накатывается на обоих. Маленькая полка вагона кажется широкой кроватью для тех, кто только что был единым целым. И можно о чём-то приятном поговорить или просто помолчать.
Стук в дверь. Открываю. В дверях напарник. Он правильно оценивает ситуацию:
- Начальник через полчаса вызывает в штабной вагон. Я постараюсь тебя отмазать. Но ты знаешь, что она сама притащиться. Поэтому лучше самому сходить, - сообщил он.
- Я иду, - сказал я, вставая.
Она смотрела на меня с нежностью и немым вопросом в глазах.
- Надо идти. Иначе плохо будет. - Сказал я. - А ты иди к своим.
- А можно я останусь? - В её глазах застыла мольба!
- Нет. Этого нельзя сделать. - Сразу отрезал я.
Глупенькая! Как ей объяснить, что дело не только в начальнице, но в её матери, которая уже скоро хватиться её и закатит скандал. Что дело и во мне.
Что за эти пару часов я так привязался к ней, что каждый шаг от неё даётся мне с боем, будто ватные ноги приклеиваются к полу, а сердце разрывается от тоски и боли. Но самое главное дело в ней! Что если она хоть ещё на несколько минут останется, то история повториться. Что лекарство, может превратиться в отраву.
Когда я вернулся, её уже не было. Всю ночь я спал беспокойно и только стук колёс заглушал мои тоскливые выкрики, когда я просыпался от очередного кошмара. Так мне на утро сказал напарник. А ещё сказал, что ночью была их станция и они сошли с поезда.
Больше я никогда её не видел. Каждый раз, когда слышу стук колёс поезда, сердце вдруг ёкает от тоски. А во мне теплица надежда, что моя нежность не потонула в океане человеческих неурядиц, пороков и поступков. Она, как спасительный плот, будет держать её на плаву среди бури чувств, страстей и эмоций. И «девушка моря» доплывёт на нём до того неуловимого берега, которая называется СЧАСТЬЕ.
Декабрь 2008