Расправленный холст картины, придавленный рамкой, лежал на столе. С улицы через окно на картину падал перемежающийся дневной свет - облака проплывали по небу, и солнце скрывалось за ними. От этого картина играла играла всеми оттенками черного от мрачной бездны до серого. Казалось вот еще немного, вот еще чуть-чуть, и проступит наконец изображение, скрытое под слоем непроницаемого лака!
- Ерема, - прошептала Анна. Ее глаза замерли, округлились от удивления и не мигали. Женщина увидела своего прадеда!
- Где? - Демид, как ни пытался, так и не увидел ничего. Для него картина по прежнему оставалась непроницаемо черной. - Сергеич, ты ни кого не увидал? - Конюх решил спросить у Максимова.
- Встань на мое место, - предложила майору Анна и подвинулась.
Максимов же не ответил, так и остался неподвижным и даже рукой придерживался за край стола, голова кружилась. Плоская чернота полотна с какого-то момента вдруг приобрела сначала бархатистость, а потом и глубину, в которую можно было провалиться, причем безвозвратно. И вот далеко, как в бездонном колодце, вдруг проступили слабые контуры лица, обозначенные тонкими серебристыми линиями. Постепенно линии менялись, добавляя объем, - проступила борода, потом прищуренные смеющиеся глаза, стали заметны и морщинки.
- Матвей, - прошептал Максимов, не вполне владея собой, но понимая, что происходит. И как только узнал деда, даже показалось, что тот кивнул в ответ и тут же пропал.
- Кто там, Сергеич? - Не унимался Демид.
- Да, не мешай ты! - Строго шикнула на мужа Анна. - Не просто все это.
- Дед Матвей, - Максимов пришел в себя и тряхнул головой. - Был такой, еще вечным его называли. В пещере под сосной последнее время жил, круглый год босым ходил... и ручей там еще был, не замерзал никогда. Матвей в этом ручье любил стоять, особенно зимой...
- Ты его знал? - Теперь спросила и Анна.
- И при жизни знал... и после...
- Это как? - Спросил Демид. - Так он все же не вечным оказался?
- Снился мне долго, уже потом...
- А у ручья-то того видели его еще?
- Кто же знает. Давно в тех местах не бывал... - Максимов опять тряхнул головой. - Ладно. Так что же получается, ты Анна Еремея увидела, я Матвея?
- А я вот никого не увидел, - Демиду явно не нравилось такое положение.
- Да ты наоборот радуйся! - Урезонила его жена. - Думаешь легко с этим жить-то? Это не дар Божий, а проклятие! Так, майор?!
- Ничего не скажу, дар, не дар... Мне преступление раскрыть надо, до сути докопаться... а с остальным давайте потом разбираться будем... Демид, ты с Серегой разговаривал. Он тебе ничего не говорил? Никто ему не мерещился?
- Да вроде ничего.
- Он же тоже в доме Еремы жил, - заметила Анна, - ты к нему туда ходил, выпивали.
- Да больше байки лагерные рассказывал, - Демид пожал плечами.
- А про картину? - Напомнил Максимов.
- Не было такого разговора, вот те крест! - Демид даже перекрестился, только в шутку.
- А ведь он в подвал залез, картину эту там нашел и подменил, - заметил Максимов. - Потом копию вместо этой продал. Деньги, полученные за копию мы с вами и считали.
- И все бригадирше оставил? - Удивилась Анна.
- Это с какого перепуга?! - Поддержал Демид. - И та женщина, что мы вытаскивали... его работа?
- Не знаю... - Максимов пожал плечами. - Она и нарисовала вторую картину. Больше некому... А то, что эту, настоящую, картину и деньги Говоровой оставил... произошло там что-то, в доме. Ты как думаешь, Анна?
- Ерема? - Анна вопросительно посмотрела на майора.
- Почему нет...
- Ты сегодня свитер надел, я тебе его в тот раз давала. Внимание не обратил?
- Не отстирался что ли? - Максимов вспомнил про белое пятно на правом плече.
- Забыл, как Ерема тебя тогда ночью разбудил?
- Сон мне приснился... Хотя листы с переводом Паисия утром по другому на столе лежали. И рука... - Максимов пошевелил плечом вперед и назад. - Онемела тогда... А ты к чему все это.
- Да к тому, что не отпустил бы Ерема такого нелюдя, как Серега, просто так. Это к твоему вопросу, что с Серегой произошло, и почему он картину и деньги оставил.
- Понятно, - Максимов опять покрутил плечом. - Демид, а ты Серегу в последний день в деревне не видел?
- Нет, не пришлось... Ты насчет его руки, что ли? Он в последнюю ночь где ночевал?
- У Говоровой, от нее и ушел.
- Так у ней и спроси, как у него с рукой, - Демид даже засмеялся, - не могла не заметить!
- Спрошу при случае... Только что спрашивать, Серега этот вроде как изменился, причем сразу.
- А бригадирша наша как к нему? - Вдруг спросила Анна.
- Плачет, жалеет даже...
- Жалеет, что ушел? - Уточнила хозяйка.
- И поэтому конечно, но и его жалеет.
- Любит что ли? - Спросил Демид.
- Да попробуй, разберись в женском сердце, - Максимов посмотрел на Анну. - Так?
- А что нас баб спрашивать, вам виднее... Ну вы как, сегодня поедете, или до завтра отложите?
- А и правда, Сергеич, темнеет уже, - Демид посмотрел в окно, - Давай до завтра.
- Хорошо, - согласился Максимов, - зайду-ка я сегодня еще раз к Говоровой.
- Про Серегу что ли спросить? - усмехнулась Анна.
- И про него тоже, про его руку. - Максимов опять покрутил плечом, уже и забыл про него с той ночи, а сегодня вспомнилось и разбередилось снова.
- Я тогда пока лошадей обратно на конюшню сведу. - Решил Демид.
- С картиной-то что? - Спросила Анна. - Боюсь я ее в церковь отдавать. От одних избавились, так другие могут появиться.
- Говорова говорила, паломников не меньше...
- На пустое место что ли молятся? - усмехнулась Анна.
- Для них оно не пустое. Люди думают, не показывается... значит молиться надо лучше. Давай-ка мы картину обратно свернем, и пусть у тебя пока полежит. Кроме нас троих никто не знает, что картина здесь.
- А Говорова?
- Если и знает, не опасно.
- Положить-то картину куда? Люди к нам заходят.
- Далеко убирать не надо, - Максимов оглянулся, - За зеркалом у тебя что? - Майор показал на большое зеркало, висящее на стене, за которым виднелись свернутые трубочками бумаги.
- Выкройки это, шью я. Вот ко мне и ходят.
- И картина пусть там полежит, - майор сунул картину, свернутую трубочкой, за зеркало, и она тут же затерялась меж выкроек.
Максимов сначала зашел в контору, но Говорову там не застал, ушла домой. Водитель устроился хорошо, сейф с деньгами находился под охраной. Любовь Семеновна была уже дома, занималась по хозяйству и приходу майора не обрадовалась, ничего хорошего от Максимова не ждала.
- Нечего мне вам больше сказать, - сразу заявила Говорова. Ее настроение изменилось по сравнению с дневным.
- Я вас не потревожу, хотел только одну мелочь уточнить... - Максимов старался быть предупредительным.
- Может чаю? - Вдруг предложила Говорова.
- Не откажусь, - майор так и топтался у дверей.
- Заходите, что стоите. Оказывается, вы и скромным можете быть.
- Разным приходится бывать.
- Работа у вас такая? - Любовь Семеновна явно кокетничала.
- Вопрос у меня как раз по моей работе, - Максимов решил перевести разговор в нужное русло. - С так называемым Серегой вы давно познакомились?
- Недавно, - Хозяйка быстро приготовила чай и устроилась напротив гостя. - А как его настоящее имя, если не секрет?
- Какой же секрет, в акте выдачи вами денег его установочные данные указаны - Куликов Виктор Степанович. Как вы с ним познакомились?
- Представился дружком Федьки, поверила. А они и вправду были знакомы?
- Один день, если так можно назвать их встречу.
- Понятно. А мне Сережа, так и буду его называть, привычно, понравился. Извините, но уж при знаюсь, сама предложила ему у меня остаться. Он не против был... А потом и в любви мне признался...
- Это искренне было?
- Да, поверьте уж женскому сердцу.
- А почему он все же убежал, неправильно наверное... ушел?
- Изменился он в тот последний раз, сам не свой был. И зачем признаваться было, если знал, что все равно уйдет... Только душу мне разбередил... и не было у нас с ним ничего в ту ночь, уж извините за такие подробности... но кому-то ведь надо рассказать... а кроме вас некому. - И словно предвидя вопрос Максимова, продолжила, - рука у него болела, даже стонал ночью, и ожог на правом плече был сильный. Спросила от чего, сказал ерунда, пройдет. Только как пройдет, и если в тайгу ушел, как с одной левой рукой там справится... Не выжить ему... Какое уж там золото.
- Может он и не на тот ручей все же пошел? - Предположил Максимов.
- Туда, точно туда, стонал и шептал, даже бредил золотом... туда его отправили.
- Отправили? - Удивился Максимов.
- А как же, сама слышала. Во сне Батя он того человека называл, говорил - иду.
- А Паисий, вроде он монах, как он про тот ручей узнал?
- Да какой он монах, и не батюшка... Кто он на самом деле, никто не знает. Не верю конечно, но наша баба Оля говорила, что когда еще девочкой была, видела этого Паисия, и не изменился он нисколько... А как наша икона у Сереги оказалась?
- Случайно, не имеет он к ней никакого отношения... Ну, мне пора. Завтра Демида вашего забираю, на ваш золотой ручей едем.
- Да, какой он мой, - Говорова махнула рукой. - Серегу если живым найдете, передайте... ждать его буду, единственный он мой мужчина.
На следующее утро Максимов и Демид выехали затемно, дорогу знали примерно. А ручей, впадавший в Сырку, скоро скрылся под снегом.
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 76
________________________
Антология произведений о Максимове
