Лиссе пять.
Октябрьский ветер разбрасывает опавшие листья по улицам и гонит по небу мрачные черные тучи. В звенящем воздухе все сильнее пахнет приближающейся зимой, солью и бурей. И море ярится все сильнее, бьется о скалистые берега. Холодное северное море, прекрасное и смертоносное.
Взрослые боятся его. Чем ближе день Семи Штормов, тем чаще в городе слышатся тревожные шепотки о шелки. Детям запрещают даже выходить к берегу, а вечерами слишком рано отправляют в кровать.
А море поет. Лисса слышит его, чувствует всем своим существом. Этот зов притягивает и манит. Лисса не любит, не может сидеть взаперти. В маленьком домике она задыхается, а в голове бьется одна-единственная мысль. На волю, скорее на волю! Туда, где бушует море, где солёные брызги оседают на лице. Она убегает, стоит только родителям отвести от нее взгляд. Если бы они только посмотрели повнимательней! Море грозное, гордое и вспыльчивое, но совсем не злое. Оно никогда не причинит вреда своим детям. А ведь все жители их городка тоже отчасти его дети, почти как мифические шелки. Лисса любит легенды о шелки. Они завораживают не хуже моря, утягивают в чарующую сказочную страну, пусть она и слышала каждую сотни раз.
Лиссе семь.
Холодный ветер бьет по лицу и цепляется за подол плаща, но Лисса упрямо бежит вперед. Солнце уже скрылось за горизонтом, оставив лишь густые сумерки. Ей точно влетит за побег, но эта мысль ничего не задевает внутри. Пусть, будет своеобразная плата за то, чтобы увидеть штормовое море ночью. Она едва видит, куда бежит, скудное уличное освещение почти не разбавляет мрака северной ночи, но ноги сами выносят ее на берег. Огромные яростные волны бьются о берег, сталкиваются друг с другом, разбиваясь на сотни брызг, которые сверкают в лунном свете. Лисса замирает, завороженная буйством стихии. Жадно вглядывается в него, силясь запомнить каждую деталь.
Рокот шторма оглушает и заставляет сердце замирать от страха. Однако вскоре к нему примешивается что-то еще. Песня. Прекрасная настолько, что Лисса теряет дар речи, но настолько же и отчаянная. Лисса не знает, как умудрилась расслышать что-то настолько тихое, но чутье подсказывает ей, что звук идет со стороны причала. Каблуки отрывисто стучат по мокрым доскам, она несколько раз поскальзывается, но не прекращает бега.
Это зов о помощи, и раз она его слышит, то просто обязана откликнуться. В конце причала часто оставляют привязанными рыболовные сети. И там явно кто-то есть. Лисса не боится, отчего-то уверенная в том, что делает все правильно.
В сетях бьется ослепительно-белый, будто светящийся тюлень. Лисса шепчет что-то ласковое, пытаясь выпустить его. Но сети мощные, слишком мощные для нее. Песня становится еще горестней, и Лисса сама не замечает, как лицо обжигает слезами и стылым ветром. Она должна помочь! Внезапная идея сверкает, подобно молнии, которая расчерчивает небо над ее головой. Заледеневшими пальцами она кое-как подтягивает сети чуть поближе и с неимоверным усилием сбрасывает крепление. Волны тут же принимают сети вместе с пленником в свои объятия.
Секунда. Две. Три. Ничего не происходит. Но вот над поверхностью воды снова звучит чарующая песня. Тюлень красиво выпрыгивает из воды. Лисса не может оторвать взгляд от сияющего существа. Один оборот в воздухе. Зверь на считаные мгновения обращается в прекрасную темноволосую девочку в белой шубке. Второй оборот. Снова зверь, тотчас скрывшийся в глубине.
Лисса стоит с раскрытым ртом, краем уха различая быстрые шаги и взволнованные голоса родителей, зовущих ее по имени.
Лиссе десять.
Лисса отсчитывает дни до Семи Штормов. Скоро, совсем скоро они встретятся. Она всегда приплывала предыдущие три года, приплывёт и сейчас.
В назначенный день Лисса убегает с уроков и вновь несется со всех ног к берегу, туда, где развилка меж скал спрячет их от посторонних глаз. Сердце заходится от радости. Уже на подходе различима такая знакомая песня, все еще завораживающая своей неземной красотой. А пару секунд спустя Лисса оказывается в ее объятиях. Сишайн замолкает и тепло улыбается, ласково проводя рукой по ее волосам.
Лисса чуть не плачет, глядя в знакомые глаза цвета морских глубин. Сишайн будто недостающая частичка ее души. Ей ни с кем не бывает так хорошо и свободно, как с ней.
В школе мало кто захочет дружить с местной сумасшедшей. Они твердят, что верить в сказки — позор, и почему-то считают очень смешным испортить ее, Лиссы, вещи. Сишайн, услышав это, хмурится и обнимает ее еще крепче. А Лиссе больше и не нужно. Достаточно того, что ее лучшая и единственная подруга с ней. Достаточно только услышать волшебный голос Сишайн, посмотреть ей в глаза, чтобы все тревоги отступили на второй план. Отчего-то отрывистое, резкое «Лисса» в ее исполнении звучит мягко и тягуче. Ли-иса.
Этот месяц, последний перед зимой, становится лучшим в году, как и в прошлые разы. Они проводят все свободное время вместе. Сишайн даже пару раз устраивает ей своеобразную экскурсию на дно моря. И Лисса бережно хранит в памяти даже самую маленькую деталь невозможного чуда. Но все хорошее заканчивается всегда слишком быстро. В их последнюю встречу Сишайн приносит два осколка красивейшей ракушки. Лисса завороженно смотрит на игру света на перламутровой поверхности и клянется в вечной дружбе. Взаимно.
Лиссе тринадцать.
Она стоит на берегу и до боли в глазах вглядывается в даль. Тщетная надежда увидеть сверкающую белую шубку тает с каждым днем. Сишайн не приплыла. Ни неделю назад, ни вчера, ни сегодня.
Лицо обжигает предательскими слезами. Она ведь обещала! Обещала приплыть! Обещала… Лисса бессильно опускает руки и практически падает на колени. Внутри разрастается черная гнетущая пустота. Лишь мелькает на окраине сознания отстранённая мысль: если ее увидят здесь, насмешкам не будет конца. Плевать! Ничто не сравнится с этим ощущением отравленного кинжала в груди. Да и без повода издевательства были и будут.
Лисса тонет в своих эмоциях. Боль рождает дикую смесь из пронизывающего страха и глухой злобы, которая все глубже запускает когти ей в сердце и рвет душу. Либо с Сишайн что-то случилось, либо она просто забыла о своем обещании и о их дружбе. И оба варианта отзываются холодом по коже. Этот безумный коктейль вот-вот сведет ее с ума. Когда становится совсем невыносимо, Лисса все равно бежит к морю. И все равно украдкой бросает полный надежды взгляд. Дура, дура, дура! До сих пор ждет, хоть и кричит об обратном. И всегда будет ждать. Сегодня, завтра и через год.
Море поет свою успокаивающую песню, а Лисса обещает себе научиться защищать себя.
Лиссе семнадцать.
Она выросла. Она больше не ждет. И море ей больше не поет. Да и как оно может петь? Это всего лишь вода. Но ее иррационально тянет к ней. Чертово море, чертов городок, чертова школа!
Лиссе иногда кажется, что она намертво срослась со своей злостью. Хотя почему кажется? Злость давно пропитала все вокруг. И именно она огнем пылает в глубине тщательно подведенных глаз. Огнем, готовым спалить любого. О, она научилась выпускать когти и выцарапывать уважение к себе, пусть и основанное на страхе. Никто больше не посмеет крикнуть ей в спину «полоумная». Иначе расплата не заставит себя долго ждать.
Ее боятся, и это прекрасно. Всего лишь один удар кулаком по лицу заставил заткнуться ту тварь, которая ответственна за многие годы ее персонального ада. Лисса больше не бежит. Ее репутация все сделает за нее. Пусть. Лучше оставаться бездушной королевой школы. Та маска, которую она усиленно прилаживала к лицу, тщательно стирая все следы фальши перед зеркалом, и стала ее лицом. И только одно может вывести эту новую Лиссу на эмоции. Она никому не позволит издеваться над слабыми, слишком свежа память. Многие «спасенные» шарахаются от нее и избегают пылающего взгляда, но все равно тянутся за ней.
У Лиссы есть все: друзья, популярность, сила. Но отчего тогда временами так тоскливо, что хочется выть? Отчего ноги сами приносят к морю, стоит лишь пойти без четкого маршрута? Лисса не знает и злится все сильнее. Будь проклято море, на берегу которого идет трещинами то, что она с таким трудом собирала из осколков сердца той, прошлой Лиссы. Сейчас нет места слабостям. Пальцы машинально сжимаются на простеньком кулоне из осколка ракушки. На глаза впервые за много лет наворачиваются слезы. Предательство Лисса не простит. Она срывает с шеи подарок той, которая была ей сестрой. Секунда, и кулон исчезает среди волн. Нет места слабости.
Лиссе двадцать три.
Она перспективная молодая журналистка. Ее статьи набирают огромную аудиторию, есть сразу несколько предложений от крупных изданий. Лисса пылает ярче звезды. Она абсолютно счастлива, едва ли не впервые. Она наконец на своем месте.
Любимая работа и настоящие друзья превратили сжигающий ее пожар в факел, осветивший дорогу. Сейчас даже смешно вспоминать, но шесть лет назад она серьезно называла дружбой банальный страх перед сильным. А сильной тогда внезапно стала она. Впрочем, одно осталось неизменным. Лисса по-прежнему готова растерзать за малейший косой взгляд в сторону себя и близких.
Лисса хочет ухватить как можно больше счастливых мгновений. Багряный закат на половину неба. Аромат хвои и мандаринов в Новый год. Прогулки под теплым летним дождем. Пение до срыва голоса на концерте любимой группы. Шорох золотых листьев под ногами. Тройной «кулон дружбы» с разноцветными котами. Первый снег на ресницах.
Но иногда Лисса замирает на берегу моря и подолгу смотрит вдаль. Она будто перестает замечать мир, зарабатывая обеспокоенные взгляды родителей и друзей. На взгляды плевать, она ощущает лишь невыносимую горечь и тоску. Будто забыла что-то важное там, в морских глубинах. Что-то очень важное. Она приходит сюда и не понимает зачем. Для чего дернулась? И вздрагивает, краем глаза зацепив белый блик на волнах.
Лиссе тридцать.
У нее потускневший взгляд и искусанные в кровь губы. Лисса хочет вырвать себе сердце. Она захлебывается в немом крике. Вслух кричать нельзя. И плакать тоже нельзя. А если слезы все-таки прорвутся наружу, то она проведет час перед зеркалом, тщательно закрывая косметикой следы боли и стирая любой намек на фальшь. Лисса красится каждый день. По два раза.
Лисса почти не спит и до дрожи боится телефонных звонков. Она сжимает кулаки до побелевших костяшек и с трудом отвечает. Надо же, голос почти не дрожит. Это правильно. Лисса должна быть сильной. Хотя бы ради дочери.
Она не должна видеть ее слабость. И Лисса очень надеется, что у нее получается играть в надежду. Потому что этой самой надежды в Лиссе больше не осталось. Она не может видеть, как угасает ее маленькое солнышко. Если бы существовала возможность забрать чертову болезнь себе, Лисса сделала бы это.
Лисса едва не рассыпается на мелкие осколочки, когда врач отводит ее в сторонку. Улучшений нет. Все силы уходят только на то, чтобы дождаться мужа, сменившего ее в больнице, и приехать сюда. Лисса с трудом добредает до кромки воды и падает на колени, не замечая ни мокрого песка, ни злющего северного ветра. И ловит себя на совершенно неуместной мысли. Завтра день Семи Штормов.
Здесь никого нет, никто не услышит. Лисса кричит, дико и отчаянно, выплескивая хоть маленькую часть боли. Иначе она просто сойдет с ума. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть это всего лишь сон! Но она не просыпается. Лисса готова молиться кому угодно, лишь бы все вновь стало как раньше. Слезы обжигают лицо. Все будет хорошо. Хорошо…
Она не помнит, сколько прошло времени, просто в один прекрасный момент приходит в себя от пронзительного телефонного звонка. Руки привычно холодеют. Лисса кое-как нажимает на зеленую кнопку. Из потока слов, который практически на одном дыхании выговаривает муж, она разбирает только «приезжай». Сердце заходится от тревоги. Судя по странной радости в его голосе, ничего плохого точно не случилось. Лиссу бьет мелкой дрожью, знакомое состояние. Предвестник истерики.
Такси доставляет ее до входа в больницу за считаные минуты. Лисса никогда в жизни не бегала так, как сейчас. Перед слишком знакомой палатой ноги подкашиваются, и она практически падает на руки мужу. Он что-то говорит, что-то важное. Но Лисса не слышит. Тогда он просто открывает дверь и подталкивает ее вперед.
Лисса по инерции проходит несколько шагов и все-таки опускается на колени, не веря своим глазам. Дочка смотрит на нее с живым блеском в глазах, на тонкие плечики ниспадают темные локоны. Она выглядит абсолютно так же, как до болезни. Лисса впивается ногтями в предплечье. Это точно сон, но теперь она боится проснуться.
Но не просыпается даже после десятой попытки. Когда эта очевидная мысль доходит до сознания, внутри Лиссы будто что-то ломается. По лицу вновь текут слезы, но на этот раз не обжигающие-злые. Она рыдает, прижимая к себе дочь, которая никак не может понять, что произошло.
— Мама, ко мне приходила какая-то тетя в белой одежде. Она очень-очень красивая, и у нее чудесный голос! Она пела для меня…
Лиссу будто бьет током. Перед глазами проносятся кусочки забытых воспоминаний, делающих происходящее еще более похожим на игру воображения. Она знает, кто эта незнакомка. В свете последнего солнечного луча на тумбочке что-то сверкает. Лисса осторожно берет осколок ракушки на цепочке. Тот самый, что выкинула в море тринадцать лет назад.
Дверь чуть слышно скрипит, и Лисса различает едва слышные шаги за спиной.
— Ли-иса…
Автор: Чай с медом и волшебством