Без сомнения, Муслим Магомаев в 1960-1970-е годы являлся советским музыкантом № 1. Практически столь же популярным был Кобзон, но он слишком комсомольский и официальный и никак не тянул на амплуа героя-любовника. Тогда как азербайджанец нравился всем: его любили женщины, а мужчины, которые обычно ревниво относятся к чужим успехам, даже не очень завидовали и считали, что певец этого достоин.
Но мало кто знает, что его большая карьера могла бы прерваться в самом начале. В 1968-м году на артиста завели уголовное дело как раз в тот момент, когда он находился за пределами страны. Он вернулся, его не стали строго наказывать, но на неопределенное время запретили давать концерты за пределами Азербайджанской ССР.
За что же Магомаев чуть не попал за решетку?
Ну, в свое время сам Брежнев открыто признавался, как зарабатывал в молодости во время разгрузки вагонов: «… Три мешка или ящика туда – один себе. Так все живут в стране». В полном соответствии с этой истиной все советские артисты иногда левачили, чтобы получить больше, чем им официально позволяло государство.
Способов для этого было много, самым популярным было продать больше билетов на концерт, чем прошло по отчетности. В конечном счете, в выигрыше оставались все: артисты и администрация делили деньги, поклонники получали возможность посетить концерт.
Как-то раз на таком попался сам Магомаев, хотя повод, честно говоря, был так себе. На тот момент его официальная ставка за концерт составляла порядка двухсот рублей – вполне приличная сумма, Высоцкий десять лет спустя получал почти в два раза меньше.
Однако, руководство Ростовской филармонии придумало хитрую схему. Поскольку за трудоемкие концерты на стадионах платили в три раза больше, оно предложило певцу сразу шестьсот рублей. Проблема состояла в том, что столько платить полагалось только за коллективные выступления. А на стадионе, где собралось порядка 50-ти тысяч человек, Магомаев выступал один.
Он сделал свое дело, официально расписался в ведомости, из его гонорара вычли налог. Певец не думал, что из-за этого у него возникнут проблемы, и вскоре после этого отправился в Париж. Уже там он узнал, что в отношение него возбудило дело ОБХСС, и местные знакомые даже предложили своему кумира навсегда остаться за границей. Однако, он не стал этого делать и связался с руководством своей союзной республики.
Там ему объяснили, что надо держать марку, ведь лично он ничего не нарушал. В итоге дело как завели, так и закрыли, и эта проблема осталась проблемой исключительно ростовчан. Тем не менее, певца показательно наказали, хотя и не заставили вернуть полученные деньги.
Как уже было сказано, ему запретили давать концерты за пределами родного Азербайджана. Впрочем, свой вынужденный «отпуск» он провел с пользой. У Магомаева никогда не было достаточно времени, чтобы завершить свое музыкальное образование. И сейчас он решил это исправить, поступив в консерваторию сразу на пятый курс.
Как это часто бывало с советскими артистами, попавшими в опалу, на всесоюзную сцену его вернул вышестоящий руководитель. В данном случае это был всесильный шеф КГБ Юрий Андропов, который обязательно желал увидеть азербайджанца на юбилейном концерте, посвященном пятидесятилетию его службы. Андропов лично пообщался с Фурцевой, и та никак не смогла ему отказать.
Кстати, ситуация с мухлюющими филармониями в то время была совершенно рядовая. Через десять лет после этого будет возбуждено так называемое Ижевское дело, когда под удар попадут Высоцкий, Толкунова, Хазанов и еще несколько артистов такого же уровня. Но и в тот раз сверху придет приказ артистов на следствие не вызывать, и ответственность понесут исключительно местные руководители.