В своей прошлой статье я пыталась проникнуть в сакральный смысл символов на крышке одного из порфировых саркофагов на территории Храма Св. Ирины.
В этой же статье хочу покопаться в том, из чего и каким образом сделаны сами саркофаги, в том числе находящиеся возле Археологического музея Стамбула. Для начала нужно получше познакомиться с удивительным камнем под названием «порфир».
Порфир
Порфир (/ˈpɔːrя/ POR-fə-ree, от др.-греч. πορφύρεος, porphýreos — тёмно-красный, пурпурный) - это любой из различных гранитов или магматических пород с крупнозернистыми кристаллами, такими как полевой шпат или кварц, рассеянный в мелкозернистой, богатой силикатами, обычно афанитовой матрице или основной массе. В своем негеологическом, традиционном употреблении термин порфир обычно относится к пурпурно-красной форме этого камня, ценящегося за его внешний вид, но также используются другие цвета декоративного порфира, такие как "зеленый", "черный" и "серый" (см. Википедию).
Порфир обычно имеет твердость 7 по шкале твердости минералов по шкале Мооса (от 1 до 10), что соответствует стали и кварцу. Очень твёрдый камень, по химическому составу близок к граниту, а по прочности превышает его почти на 50%, причём красный порфир считается самым прочным. В отличие от гранита он никогда не крошится. Примитивными инструментами его не обработать.
Этот камень обладает не только повышенной прочностью, но также способен выдерживать перепады температур и влажности воздуха. При одинаковом режиме эксплуатации гранита и порфира, изделия из гранита потеряют свои свойства через семь лет, порфир же остается без изменений и спустя тринадцать лет.
Кроме того, порфир обладает способностью повышенной сопротивляемости к агрессивным химическим реагентам и кислотам. Также этот материал превосходно переносит температуры ниже нуля, что дает возможность применять его как при облицовке внутренних интерьеров, так и фасадов зданий. За порфиром замечено еще одно свойство, которое разительно отличает его от других горных пород – способность к самоочищению. Масляные вещества, пролитые на плитку, выполненную из порфира, исчезают самопроизвольно через 2-3 недели.
Название
Термин порфир происходит от древнегреческого πορφύρα (porphyra), что означает "фиолетовый". Фиолетовый был цветом королевской семьи, а римский "императорский порфир" представлял собой темно-фиолетовую магматическую породу с крупными кристаллами плагиоклаза. Некоторые авторы утверждали, что эта порода была самой твердой из известных в древности. Таким образом, порфир ценился за памятники и строительные проекты в Императорском Риме и впоследствии.
Технологии
В поисках информации о порфире я наткнулась на очень интересную литературу, а именно на монументальный труд итальянского живописца, архитектора и писателя Джорджо Вазари под названием «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих». Из этой работы я выделю несколько интересных абзацев введения:
«И прежде всего о порфире. Это – красный камень с мельчайшими белыми крапинками, некогда ввозившийся в Италию из Египта, где считается, что при добыче его в каменоломне он мягче, чем когда находится вне каменоломни под дождем, льдом и солнцем, ибо все это делает его тверже и затрудняет его обработку. Из него встречается бесчисленное количество вещей, обработанных частью резцом, частью пилой, частью же колесом и наждаком, которым постепенно его стачивают, как это видно в разных местах по разным вещам, отшлифованным для мощения, а именно по квадратам, кругам и другим кускам, а также по статуям для зданий и, кроме того, по огромнейшему числу малых и больших колонн и по фонтанам с разными масками, высеченными с величайшей тщательностью.
В наши дни так и не научились доводить камни такого рода до какого-либо совершенства, ибо мастера наши утеряли способ закалять железные и другие инструменты для их обработки. Правда, они отпиливают при помощи наждака стволы колонн и отдельные плиты для мощения полов и для других разнообразных украшений зданий, подпиливая их постепенно двуручной медной пилой без зубьев, которая при помощи наждачного порошка, непрерывно размягчаемого водой, в конце концов их разрезает. И хотя в разные времена много прекрасных умов пытались найти способ обработки, применявшейся древними, все было напрасно. И Леон-Баттиста Альберти, который первым начал опыты его обработки, на вещах, впрочем, не особенно значительных, среди многих испытанных им способов закалки не нашел ни одной смеси, которая оказалась бы лучше, чем козлиная кровь.
Другие, затем пробовавшие тем же способом шлифовать камни и чинить колонны, поступали следующим образом: на этот случай изготовлялось несколько больших и тяжелых молотов с концами из стали, крепко закаленной козлиной кровью и обработанной наподобие граненого алмаза; ими били осторожно по порфиру и, обивая его постепенно и как можно тщательнее, делали его в конце концов либо круглым, либо плоским, как более угодно мастеру. На это тратятся, однако, труды и время немалые, и все же формы статуй ему не придаются, ибо способа для этого мы не имеем; полировке же он поддается, если его натирать наждаком и кожей так, что от блеска он кажется весьма чисто обработанным и отделанным. И хотя человеческий ум, исследуя новые вещи, достигает все больших и больших тонкостей, тем не менее и наши современники, испытывавшие не раз новые способы обработки порфира, разные закалки и весьма хорошо очищенные стали, все же, как говорилось выше, до последних лет трудились напрасно.
В конце же концов, когда для совершенства наших искусств в наши времена не хватало лишь способа совершенной обработки порфира, дабы не оставалось желать и этого, был открыт следующий способ. В 1555 году синьор герцог Козимо проводил из своего палаццо и сада Питти прекраснейший водопровод во двор главного своего флорентийского дворца, дабы устроить там фонтан красоты необычайной; найдя среди принадлежащих ему фрагментов несколько очень больших кусков порфира, он приказал сделать из них вазу на ножке для названного фонтана, а дабы облегчить мастеру обработку порфира, он велел сделать из каких-то трав такую настойку, что когда в нее опускали раскаленное железо, получалась крепчайшая закалка.
О порфире мне остается сказать следующее: так как каменоломен его ныне не существует, приходится пользоваться древними обломками и фрагментами и барабанами колонн, а также другими кусками; однако тому, кто его обрабатывает, следует обращать внимание на то, не побывал ли он в огне; ибо если он там побывал, то хотя он полностью и не теряет своего цвета и не рассыпается, все же намного лишается свойственной ему яркости и никогда больше уже не воспринимает так хорошо полировки и, что еще хуже, побывавши в огне, при обработке легко трескается. В отношении природы порфира следует также знать, что в горне он не плавится и совершенно не дает плавиться окружающим его камням; сам же становится даже еще тверже, свидетельством чему служат две колонны, подаренные пизанцами флорентинцам в 1117 году после завоевания Майорки и находящиеся ныне у главных дверей храма Сан Джованни, ибо они не очень хорошо полированы и, побывав в огне, бесцветны»
Таким образом, мы видим, что ещё в XVI веке, в расцвет эпохи Возрождения, итальянские скульпторы, считавшиеся всемирно известными мастерами, обладали весьма скудными данными о технологии обработки порфира.
Пока в 1555 г. камень не привлёк внимание
Козимо I Медичи, великого герцога Тосканского (12.06.1519 — 21.04.1574), который помимо осуществления властных полномочий и укрепления военной мощи Флоренции, в свободное время также был энтузиастом алхимии, страсть к которой он унаследовал от своей бабушки Катерины Сфорца.
Алхимические эксперименты призваны, в частности, изменять существующие свойства веществ, в том числе металлов, меняя их внутреннюю структуру и превращая один металл в другой.
Алхимия, как наука, берёт своё начало в далеком прошлом, на заре древнейшей истории, в Древнем Египте. Однако первые упоминания о ней относятся к эллинистическому периоду истории Египта (между смертью Александра Македонского в 323 году до н.э. и смертью Клеопатры VII (30 год до н.э.). Город Александрия был центром алхимических знаний и сохранял свое превосходство на протяжении большей части греческого и римского периодов.
Зарождение западной алхимии иногда связывают с зарождением металлургии , восходящей к 3500 году до нашей эры. Многие сочинения были утеряны, когда римский император Диоклетиан приказал сжечь алхимические книги после подавления восстания в Александрии (292 г. н.э.). Сохранилось немного оригинальных египетских документов по алхимии, наиболее примечательными среди них являются Стокгольмский папирус и Лейденский папирус X. Датируемые 250–300 гг. н. э., они содержали рецепты окрашивания и изготовления искусственных драгоценных камней, очистки и изготовления жемчуга, а также изготовления имитации золота и серебра.
И если уж в 16-м веке итальянские аристократы проникали вглубь алхимических тайн, то почему бы и греческим мыслителям и учёным не заниматься тем же за 1000 лет до этого? Памятуя о том, что греки очень почитали египетскую культуру, её науки и религию, мы можем предположить, что египетская алхимия также перекочевала к греческим мастерам. К тому же сам Вазари в своём труде пишет, что древние знали особый способ обработки порфира, но это знание утеряно.
Соответственно, порфировые саркофаги в Стамбуле, либо будучи привезёнными из Египта, либо уже построенными на территории Константинополя - Византия, вполне могут нести на себе следы этого древнейшего искусства.
Современная академическая наука исповедует лишь линейную модель развития человечества и его технологий, т.е., от простого к сложному, но так ли всё однозначно на самом деле?