Лето 1984 года подошло к концу. Для меня оно было наполнено всевозможными событиями: выпускные экзамены 8-го класса, поездка в Болгарию всей семьей, внезапная смерть моей близкой подруги Лены… Было ощущение, что за лето я резко повзрослела и понимала, что уже не буду прежней. Новый учебный год тоже не радовал своим наступлением, наш класс претерпел сильные изменения. Уже на перекличке мы узнали, что много ребят из нашего «А» ушли из школы, поступив учиться дальше, в техникумы и училища, класс «В» расформировали, а их учеников «раскидали» в «А» и «Б». Нам достались несколько парней и девчонок из бывшей параллели «В». И если парни вели себя нормально, тут же влившись в коллектив нашего класса, то девицы из «В» с первых же дней стали демонстрировать нам свою уникальность и обособленность. Это выражалось, прежде всего, в разговорах о том, что они «ужасно не хотели» оказаться в нашем классе и о том, что в «А» учатся одни «зубрилы». Это был откровенный поклёп, так как в нашем классе, в основном, учились умные дети, которым не требовалась никакая зубрёжка. Интеллект и хорошая память позволяли им прекрасно понимать преподаваемый материал и отвечать на уроках без использования тупого заучивания. Но девицы из «В» не блистали знаниями и не могли похвастаться успеваемостью, а всех остальных судили по себе.
К своему удивлению в рядах нашего 9-го «А» я увидела Вадика. Я думала, что мой бывший поклонник уйдет после 8-го класса, но Вадик, похоже, решил иначе. На уроки он явился в прекрасно пошитом сером костюме - «тройке». Рубашка под костюм была темно-синей, таким же был и галстук: синий в красную крапинку. Прямо лондонский денди. На уроках мы сидели вместе с моей подругой Наташкой, но на алгебре наша классная руководительница Римма Викторовна вдруг решила нас рассадить по-своему, и неожиданно моим соседом по парте оказался Вадик. Таким образом и на алгебре, и на геометрии нам приходилось сосуществовать рядом. Мы не разговаривали и показушно игнорили друг друга. Слишком много между нами было обид и недосказанностей. Причем, Вадик своё отношение демонстрировал очень заметно и неприятно для меня. Спустя некоторое время мы, всё-таки, стали общаться. Сначала по теме урока, потом просто обо всём… Он сказал, что пока не знает, хочет ли дальше учиться в школе и ходит на уроки просто по инерции, да и мать его гонит в школу. А что делать без школы дальше, он не знает. Я ответила, что думать надо было раньше, еще летом, на что получила язвительный ответ о том, что не всем быть «такими умными», как я. Мы снова перестали разговаривать, так как такой ответ меня разозлил и обидел. В 15 лет вообще не терпишь никакой критики в свой адрес…
Через пару месяцев Вадик просто перестал ходить в школу, а потом мы узнали, что мама забрала его документы. Вадик стал околачиваться по улицам, часто болтался возле школы, поджидая наших парней. В один из зимних вечеров я встретила Вадика на улице в совершенно неожиданном прикиде: черная фуфайка, норковая шапка - ушанка, безумно модный тогда мохеровый индийский шарф, джинсы и войлочные ботинки «прощай молодость». Вадик стоял у школы и кого-то ждал. Проходя мимо я засмеялась и спросила:
-Вадик, ты на лесоповал собрался? Фуфайку надел!
Вадик обернулся на мой голос, усмехнулся и ответил:
-Темнота. Сейчас фуфайки самая модная одежда!
-А это тоже? – я указала на его ноги.
-Да! – с вызовом ответил Вадик – не понимаешь ты ничего, Захарова, в колбасных обрезках. Деревня.
И засмеялся своим раздражающим наглым смехом. Не найдя, что ответить, я с негодованием прошла мимо.
Мои слова про «лесоповал» оказались пророческими. Через некоторое время мы узнали, что Вадика посадили в тюрьму. У него, оказывается, уже был условный срок за какое-то мелкое хулиганство, и теперь, за повторный косяк (что это было, точно не помню, вроде бы ограбление в составе группы лиц) Вадик уехал на зону. В принципе, логичное завершение тогдашнего Вадикова стиля жизни. Никто из нашего класса даже не удивился, так как парень уверенно и осознанно шел к такому «успеху».
Между тем, в нашем классе, противостояние между девочками бывшего «А» и «В» усилилось. Его зачинщиком с нашей стороны стала моя подружка Наташа. Её прямо корежило от высокомерия и чванства новеньких девиц, и каждый мелкий скандал в классе раздувался до размеров огромного костра. Начиналась ругань, склоки и скандалы. Сколько раз я просила Наташу не реагировать на новых девчонок, плевать на их сарказм, подколки и шпильки, так как мне всё это казалось каким-то детским и мелким. После роковой гибели моей подружки Лены вся эта классная «войнушка» казалась мне «мышиной вознёй». Однако, распри и ругань в классе, казалось, нравились всем остальным, так как отчаянно педалировались и раздувались с обеих сторон.
Апогеем классного противостояния стал очередной школьный субботник. Мы с девочками мыли в классе парты и пол, а мальчишки были заняты физруком на какой-то тяжелой работе. Сначала всё было тихо, потом одна из «вэшниц» по имени Зина Иванова что-то резко сказала нашей «ашнице» Оксане, слово за слово переросло в большую ругань и взаимные оскорбления. Надо сказать, что у Оксанки был взрывной и холеричный характер, хотя с виду она производила впечатление спокойной и уравновешенной девушки. Но Зина об этом не знала, поэтому с удовольствием принялась травить её, засыпать колкими эпитетами и провоцировать на драку, толкая и нависая над противницей всем телом. Оксанка отступила, потом резко замолчала и вышла в коридор, где другие девочки драили школьные стены. Мы молча наблюдали за происходящим, зная, что Оксанку не так просто запугать. Глупая Зина Иванова, развеселившись, что так быстро удалось победить одну из дерзких «ашниц», повернулась к своим подружкам и принялась заочно поливать грязью Оксанку, бравируя тем, что та Зину «боится». В это время в классе снова появилась Оксанка, неся в руках оцинкованное ведро с грязной водой. С каменным лицом она приблизилась к Зине со спины, подняла ведро и нахлобучила его Зине на голову. Мы ахнули! Зина, не понимая, что случилось, завизжала, пытаясь снять в головы непонятный предмет. Наконец она скинула ведро, которое покатилось по полу с пустым кастрюльным звоном. Грязная вода текла по голове, лицу и одежде глупой Зины, а её подружки стояли в оцепенении, не веря своим глазам. Зато остальной класс грохнул смехом:
-Ахахаха!!!! Оксанка, ну ты даешь! Молодец!
-Дура! Что ты наделала! – визжала Зина, пытаясь стряхнуть с себя воду и мусор – я тебя убью, тварь!!
Однако, приближаться к обидчице она опасалась, а когда Оксана с таким же каменным лицом и зверскими глазами двинула в её сторону, Зина вереща и разбрызгивая грязную воду, выскочила из кабинета, как пробка из шампанского. Мы снова захохотали, а когда одна из «вэшниц» подала голос с несмелым: «мы будем жаловаться и вам не поздоровится», то все глянули на неё так, что она заткнулась и тоже убежала из класса. Оксанка, всё еще пребывая в состоянии ступора, процедила сквозь зубы:
-Я сама эту тварь придушу…
Минут через пять в кабинет вбежала Римма Викторовна, а следом за ней рыдающая Зина, размазывая по лицу грязные сопли.
-Это она сделала! Она! – указывая на Оксанку завизжала Зина – накажите её!
-Крупко! – громко и угрожающе произнесла наша классная руководительница, обращаясь к Оксане – ты в своем уме?! Ты зачем Ивановой надела на голову ведро?!
Мы все снова дружно засмеялись. Зина злобно зыркнула в нашу сторону, а Римма Викторовна закричала:
-Что за дебильный смех! 9-й «А»! Вы нормальные?! Крупко, я к тебе обращаюсь!
Оксанка набычилась и искоса глядя на Римму медленно сказала:
-Если Иванова еще раз оскорбит меня, я ей еще раз ведро надену. Или вообще башку оторву.
Римма Викторовна охнула и всплеснула руками, а Зина оторопело заморгала. Мы уважительно смотрели на Оксану, а другие «вэшницы» жались по стенам, даже не пытаясь по своему обыкновению глумиться и опускать шуточки.
По итогу Римма вызвала родителей Оксаны и Зины в школу, что уж они там решили, не помню, но с тех пор «вэшницы» вообще не затрагивали имя Оксаны в своих шуточках и подколках в сторону бывших «ашников». А мы, по случаю, обещали сделать Зину Иванову «Королевой ср..ного ведра», что вызывало в рядах девиц из «В» злобный бугурт и бурление.
В начале учебного года состоялся так называемый «Осенний бал»: дискотека для старшеклассников. После дискотеки я стояла в коридоре и ждала Наташку, пока та переоденется, чтобы вместе пойти домой. Рядом кучковались наши одноклассники, и вдруг из их толпы отделился один из «вэшников» по имени Илья. Это был очень симпатичный, голубоглазый молодой человек, на которого я никогда не обращала внимания, когда он учился в параллельном классе. Он подошел ко мне, стал говорить что-то смешное, потом неожиданно обхватил меня за талию и приподнял, немножко покружив над землей и сопроводив это действие комментарием типа: «Надо еще потанцевать!». Мы встретились глазами и вдруг между нами проскочила какая-то искра. Я была в шоке, потому что до этого Илья был просто одним из обычных парней класса. В тот вечер я поняла, что он мне безумно нравится. Думаю, я понравилась Илье раньше, раз он позволил себе так развязно со мной пообщаться. Домой я пришла в раздрае чувств. Доверила свои мысли дневнику и поняла, что сегодня испытала необычное потрясение. Это было, как вспышка. Еще утром я не обращала на Илью никакого внимания, а вечером думаю о нем и понимаю, что это серьезно…
Последующие дни мы с Ильей постоянно переглядывались, на уроках он пускал на меня солнечные зайчики, а на переменах шутливо толкал и крутился рядом. Даже моя подруга Наташа это заметила и спросила меня:
-Илья тебе нравится? Он прямо от тебя не отлипает…
Я пожала плечами и ответила:
-Не знаю, Натаха…
Симпатию Ильи заметили и «вэшницы» и их змеиное кубло зашипело на все лады от этой новости.
И хотя я понимала, что нравлюсь Илье, он не инициировал никаких действий, что конечно отличало его от напористого, активного Вадика. А я, будучи девочкой скромной и мягкой, только ждала, сама не форсируя события. На очередной дискотеке Илья неожиданно пригласил меня на медленный танец, потом еще один и еще… Мы мило пообщались, но и после этого парень никак не пытался приблизиться и начать ухаживать. Возможно, я много надумала себе, хотя симпатия была, я это видела. В общем, я переживала и думала, что дело во мне, в моем характере и не понимала, как подтолкнуть Илью к активным действиям. Однако, потом уже стало понятно, что Илья может быть и настойчивым, и напористым, и активным. Правда, не со мной. В середине 9-го класса к нам пришла новенькая девочка по имени Марина. Симпатичная, веселая, разбитная, в которую Илья мгновенно влюбился. Вот ей он точно не давал прохода, приходил к ней в гости, звал в кино и всячески проявлял свои чувства. А я… Я страдала, мучилась и рефлексировала, разглядывая себя в зеркало и считая себя уродиной. Марина казалась мне красоткой, по сравнению с которой я просто замарашка и простушка.
В 9-м классе мы стали ходить в УПК. Расшифровывалась эта аббревиатура как «Учебно-производственный комбинат». Наш класс поделили на швей и продавцов, а мальчиков отправили постигать азы радиодела. Кстати, на УПК мы ходили вместе со школой, в которой учился мой будущий муж, и он был в одном учебном классе с нашими парнями. Девочки, которые учились на продавцов, работали в настоящих магазинах города, а мы, швеи, ходили в УПК, где были оборудованы классы со швейными машинками и раскроечными столами. Там мы учились шить и строить выкройки платьев, юбок и блузок. Потом еще долго я пользовалась этими лекциями, чтобы выкроить изделия по своим параметрам. Они сидели безупречно. Огромное спасибо нашим преподавательницам, это были фанатки своего дела, отзывчивые, добрые, настоящие профессионалы! Я узнала и научилась очень многому из швейных премудростей именно в УПК. Мне нравилось шить и это умение потом очень пригодилось в жизни, особенно, в «святые» 90-е.
Наступил 1985 год…