Федор говорил хрипло, его слова тонули в лающем кашле. Он громко высморкался, заставив Юлю убрать телефон от уха. Долго сморкался, протяжно, мученически! Мол, я жертва! Я такая жертва! Пожалейте меня!
Юля выждала, когда закончится этот простудный концерт не по заявкам и сказала:
- Федя, дорогой, побереги себя. Я схожу в театр с подругой. Сейчас я к тебе приеду и заберу билеты.
- Нет! Либо мы вместе идем в театр либо не идем вообще! – категорично заявил мистер Кашлюн.
- Федя, ты же простыл! Тебе лечиться надо, а не подвиги совершать! Представление продлится полтора часа. Ты не человеком вернешься домой!
- А кем? Театральным сурикатом в поисках салфеток? – хохотнул Федор и снова закашлялся. – Нет уж, Юленька, мы идем вместе! Встречаемся в метро!
В метро Федор выглядел так, словно на нём были все судьбы мира, а он вырвался на полтора часика спектакль глянуть.
Да что судьбы мира!
Атланты, держащие Землю, выглядят филонщиками по сравнению со вселенским страданием, написанным смелой кистью художника на физиономии Федора.
- Привет… – страдальчески простонал он Юле и шмыгнул носом, проглотив сопли. – Ну что, пошли?
Юля с подозрением покосилась на бойфренда.
- Федь, ты уверен? Ты как себя чувствуешь?
- Норма-а-а-а-ально… Ты же рядом будешь, если что донесешь…
В театре был полный аншлаг.
Это не смутило Федора. Первое, что он сделал - протяжно, от всей души высморкался. Облегчив себе дыхание, он посмотрел на произведение своего носа и сделал заключение:
- Зеленые… Юля, я простыл серьезней, чем я думал!
Только врожденные интеллигентность и самообладание помогли Юле держать лицо.
Юлия надеялась, что спектакль поможет ей отвлечься.
Но не тут-то было! Федор взял места на галерке. Мол, наслаждайся действием на сцене, любимая! Ни в чем себе не отказывай! Ты же хотела цветы актерам подарить, значит не сегодня!
Наслаждение и экономия – это девиз Федора!
- Тебе нравится тут? – уточнил Федор и сам ответил: - Отсюда видно всё.
- Если не считать мою фобию высоты, то, как ты говоришь, норма-а-а-а-ально!
- Ну и ладушки! – хлопнул в ладоши довольный собой Федор.
Он поерзал в кресле, устроился поудобнее и крикнул.
– Отодвигайте занавеску! Мы уже сели! Начинайте!!!
Юлия хлопнула себя ладонью по лбу: «Какой позор…» Слава Богу, на галерке не так много людей. Скорей бы свет потушили!
Федор закапал в нос капли.
- У-у-у-у-у-у! Собака… Как щиплет-то! Что это я закапал-то? – он стал рассматривать флакончик с каплями, но тут погасили свет, начался спектакль. – Блин! Юль, посвети мне телефоном! Я, кажется, капли перепутал…
Юля выругалась, но посветила.
- Ну, точно! Это капли от кошачьих глистов! Флаконы похожие! Схватил в спешке не тот! – Федор ужаснулся. – Господи-Боженька! Что ж теперь со мной будет?! Надеюсь, я не умру от токсического шока?! – и стал кашлять. – О нет! – выдал он сквозь кашель. – Уже начинается! Юля, я умираю! К черту спектакль!!! Мне нужно в больницу!!! – заверещал он в панике, его голос заглушал диалоги актеров. – Мне надо в туалет нос промыть!!! Пропустите! Простите! Пропустите! Отойдите! Отвалите! Сами туда идите!
Федор убежал в туалет.
Юлия облегченно выдохнула, теперь можно смотреть спектакль.
Вступление спектакля было наполнено искрометным юмором. Юлия даже стала забывать о Федоре с его каплями, как вдруг, как раз на монологе таинственного странника, под музыку, навевающую мистический трепет, Юлия услышала над самым ухом:
- У меня левая ноздря совсем не дышит! Я запахи перестал ощущать! Юля, пошли в больницу! Я серьезно болен!
- Федь, у тебя обычная простуда. Сядь и смотри спектакль!
- Какая ты жестокая! Эгоистка! А если у меня ожог слизистых? Если я умру от отека или токсического шока?! – перешел на фальцет Федор.
Люди на галерке стали цыкать на него, чтобы он был потише.
Федор отмахнулся от них.
- Да идите вы лесом! Какой жестокий век!
Он шумно зашмыгал носом, проверял, дышит он или нет.
- Соплей не убавилось! Значит, средство от глистов от насморка не помогает. Буду знать! – он достал платок и смачно высморкался.
Потом, как обычно, он пытался рассмотреть платок.
– Ничего не видно. Юля, посвети мне на платок. Хочу посмотреть, какого цвета мои сопли.
Юлия вновь хлопнула себя ладонью по лбу: «Безнадежен! Господи, лучше бы я дома сидела!»
- Сам себе посвети! Я спектакль пришла смотреть. Не мешай.
- Это я билеты покупал! Если бы не я, тебя бы тут не было! Свети, говорю!
- Нет!
- Я пока нос мыл, прогуглил о чем этот спектакль. На случай, если мы уйдем в больницу.
Юлия погрозила ему пальцем.
- Не смей мне говорить!
- Лучионо убьют! Федецио – тот самый таинственный странник, он брат Лучионо, будет всем мстить. Окажется, что Лучионо инсценировал свою смерть и мутит с девушкой Федецио – Ламальон! Ламальон – это превращенная лошадь!
Юлия от души врезала пощечину Федору, потом вцепилась ему в волосы. Ей зааплодировали остальные зрители галерки, не могли простить ему разрушенной интриги спектакля.
Осветитель с интересом направил на галерку прожектор. Что там происходит? Чем дело кончится?
Представление на галерке привлекло остальных зрителей. Оно было более захватывающим, чем представление на сцене. Даже актеры перестали играть и тоже смотрели на галерку.
Взлохмаченный Федор вырвался из цепких рук Юли и стал рассматривать свой платок.
- Зеленые! По-прежнему зеленые! Значит, капли не повлияли! Слава Богу! Но мне всё равно пора домой. Мама уже должна с работы прийти и заварить мне шиповник. Юля, пошли!
- Не пойду!
- Зачем тебе оставаться? – искренне удивился Федор. – Я же тебе всё рассказал. Или ты уже забыла?
Он шумно высморкался и заорал во всё горло:
– Лучионо убьют! Федецио – тот самый таинственный странник, он брат Лучионо, будет всем мстить! Окажется, что Лучионо инсценировал свою смерть и мутит с девушкой Федецио – Ламальон! Ламальон – это превращенная лошадь!!!
И тут в него полетела обувь, бинокли и ругательства всех зрителей и актеров со сцены.
Не ходите девушки с таким Федей по театрам.
Занавес…
***
Фёдор – типичный ипохондрик. Он испытывает необоснованные, гнетущие переживания по поводу собственного здоровья.
Склонность к ипохондрии проявляется у «тепличных», «домашних» Федоров, растущих под гиперопекой родителей.
Особенно с «мамочками-утками», о которых есть анекдот:
«-Федя, иди домой! – кричит мама.
- Что, я замерз, мам?
- Нет, ты кушать хочешь!»
Психолог Анна Троицкая
