Приходите завтра. СССР, 1963. Режиссер и сценарист Евгений Ташков. Актеры: Екатерина Савинова, Анатолий Папанов, Юрий Горобец, Антонина Максимова, Надежда Животова, Александр Ширвиндт, Юрий Белов, Борис Бибиков и др. 15,4 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Евгений Ташков (1926–2012) поставил 11 фильмов, включая его главные хиты – телевизионные сериалы «Майор «Вихрь» и «Адъютант его превосходительства».
Сейчас кажется просто удивительным, как замечательная комедия Евгения Ташкова «Приходите завтра» по итогам кинопроката оказалась, по сути дела, в конце самой кассовой тысячи советских кинолент, пропустив перед собой такие, к примеру, порядком подзабытые массовой аудиторией картины как «Порожний рейс» (1963), «Самый медленный поезд» (1963), «В мертвой петле» (1963), «Знакомьтесь, Балуев!» (1963), «Яблоко раздора» (1963), «Утренние поезда» (1963) и др.
Еще более удивительно, что советская пресса во многом отнеслась к этому фильму отрицательно.
К примеру, Рудольф Славский (1912-2007) писал о комедии «Приходите завтра» так: «Как много штампов — старых и новых — вместила в себя эта совсем несмешная картина, неизвестно почему названная комедией. Жевана-пережевана основная драматургическая ситуация — приезд в город сельской жительницы и ее светлый путь к творчеству. Кажется, что все это мы многократно видели, все взято напрокат. Причем, это не просто фильм, а фильм с претензией, с претензией на психологизм, на философское осмысление жизненных процессов, на решение актуальных задач. Но все многозначительные намеки, вся линия «прозрения» скульптора в фильме «Приходите завтра» воспринимается не иначе как пародия» (Славский, 1964).
У талантливой актрисы Екатерины Савиновой (1926–1970), с блеском сыгравшей в фильме «Приходите завтра» Фросю Бурлакову, приехавшую в столицу, чтобы стать певицей, эта роль стала поистине главной. После премьеры комедии «Приходите завтра» Екатерине Савиновой уже не доставалось больших ролей в кино, только эпизоды….
Увы, судьба актрисы оказалась печальной: спустя семь лет после премьеры этой комедии, 25 апреля 1970 года, она бросилась под поезд и погибла…
Большинство сегодняшних зрителей относится к этой комедии весьма позитивно:
«Как нельзя объяснить, за что конкретно любишь человека, так и по поводу этого фильма, который впервые посмотрел еще в дошкольном возрасте, трудно высказать собственную точку зрения. Эта комедия по–настоящему смешная, причем без вульгарности и пошлости, пользовалась огромным успехом. … Савинова не думала о сохранении своего внешнего реноме и потому не щадила себя в этой роли, показав нам темную, смешную, а кто–то скажет придурковатую Фросю. Ей удалось в этом образе все – и высказанные фразы и ее тяжелая походка, и ее гротесковая неловкость. В этом фильме она была в своей стихии и вероятно счастлива. Помните сцену в ресторане: "Мне токо чаю. Стаканов шесть. Мы с мамой всегда чай пьем после бани... Или хоть пять"» (Алекс).
«Для меня это один из лучших советских фильмов. Люблю слушать, как поет Екатерина Савинова, вот где талантище! Фильм наивен, но тогда время было такое, т.е. люди были намного открытее и добрее что ли. Фильм как отдушина, смотришь, и так хорошо становится» (Татьяна).
«Очень люблю этот фильм: за хороший юмор, за светлые образы, за гениальных актеров (прежде всего – Е. Савинова и А. Папанов), играющих в нем. С детства после просмотра этого фильма неизменно оставалось очень теплое чувство. А с годами это ощущение только усиливается» (Инес).
«Недавно эту комедию раскрасили, но этот тот случай, когда от этого только выиграла! (Маша).
Но из каждого правила всегда есть исключения:
«Комедия? Ожидала увидеть весёлый, зажигательный музыкальный фильм с интересным сюжетом. Ожидания мои не оправдались. При просмотре было скучно до зевоты. Не знаю, что в этом фильме такого, что его даже раскрасили, в один ряд с шедеврами тех лет, такими как "Девчата", "Весна на Заречной улице" и т.д. … Довольно слабая картина, на мой взгляд. И актриса, играющая главную роль, мне не понравилась» (А. Пейдж).
Киновед Александр Федоров
Родня. СССР, 1982. Режиссер Никита Михалков. Сценарист Виктор Мережко. Актеры: Нонна Мордюкова, Светлана Крючкова, Андрей Петров, Иван Бортник, Юрий Богатырёв, Фёдор Стуков, Всеволод Ларионов, Лариса Кузнецова, Олег Меньшиков и др. 15,2 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Никита Михалков поставил 17 полнометражных игровых фильмов, из которых только один («Свой среди чужих, чужой среди своих») вошел в тысячу самых популярных советских кинолент.
Пожилая пара — колхозница Коновалова и командировочный Ляпин, прогуливаясь по городскому парку, надумали запечатлеться «на долгую память» в фотоавтомате. Щелкнуло что-то. Потом загудело, фыркнуло, а готовых фотографий все нет. Минута, другая... Героям фильма надоело ждать, и они уходят. А камера остается. Терпеливо ждет. И вдруг — наконец-то! — с глухим урчанием аппарат выдает влажные глянцевые снимки. На них... режиссер Никита Михалков, оператор Павел Лебешев и художник Александр Адабашьян. Стоят в обнимку. Улыбаются. …
Название для фильма нашлось не сразу: сначала — «Была не была!», потом — «Туда и обратно» и, наконец, — «Родня». Первая комедия режиссера Никиты Михалкова. Первая его встреча со сценаристом, Виктором Мережко.
До неё на счету режиссера было пять полнометражных картин разных жанров: детективный вестерн, две мелодрамы, драма по пьесе A.П. Чехова и экранизация романа Гончарова. Ни одного фильма на современном материале. Ни одной комедии. И вот традиционные для B. Мережко герои получают прописку в сатирико-иронической комедии.
Фабула «Родни» вполне укладывается в несколько строк: из села в областной центр приезжает к дочери мать и, погостив немного, собирается возвращаться обратно.
Мать — Марию Васильевну Коновалову — играет Нонна Мордюкова. Играет во многом неожиданно для тех, кто привык видеть ее в сугубо «правильных» ролях. Мария Васильевна в ее исполнении — натура живая, цельная, но не такая уж положительная. Бывает груба, нетактична, вульгарна, бесцеремонно вмешивается в жизнь своей, дочери Нины.
Роль Нины досталась Светлане Крючковой. Актриса узнаваемо и вместе с тем гротескно раскрывает перед нами внутренний мир своей героини: полное равнодушие к близким ей людям, болезненная всепоглощающая страсть к «фирменным» вещам. Модные очки на золотой цепочке, несмотря на отличное зрение. Платье «под Пугачеву», в котором ее фигура кажется особенно не складной. Японский халат — «каратэ». Но за этим чисто внешним стремлением быть современной — духовная пустота.
Муж Нины — Стасик — ушел к другой женщине. Не выдержал гнетущей властности, постоянного диктата жены. Кто он? Быть может, тихий недотепа, обиженный судьбой? Актер Юрий Богатырев не оставляет сомнений — Стасик такой же продукт эпохи. Лишь в одной из финальных сцен вырывается на волю его «стихия». Сбросив пиджак, под которым оказывается нелепая майка с изображением мохнатого олимпийского зверя. Стасик под звуки третьеразрядного ресторанного ансамбля выводит в сжатый, смертельной хваткой микрофон: «Пора-пора-порадуемся...» И лицо его расплывается в торжествующей улыбке.
Дочку Нины и Стасика — семилетнюю Ирищку — играет... Федя Стуков. Думается, выбор не вынужден. Напротив, он входит в авторский замысел. На экране создается обобщенный образ ребенка с искалеченным родителями детством, с искаженной психикой. Грубая, бесцеремонно-наглая, погруженная в бесконечные просмотры телепередач и прослушивания «Бонни М», абсолютно отрешенная от мира сего, Иришка более походит на нервный, издерганный автомат, чем на живое существо.
Характерна сцена, где мимо бывшего мужа Марии Васильевны (Г. Бортник), включив на полную мощность мотор, несутся закованные в броню мотоциклисты, поблескивая стеклами заграничных шлемов. Люди отгораживаются друг от друга стеклами шлемов и очков, шумом двигателей и радиоаппаратуры. Так порой теряются связи не только родственные, но и людские.
«Родня» — в этом слове не содержится иронии и насмешки. Авторы хотят, чтобы мы не забывали об истинном значении. Фильм Никиты Михалкова время от времени покидает жанр комедии, вырываясь из тесной, заставленной импортными вещами квартиры, обклеенной глупейшими табличками и плакатами, меняет регистр, набирая поэтическую высоту. Как глоток свежего воздуха, возникает в гиперболизированной атмосфере картины образ родной земли, настолько внедряется в наше сознание мысль о необходимости упорного стремления человека к цели. Звучит звенящая, как натянутая струна, музыка Эдуарда Артемьева, и камера Павла Лебешева, оторвавшись от балкона многоэтажного дома, приближается к, огромной чаше стадиона. Пусты его трибуны..... Но круг за кругом, не сбавляя темпа, бежит к недостижимому пока рекорду марафонец...
Итак, фильм получился очень смешной, и глубокий, наталкивающий на серьезные размышления о жизни. С прекрасным актерским ансамблем. Отмеченный высочайшей изобразительной культурой. Емкость, наполненность пространства каждого трагикомического или эксцентрического эпизода, каскад остроумных режиссерских находок порой даже не дают возможности с первого просмотра по достоинству оценить все детали картины. Значит, с тем же интересом с ней можно встретиться вторично.
Киновед Александр Федоров
Отлежавшись годик на цензурной полке, сатирическая комедия Никиты Михалкова «Родня» вышла в прокат в 1982 году и сразу же вызвала споры зрителей и кинокритиков.
К примеру, кинокритик Виктор Демин (1937–1993), которому «Родня» очень понравилась, писал, что «всё взаимосвязано по художественной логике картины: неконтактность с другими от неконтактности с самим собой, от неумения бороться с собственной размытостью, раздрызганностью, от давней и безнадежной атрофии душевных мышц» (Демин, 1982: 7).
А далее переходил к анализу образа главной героини в блестящем исполнении Нонны Мордюковой: «Сильная, кряжистая, с тяжелыми, большими руками, с походкой человека, работающего в поле, она окажется по ходу сюжета и детски наивной, и провидчески сметливой, и веселой некстати, и очень страдающей, сочувствующей, болеющей чужой болью как своею. И, может быть, в этом всё дело. Никого она не учит, не перевоспитывает, не ставит на место, а когда пытается, тут же попадает впросак. И никакого нет откровения в уверенности ее, что семья должна быть семьей, муж – мужем, жена – женою… Однако есть у нее дар сострадания. А при потере нравственных ориентиров кто знает опору получше? Вот о чем умный, серьезный, талантливый, очень нужный сегодня фильм» (Демин, 1982: 7).
А вот кинокритику Елена Бауман (1932–2017) «Родня» откровенно не пришлась душе, хотя она и признавала, что «многое сделано тут лихо. … Но вот смеешься–смеешься, а в то же время испытываешь некоторую неловкость, и ее всё труднее становится не замечать. Авторы упорно взвинчивают интонацию, они оснащают свою бытовую, в сущности, комедию символикой поистине зловещей. Кажется жизнь напрочь вышла из паза. Распались человеческие связи. Люди равнодушны – ни горячи, ни холодны. Под свет ложных солнц они преображают ночь и день, под непрестанный грохот перестают друг друга слышать. Жилища и улицы отданы во власть машин, опутаны проводами, техника подчиняет себе человека. Чтобы ощущать себя хозяином положения, он сам превращается в механизм…Какая–то неведомая сила бессмысленно гонит его по кругу – как бегуна на пустом стадионе» (Бауман, 1982: 6).
Зато кинокритик Армен Медведев в своей статье в журнале «Искусство кино» постаралась «держать баланс» в оценке «Родни», подчеркнув, что в ней «без преувеличения виртуозно, перекрывая все возможности даже словесного описания, воссоздают режиссер, оператор, художник, артисты и фигуранты дикий мир людей и вещей–перевертышей, где все возможно, где один не мешает другому, ибо толком не слышит и не видит его. … Что ж, не зря, недаром поставил Н. Михалков свой «первый» фильм о современности. Вопросов, которые обнаружил он; дерзко разъяв привычное, хватит на множество фильмов последующих. И, что знаменательно, решать эти вопросы придется самому режиссеру, его товарищам по поколению. Это вопросы времени, перед которым они ответственны» (Медведев, 1984: 33, 37).
Кинокритик М. Кузнецова подошла к «Родне» с ретроспективной точки зрения: «Предыдущие фильмы Михалкова поражали вдохновенностью (хотя за фейерверком талантливости ощущалась строгая холодность разума), «нехотением» оставлять находки художественной фантазии «про запас», на следующую картину. Режиссер доказал, что ему доступна самая разная драматургия, он достоверно, но всякий раз неожиданно воссоздавал на экране картины ушедших лет, эпох. … В «Родне» режиссер отказался от многих средств кинематографической выразительности, «Не работающих» на идею картины. Строгий реализм, никаких изысков, усложненных изобразительных метафор» (Кузнецова, 1985: 92).
Уже в XXI веке кинокритик Евгений Нефёдов отметил, что «выбранная Никитой Михалковым форма трагикомедии, трагикомедии бескомпромиссной и всеобъемлющей, поражала яркостью, пестротой, кажущейся небрежностью и хаотичностью, так точно передающей ритм урбанистической атмосферы. Лишь в отдельные моменты, когда камера выхватывает бегуна на безлюдном стадионе, летящий самолёт или колонну грузовиков с солдатами, возвращающимися с учений, нам даётся пауза для размышлений о бренности жизни, о непрекращающейся суете сует… Привычная тема противоречий между городом и деревней, да ещё показанная под углом взаимоотношений близких родственников, принадлежащих к разным поколениям, получила неожиданное, местами эксцентричное, местами лирическое, а местами – откровенно саркастичное звучание. И вся эта гремучая смесь будоражила чувства, задевала за живое, вызывала смех и вместе с тем навевала грустные мысли. Было сложно если и не понять рассудком, то – не почувствовать, не уловить интуитивно, что кинематографисты, что называется, затронули нерв эпохи. Но в чём именно заключалось открытие?
Исчерпывающе ответить на подобный вопрос тогда, по–видимому, не представлялось возможным. Потребовался опыт глобального слома уклада, опыт прекраснодушных иллюзий «перестройки», обернувшейся не обретением радости (не пойманными синей птицей и журавлём в небе, говоря словами Стасика), а распадом страны и разрывом родственных связей, чтобы осознать всю глубину народной мудрости, гласящей: что имеем – не храним, потерявши – плачем. … Если поставить вопрос ребром, приходишь к неутешительному выводу. Народ, ещё недавно демонстрировавший чудеса героизма, готовность идти на жертвы во имя высоких, глобального масштаба целей, будь то построение справедливого общества или покорение космоса, с определённого момента начал довольствоваться ничтожными, сиюминутными задачами, массово переключился на построение «коммунизма в отдельно взятой квартире». Но ведь это для нас, русских, советских, – экзистенциальный тупик, и нечего в таком случае удивляться ощущению отчуждённости и внутренней пустоты… Впрочем, авторы не ударяются в крайность, не утверждают, что выхода нет вообще. Спасение виделось (и виделось в значительной степени справедливо) в избавлении от индивидуалистских настроений, для начала – в восстановлении родственных уз, и чем скорее, тем лучше. В конце концов без родни не будет и Родины!» (Нефедов, 2017).
Сегодняшним зрителям комедия «Родня», как правило, нравится:
«Мой самый любимый фильм из всех фильмов Никиты Михалкова. Считаю, что это один из его шедевров, хотя вроде бы на первый взгляд тема простая и безыскусная... В нынешнее время навевает ностальгию, смотрится всегда с удовольствием» (Стелла).
«Один из самых цельных, совершенных, и острых фильмов периода 80–х о современности. Когда увидел этот фильм впервые, то воспринял его, как и многие, что–то такое о конфликте деревни с городом. Но пересмотрев его позже, понял, что здесь разговор гораздо шире. В фильме все говорится впрямую, хотя и незначительный кинематографический подтекст присутствует. Лента привлекает прямодушием, искренностью, отстаиванием человеческого достоинства. Михалков в каждом кадре создает подкупающе достоверную атмосферу. А каков здесь непринужденный, живой второй план, сколько здесь знакомых подробностей и ненавязчивых деталей. Хорошее кино» (Кинолюбитель).
«Мордюкова великолепна! Очень мне нравится ее героиня, добрая, открытая, все пытается, чтобы все было по–справедливому. Как она жалеет Вовчика, который так и не стал ей чужим, по–прежнему – родня, а теперь еще и дети Вовчика и его жена. А какая она смешливая, сцена в поезде и потом с дочкой, хохот такой, что ничем не остановить» (Елена).
«По–моему, один из лучших фильмов (и не только отечественного кинематографа). Глубокий, острый, очень своеобразный. Мордюкова, Крючкова, Бортник выше всяких похвал. А песня в конце на титрах – просто чудо. Смотрела много раз – впечатления не блекнут. Спасибо режиссёру за бесценный подарок» (Наталья).
Киновед Александр Федоров