Роман. Софья Саркисян. 18+
Глава 2.
Незадолго до того, как Карим покинул родную деревню и уехал в Хургаду, мать с бездетной тетей, сестрой покойного отца, начали подумывать о его женитьбе. Даже небольшие деньги были отложены на свадьбу их кормильца. В то же самое время их соседи подыскивали мужа своей восемнадцатилетней Марве, успевшей созреть для замужества. Вот только ни внешностью, ни нравом девушка не вышла. Полная, малоподвижная, вечно мрачная и нелюдимая, с каждым годом она становилась все уродливее и угрюмее.
Дни свои она проводила перед зеркалом, примеряя платки да бижутерию, была ленива и никогда не помогала матери ни по дому, ни по огороду. Она обожала всякие стекляшки, золоченые побрякушки и тряпки, ну и, разумеется, с большим трепетом относилась к деньгам, которые все это позволяли иметь. Больше ее ничего не интересовало. Созревшая для замужества Марва превратилась в аморфное равнодушное существо. Увешав всю себя дешевой бижутерией, которой у нее было навалом, целыми днями могла просидеть на подушках в своей комнате, уставившись в одну точку, или смотреть подведенными сурьмой круглыми бездумными глазами в неопределенную даль. Какие мысли могли родиться в голове этой девушки, и были ли они там вообще, оставалось загадкой для всех. Да и вряд ли кто-либо из родных заботил этот вопрос.
Но тревожные сомнения, удастся ли когда-нибудь выдать ее замуж, закрались в души ее родителей и братьев давно, и волновали не на шутку. Их беспокоило ее будущее. И поэтому начали присматриваться к сыну своих соседей, Кариму. Почему бы и нет?.. Парень он работящий… Истинный правоверный, ходит в мечеть, как и положено, пять раз на дню молится… Содержит такую большую семью с детских лет.... Чем не жених их дочери? Да и родным парня неплохо бы подумать о Марве, как о будущей жене. Девушка она здоровая, дородная, нарожает ему детей, его род продолжится, умножится... Кого они смогут найти лучше их дочери? Да и по достатку соседи были приблизительно равны.
Семьи договорились поженить детей.
-И чем скорее, тем лучше…
Карим никогда не видел Марву. Он даже и не предполагал, что по соседству живет какая-то девушка. Когда ему было ее видеть? Он же с детства почти круглыми сутками пропадал на работе, уходя из дому до восхода и приезжая домой глубоко за полночь…
После работы парень был настолько измотан и голоден, что жадно съедал тарелку сваренной матерью или сестрой скудной похлебки с лепешкой или горсти две-три риса, после чего без сил брёл до своей постели и засыпал там до утра тяжелым, густым сном. И так изо дня в день.
Когда мать поставила вопрос ребром и сообщила ему о скорой женитьбе, Карим даже не понял, о ком речь, но был заинтригован… Кто же является его избранницей? До этого мыслей о женитьбе не возникало. Естественно, в нем иногда просыпались смутные ощущения, которые подавали сигналы о его мужской зрелости, но как-то слишком быстро затухали в рутине трудовых будней.
Известие о предстоящей женитьбе взволновало... Уж очень ему захотелось хоть одним глазком поглядеть на будущую жену. Но времени на подобные романтические изыски, как и на все остальное, у него не хватало, и он попросил мать описать ему невесту.
- Марва хорошая девушка, сынок. Из правоверной семьи, Хамдулла. Здоровая, чистая девушка. У нее честные работящие братья… Она будет тебе достойной женой, родит детей…- описала Марву мать как могла, и вернулась к своим делам.
Как-то ночью девушка ему приснилась: вся в золотых украшениях, в расшитой сверху донизу золотой нитью богатой абайе. На голове яркий шелковый платок, элегантно прикрывающий ее лоб и нижнюю часть лица. Изумительной красоты черные насурьмленные глаза взирали на него стыдливо и взволнованно с мольбой и желанием. Рот ее, как коралл. Белоснежная гладкая кожа лица отсвечивала жемчугом. Высокая упругая грудь вздымалась под платьем, и под тонкой тканью сладострастно выделялись соски. Даже бесформенная абайя не могла скрыть очертаний ее роскошного тела. Округлые бедра и изящно изогнутая талия девушки соблазняли и вызывали желание.
«О, муж мой! Аллах навеки соединит нас…», - вдруг тихо произнесла обладательница сей красоты, и ее прохладные руки нежно обвили его натруженную шею. Платок соскользнул с ее головы, и густые волосы черной волной разлились по плечам и спине девушки. Трепетные губы начали медленно приближаться к губам Карима.
Карим внезапно проснулся возбужденный, весь в поту. Какая жаркая ночь…. Когда способность соображать вернулась к нему, он подумал:
«Она приснилась мне. Как она прекрасна.. Она же совсем рядом, за стеной их дом….» .
Усилием воли старался Карим удержать в памяти стремительно растворяющуюся в ночи гурию из сна. "Жена моя. Аллах навеки соединил нас" - было последней ускользающей мыслью Карима прежде, чем провалиться в тяжелый сон.
***
Свадьбу решено было назначить на конец года. К тому времени соберется достаточная сумма денег, и ему ненадолго дадут отпуск.
Все именно так и получилось. К концу декабря мыслями он был уже в своей деревушке, в родительском доме, второй этаж которого торопливо, с некоторыми недоделками достраивали к предстоящей свадьбе. То обстоятельство, что молодожены первое время будут жить в недостроенном доме, не имело особого значения, завершить все можно было и позже.
Хозяин автомастерской, узнав о женитьбе Карима, неохотно отпустил его на несколько дней для брачной церемонии. Разумеется, за свой счет. Дни отпуска не оплачивались.
- Сынок… - раздался громкий взволнованный голос матери в мобильнике, - Купи там золота, тканей и одежды для твоих сестер и подарков для новых родственников…И мне что-нибудь возьми… Все же, у тебя свадьба, Хамдулла! Да… И привези с собой денег побольше. Нужно будет купить продуктов и напитков, сам понимаешь, да хранит тебя Аллах.
- Хорошо, мама…
Денег у Карима почти не было. Заняв небольшую сумму, Карим забежал за покупками в ювелирную лавку недалеко от автобусной станции. До отправления автобуса «Хургада-Луксор» оставалось несколько минут, а свадебное золото еще не куплено…
Торговец показывал изделия, нахваливая каждое. Карим смотрел на них и представлял, как бы выглядела на нежной шее его будущей жены эта цепочка… А вот эти сережки как украсили бы ее красивые маленькие ушки… А это кольцо и вот это с прозрачным камушком … И это с темно-синим… О!… А эти браслеты… Как они прекрасны, с зелеными мутными стекляшками….
Парню стало грустно. Как хотелось купить все эти украшения для любимой. Той гурии из сна… Эх, мечты, мечты… Увы, денег хватило лишь на простое обручальное кольцо, без которого не обходится ни одна свадьба и на серьги, которые по традиции он подарит новобрачной на следующее утро после их первой брачной ночи…
Поспешив расплатиться и опустив в глубокий карман брюк коробочку с купленным вместе с заметно похудевшей пачкой мятых купюр, Карим чуть было не опоздал на отъезжающий автобус. Всю дорогу до дому он проспал.
«Хоть здесь можно отдохнуть».
***
Когда свадебные торжества были позади, молодоженов, наконец, оставили наедине в спальне на втором этаже дома.
Такого разочарования от собственного тела Карим не испытывал никогда. Его мужская сила только испугала эту рыхлую угрюмую, непривлекательную девушку, поначалу затравленно забившуюся в дальний угол их широкого брачного ложа, которое заботливо приготовила мать. Новобрачная смотрела на него враждебно, исподлобья, прерывисто дышала и не подпускала к себе.
О, Аллах, где та гурия из сна?...
Вряд ли он когда-нибудь забудет свою первую брачную ночь, похожую на кошмарный сон. В ту ночь, как впрочем, и во все последующие, тела своей молодой жены он так и не увидел, а только ощутил в липкой густой темноте. Оно показалось ему чем-то тяжелым, неповоротливо-напряженным и бесформенным, с двумя большими мягкими выпуклостями спереди и двумя половинками чего-то огромного, мягкого, как рыхлое горячее тесто, там, откуда начинаются ноги.
А ноги! Ноги ее раздвинуть, отлепив одну от другой, не было никакой возможности! Как клеем приклеенные друг к другу, они судорожно сжимали одна другую намертво.
А руки! О, помилуй, Всевышний ! Ты велик! Что творили эти руки! Ее руки, сильные, как у мужчины, и полные, уверенно отталкивали от себя, не позволяя приблизиться ни на миллиметр.
Глухое сопение и шумное дыхание сопротивляющегося ему чуждого девичьего тела в темноте ужасали.
Первая близость между ними со стороны напоминала бессмысленный ожесточенный поединок двух враждебных истерзанных в борьбе тел, в котором, в конце концов, победила усталость.
Все последующие соития не оставили следа в его памяти, являясь лишь необходимыми механическими совокуплениями для зачатия и продолжения рода.
Карим не сомкнул глаз... Рядом в темноте лежала одетая в ночную рубашку жена. Он лежал, отвернувшись от нее, не желая ни видеть ее, ни прикасаться к ней. Он ненавидел себя, чувствуя за собой какую-то непонятную вину…
Она тоже не спала, лежала с открытыми глазами, устремленными в потолок. Взгляд ее не выражал ничего, кроме облегчения от закончившихся, наконец, страданий.
«Наконец… Он прекратил это… - думала она, - Поскорее бы забеременеть, как хочет мама. Инша Алла, он скоро уедет. Надо будет сказать, чтобы не забывал присылать мне денег… Почаще! Он же муж мне и должен заботиться о своей семье. А его семья - это я...»
Столь длинная витиеватая мысль сморила Марву. Глаза ее, утомленные точкой на потолке, закрылись, она уснула, и вскоре громкая музыка ее затяжного храпа заполнила комнату.
Карим вздрогнул от неожиданности и отвращения.
«Уеду завтра, - окончательно решил он, - Работы много. И долг нужно отдавать…
Так он и поступил на следующее утро.
***
С каждым днем рабочие будни Карима становились все тяжелее и тяжелее, длиннее и длиннее.
Случалось так, что он работал по паре суток без сна и почти без еды. Выходных дней он брать не мог. Вот уже шесть месяцев Карим не был дома и не видел семью, не представляя, когда еще сможет поехать туда повидаться со своими.
Карим очень скучал по матери и сестрам, а также переживал, справляется ли младший брат Ахмед, совсем еще мальчик, с обязанностями единственного мужчины в семье.
За это время старшая из сестер Рафа, вышла замуж за весьма достойного парня, старше ее на девять лет Сайеда из соседней деревушки, жила с тех пор своей семьей, лишь изредка приезжая в отчий дом навестить родных. Ахмед, наконец-то, окончил школу при мечети и устроился на работу в прачечную в Луксоре, хозяином которой был один из новых родственников Рафы.
У Галалеи, матери Карима, сильно болели ноги, да и сердце стало неважное. Она почти не выходила из дому, в основном, стряпала на кухне, стирала и прибиралась в доме. С годами ей все труднее становилось заниматься огородом и скотиной, состоящей из коровы, козы, трех кур и пожилого ослика, на котором вот уже почти четверть века возили воду и разные тяжелые грузы. Ослик этот давно уже ослеп и оглох, он был настолько стар, что еще помнил Фареса, ныне покойного дедушку Карима, но до сих пор оставался незаменим в хозяйстве. Что бы они делали без ослика? Огород и скотина кормили семью и сберегали вырученные деньги за ренту. Огородом занимались незамужние сестры, Салима и Лейла. Лейлу готовили к замужеству, к ней уже посватался их двоюродный брат-одногодок Мухаммед, и свадьба должна была вот-вот состояться. Проволочка состоялась в том, что жених никак не мог достроить свою часть родительского дома, что отводилась молодым после свадьбы. Но это был лишь вопрос времени, и родственники договорились сыграть свадьбу сразу же после Рамадана. Младшая, любимая сестренка Карима, Салима, оставалась единственной в помощь Галалеи.
Участия в хозяйственной жизни от Марвы не приходило никому в голову. Огородом и скотиной заниматься она не умела, да и не хотела ничем таким себя утруждать. Марва вообще ничего не умела делать по хозяйству и целыми днями просиживала у себя в комнате, спускаясь, только чтобы пообедать со свекровью и золовками.
***
Денежный долг за свадьбу, занятый более полугода назад, да еще и умноженный долгами на свадьбу Рафы, нужно было как-то возвращать.
Марва беременна, и, соответственно, пересылаемые в семью деньги ожидались там уже в гораздо большем количестве и чаще, чем прежде. Понесла она в ту самую первую брачную ночь... Чувствовала себя прекрасно. Беременность протекала легко и не приносила ни малейшего дискомфорта. Однако теперь ей постоянно что-то было нужно. То одежда, то обувь, то какие-то безделушки, без которых она, почему-то, не могла обойтись, а также полноценная обильная еда, ведь аппетит у нее был отменный. Она обожала мясное и рыбу, чего в доме у Карима почти никогда не было, разве что по праздникам. Ей были нужны деньги, золотые побрякушки и одежда, и еще много чего для будущего ребенка. Ежедневно по телефону она безапелляционно что-нибудь требовала от Карима. Постоянно напоминала ему: он ее муж и должен заботиться о ней…
Новые родственники всеми силами старались сделать жизнь молодой невестки терпимой. Жена Карима оказалась особой легко возбудимой, злобной и скандальной. И все, что было нужно его семье, так это спокойствие и умиротворение невестки. Поэтому родственники потакали ей во всем, лишь бы не слышать бесконечных жалоб, требований денег, нытья и не лицезреть вечно недовольной мины на ее и без того непривлекательном грубом лице с постоянно злыми колючими глазками-буравчиками. Уже в первые несколько дней своего замужества она успела в пух и прах разругаться со всеми золовками. Ахмед держался с ней на расстоянии, старался не вмешиваться в склоки и ссоры, понимая, что может усугубить и без того напряженное положение в семье. Со свекровью Марва поддерживала разумный паритет, ибо чувствовала степень ее влияния на сына. Все это списывалось на трудную беременность Марвы, ведь она ждала первенца их Карима, поэтому ее и терпели, с трудом сдерживаясь от втягивания в новые скандалы, и надеялись, что после родов, как любая кормящая мать, она успокоится и умиротворится....
Лишь родители и братья Марвы знали ее истинную натуру и неоднократно воздавали хвалу Аллаху, что так удачно "сплавили" ее в хорошую добропорядочную семью подальше от себя. Без нее в доме и расходов меньше, и скандалов.
Продолжение следует...