Над Москвой, да и над всей Россией бушевал 1918 год. С расстрелами, всех кого не попадя, «белых» офицеров , бывших царских чиновников, даже тех невиновных, кто попадался под пьяную руку матросни. Считавших себя революционерами, строителями светлого будущего. А на самом деле, это была «последняя рвань», которая даже себе, в своей деревне, дом не могла себе
fcc4499b9f1125f70353fc8c_fuse_25626281_0.jpg
построить. А ведь совсем недавно, каких нибудь десять, или пятнадцать лет назад , люди жили своими жизнями. Кто-то шёл на свою работу, служить конторщиком. Кто-то на фабрику шёл работать инженером, ведь не только нужны были рабочие руки, но представьте себе и инженеры. Так в одной из тысячи семей в Москве , жили себе и как говорят не тужили. Семья инженера Николая Александровича Дорогина с женой Марией Ивановной и дочерью Екатериной, да был ещё верный слуга Василий. Который не на минуту не оставлял Катю без присмотра. Всегда провожал её на уроки танцев, ждал по несколько часов, возле парадной и вместе они шли по московским вечерним улицам домой. Правда Василий порой спрашивал, барышня, обращаясь к пятилетней Кати, что за странные танцы вы там танцуете почти голышом? Задираете ноги выше головы, чудно как то. Маленькая Катя отвечала, Василий эти, как ты называешь танцы, называется балет. Просто такой танец , говорила Катя глядя под ноги, чтоб не наступить в лужу. Василий понимающе поднимал голову говоря, ну это другое дело, нам так сразу и не понять. Мы больше под балалайку, да под гармошку пляшем. А это балет, ну теперь всё понятно. После таких рассуждений они, Катя и Василий, начинали смеяться в голос заходя уже домой. Их встречала мама Кати, Мария Ивановна и с порога спрашивала, что й то вы голосите на всю улицу? Катя отвечала, это мы мамочка с Василием говорим о балете. Ну и как, говорила Мария Ивановна, как успехи? Василий махая рукой отвечал, да ну вас барышни, я лучше пойду угля в дом занесу, да и по хозяйству надо-бы пройтись, может кто и балует. Ведь времена настали не пойми какие, людишки разные всё бродят. До революции ещё было время, чтоб хоть нормально пожить. Да хоть тому же инженеру Дорогину Николай Александровичу со своей семьёй. Сам Дорогин Николай Александрович был лет под пятьдесят, его супруга Мария Ивановна была моложе лет на десять. Кате тогда было всего пять лет, с которых она стала заниматься балетом. Слуге Василию было на ту пору около тридцати. Так что 1918 год они все встретили уже зрелыми людьми, конечно кроме Кати, ей тогда исполнилось пятнадцать лет. Но до этих кровавых событий ещё было далеко, отец работал на фабрике, возле Москвы реки, на маме был дом со всеми заботами. А Катя и Василий регулярно ходили в школу танцев, учиться балету. Так после уроков, Катя и Василий возвращались домой и Катя увидела на другой стороне улицы группу ребятишек, грязных, оборванных. Они что-то делили между собой, не было видно, было далековато. Катя, которой было уже лет десять спросила, Василий, а что это за ребята, такие чумазые и рваные? Василий почёсывай затылок ответил, так это барышня беспризорники, одним словом сироты. Нет у них ни отца ни матери, да и дома у них нет, живут где придётся, как говорят у нас у простых людей, где ночь застанет, там и заночуем. На что Катя ответила, а мне их жалко, они ведь по возрасту такие как я, есть даже малыши. Да Екатерина Николаевна, вздохнув ответил Василий, что тут поделаешь, на всех твоей жалости не хватит. Эти голодные и полу раздетые ребята глубоко врезались в голову Кати. И пусть нечасто, но после уроков Катя и Василий покупали пару краюх чёрного хлеба и раздавали ребятам, прям на улице, то есть где увидят ребятишек, там и отдают этот хлеб. Шли годы, Катя так и ходила на свой балет, Василий всегда при ней. Кормили бездомных ребят, с некоторыми Катя познакомилась, с Тимохой и Гаврюхой. Они порой часто провожали Катю и Василия до самого дома, правда всегда шли на расстоянии, чтоб не смущать своим видом хорошо одетых Катю и Василия. Эти ребятки были моложе Кати, лет по восемь, девять, но жизненного опыта у них было на десятерых. Они не боялись ни Бога ни Чёрта, да что там говорить, просто волчата готовые вцепится в горло любому за кусок хлеба. Время шло, про Катю, которую между собой беспризорники прозвали «Графиня» слух разлетелся по всей Москве, за то что она бескорыстно помогает голодным детям. Ей среди «бродяг» Москвы была огромная уважуха, за эту девочку любой беспризорник готов был отдать свою жизнь. Да что там жизнь, она и так для «бродяги» ничего не стоила, они готовы были отдать самое святое, краюху хлеба заныканную на чёрный день. Год за годом, Кате пятнадцать, а на дворе 1918 год. Революционный террор не обошёл и их семью. Днём в воскресенье, когда все домашние были дома, к ним стали ломиться пьяные матросы и солдаты, человек десять. Открывай буржуй, а то стрелять будем, кричали практически все пьяные рожи. Василий быстро поднялся на верх и успел крикнуть, Катюша прыгай в окно, что выходит во двор и спрячься в угольном погребе. Катя хотела что то возразить, но папа Николай Александрович умоляющим голосом сказал, прошу делай, что сказал Василий. Катя, пятнадцати летняя девушка, в отличной «спортивной форме» прыгнула со второго этажа без труда и спряталась в угольном подвале. Она была одета в брюки и что-то похожее на куртку. На дворе стояла ранняя весна. Матросы ворвались в дом, Василий, как мог, говорил этим бандитам, что здесь нет буржуев, здесь живёт простой инженер. Он так же работает на фабрике, как ваши рабочие. Один из матросов ударил прикладом винтовки Василию по голове и тот упал тут же в прихожей. Отца и маму, Кати, эти пьяные изверги закололи штыками, без разговоров. Потом эти «звери» стали искать чем поживится, но у простого инженера не было ни золота ни бриллиантов. А книги, что эти скоты топтали ногами, книги им были не нужны. Уже выходя из дома один из матросов сказал другому, какой-то бедный буржую. Может мы зря их то во, убили, не похожи они на буржуев. Да хрен с ними, ответил второй матрос, революция всё спишет. А с этим что будем делать, спросил тот же матрос, может добьём. Нет, ответил его приятель, он же слуга, а значит угнетённый из наших. Прошёл час, полтора, мародёры ушли, Василий очухался, встал и на скоро перевязал себе голову. Потом быстро спустился в подвал и тихо позвал Катю. Уже вечерело когда Катя и Василий зашли в дом. Василий ещё перед дверью сказал Кате, барышня может вам не стоит заходить в дом, там ваши мама и папа лежат мёртвые. В этот момент у Кати в душе что-то переключилось, что-то щёлкнуло. Её лицо стало не по годам взрослым, особенно глаза и она ответила, идём Василий, я теперь тоже стала беспризорной, как те ребята, что на улице. Давай возьмём самое необходимое на первое время, а там будет, что будет. Они вошли в дом, Катя знала потайное место родителей, что хранили небольшие сбережения на всякий случай, немного золотых колец и царские червонцы. На эти сбережения можно было прожить примерно месяц, имея в виду что уже гуляла страшная инфляция. За краюху хлеба просили миллионы нынешних рублей. Прошло где-то уже часа три, с момента убийства родителей Кати. Новость разлетелась среди беспризорников молниеносно, у «Графини» родителей убили эти новые власти. Когда уже Катя и Василий выходили из дома, их встретили Тимоха с Гаврюхой и несколько пацанов по младше. «Графиня» пойдём с нами, сказал Тимоха, эти твари опять придут в твой дом, заберут всю мебель и остальное барахло. Мы с пацанами уже видели такое не раз. Гаврюха добавил, а родителей твоих мы похороним на Ваганьково, вот тебя пристроим, а потом и займёмся похоронами. Василия и Катю, ребята отвели в свои московские катакомбы. Просто под Москвой был ещё один город, но подземный, в который не всякий смельчак мог зайти. А московская шпана, беспризорная, знала эти подземелья почти на зубок. «Нырнут» где- нибудь на Арбате, а «вынырнут» на Таганке. Полиция царская знала про подземелья, но уж очень боялась туда спускаться, пару раз пробовали, но полицейские не возвращались обратно. Их тупо убивали в тёмных закоулках, в лабиринтах. Лучше всех и больше всех про все ходы и выходы знали только два человека это Тимоха и Гаврюха. Просто они родились в этих подземельях. Катя с Василием об устроились на новом месте жительства. Ребята «Графине» выделили отдельную «комнату», да под землёй, да удобства не ахти, но жить можно. Не на улице под ветром и весенним дождём. Горели свечи, керосиновые лампы, еда простая скудная, но с голоду не умрёшь. Всего в этих отсеках лабиринтах жило человек пятьдесят малолетних и постарше ребят. Через день, парни по старше Тимоха и Гаврюха наняли телегу, завернули тела родителей в покрывала, что нашли в брошенном доме и с миром похоронили их на Ваганьковском кладбище. Когда телега ехала по улицам Москвы, прохожие, пусть даже редкие, оглядывались на похоронную процессию. За телегой шла девочка с мужчиной, а чуть поодаль шли беспризорники человек с пол ста. Прохожие невольно прижимались к стенам домов, видя такое большое число беспризорников. Они понимали, исключительно все прохожие, сделай что нибудь не так и тебя тут же порвут на куски эти, да мелкие, но злые на весь белый свет, эти подростки. Василий позвал священника при кладбище и родителей Кати похоронили по «людски, по человечески». Потом все вернулись в подземелья Москвы, разговоров в этот день было очень мало, если только, «Графиня» пойди поешь с нами, что Бог послал. А Господь им послал в этот день, варёную картошку, чёрного хлеба и где-то с рынка братва спёрла кусок сала. Разделили на всех живущих в этих катакомбах, поели и все улеглись спать, кто где притулился там и уснул. У Кати и Василия, как я уже говорил, была своя «комната». Василий спал возле входа, а Катя чуть по дальше, в глубь помещения. На следующий день, когда беспризорники уже пили чай с сухарями, Катя тоже присела за стол сколоченный из ни струганных досок. К ней подсели Гаврюха и Тимоха, разговор начал Гаврюха, «Графиня», что дальше будешь делать, как дальше собираешься жить? Рядом неотлучно был её слуга и помощник Василий, они переглянулись с Катей и она ответила, сначала надо оглядеться в ваших катакомбах, есть кто сможет мне показать ваши подземные ходы и переулки. Тимоха с Гаврюхой вместе не сговариваясь улыбнулись во весь рот. Конечно есть такие ребята, ответил Тимоха, это мы с Гаврюхой. Мы же здесь практически родились, нам было тогда лет по шесть, когда нас наши мамаши бабы гулящие отдали «подземным жителям», так называли их все кто боялся спускаться под Москву. Разбойников среди них почти не было, всё больше монахи да и так немного лихой народец. Мы с Гаврюхой попрошайничали с малолетства, вот так и прижились в этих катакомбах. Тех уже «жильцов» и в помине нет, последний монах умер два года назад. Так что «Графиня», закончил говорить Тимоха, только мы с Гаврюхой знаем почти все лабиринты подземной Москвы. Гаврюха прищурил глаз и глядя на Катю в упор добавил, и ещё одну подземную тропку, про которую никто не знает, кроме меня и Тимохи. Вот и ладно, вот и хорошо, сказала Катя, сегодня-же и пойдём погуляем по вашим владениям. А потом надо подумать, как нам прокормить всю эту ораву, я так думаю, продолжила Катя, что голодных ребят прибавится очень много. Так пусть сами себя кормят, с возмущением сказал Тимоха, мы же и так кормимся кое-как, нас почитай с пол сотни наберётся. Ты прав Тимофей, сказала Катя, вас и так много беспризорников, но скоро к нам присоединятся ещё люди и нам придётся их кормить. По этому Василий, ты пойдёшь и купишь десять лопат на рынке, а я с ребятами прогуляюсь по городу и мы посмотрим, где находятся продовольственные склады. Ты что задумала «Графиня», спросил Гаврюха. Вот будем когда гулять по улицам, я там тебе и скажу Гаврила, улыбаясь ответила Катя. Василий пошёл на рынок, исполнять приказания барышни Кати. А три беспризорника пошли гулять по Москве. Катя натянула на голову поглубже шапку, чтоб спрятать свою косу и одетая в подростка спокойно гуляла со своими «телохранителями». Она знала, да и пацаны знали на верняка, хоть им было всего по четырнадцать лет, убьют любого, кто притронется к «Графине». Убьют не моргнув глазом, при них всегда были очень приличные заточки, сантиметров по двадцать, так что один, два удара и кто бы ты не было, бугай, здоровяк, тебя с двух сторон проткнут не задумываясь. Через час эта троица нашла то что, искала, в районе Сухаревки. Там стоял склад продовольствия для комсостава, то есть там было чем поживится. Катя глядя на этот склад спросила ребят, Тимоша, а есть-ли под землёй ближайшие ходы к этому складу. Тимоха улыбаясь ответил, так пойдём посмотрим «Графиня», давай только свернём вот в этот переулок и мы с тобой уже у себя «дома». Ребята так и сделали и через три минуты уже были в подземелье, до склада, точней до пола склада были какие-то метры. Катя одобрительно кивнула головой и сказала, вот здесь по ночам мы и будем копать и незаметно потом попадём в склад. Возьмём как можно больше продуктов и потом завалим этот лаз. В этот день Катя и два её приятеля Гаврюха и Тимоха обошли практически все окрестности , были на Красной Пресне, посмотрели склады на Таганке и возле Тишинского рынка. Вот только на Хитровку не пошли принципиально, Гаврюха сказал Кате, у нас негласное соглашение с жителями Хитровки, мы не лезем к ним, а они не суют нос в наши катакомбы. Да и чего нам делить, нам хватает нашего «хозяйства», а чужого нам не надо, так и им, у них и своих забот хватает. Правда были пару лет назад стычки, они хотели нас подмять под себя, ну мы их порезали немного, человек двадцать и потом заключили перемирие. По сей день не нарушаем ни мы, ни они. Ближе к вечеру все, троя, вернулись к себе, в основное жилище, перекусили немного и четверо, Катя, Василий, Тимоха и Гаврюха сели за стол и стали обсуждать ближайшие пару дней. Тимоха начал первый, ну до склада, что на Сухаревки копать метров десять, за ночь спокойно до пола выкопаем проход. На Таганке почти тоже самое, метров десять, двенадцать, тоже за ночь можно выкопать лаз. Ты почти прав Тимофей, сказала Катя, но копать мы будем днём, аккуратно, без шума. А вот за ночь мы вытащим, как можно больше продуктов с обеих складов, чтоб еды хватило хотя бы на год. Брать будем мясные консервы и в основном крупу, рис, гречку и всё что попадётся под руку, чай и сахар. Как только закончим с запасами сразу займёмся охраной нашего пребывания под землёй. Кстати, продолжила Катя, вы хоть грамотные немного? Гаврюха с гордостью ответил, ты «Графиня» не думай, что мол мы не умытые беспризорники, сюда в своё время такие «пассажиры» попадали. Да хоть возьми тот случай, пару лет назад, попал к нам спившийся учитель, что там с ним было до нас мы не интересовались. Мы дали ему кров, еду, а он нас стал учить грамоте, да не все учились у него. Но мы с Тимохой учились прилежно, умеем читать, писать и даже знаем немного арифметику. Катя всё это выслушала и сказала, молодцы ребята, я рада, что вы хоть немного, но стремились к грамоте. Начались подкопы на два склада одновременно, в каждом подкопе участвовало человек по двадцать, двадцать пять ребятишек. Они, как муравьи работяги, копали и тут же убирали землю в сторону, подальше. К ночи оба подкопа были готовы, на первый склад пошли все ребятки, с пол сотни человек. Вскрыли тихо полы и началась «работа», в дыру в полу исчезали бесследно ящики с тушёнкой и в основном крупа. Вся эта «операция» длилась часов шесть, беспризорники вынесли всё что, могли, как невидимой метлой было сметено со стеллажей все ящики с консервами и из угла пропали все мешки с разными крупами. Уходя от склада, ребята засыпали проход на прочь, на глухо. Когда солдаты революционеры открыли склад утром, они увидели, что пол склада исчезло. Один из солдат почесал голову и сказал в слух, а как сюда попали грабители. Через какую дырку всё это вынесли, потолок цел, стены целы. В воздухе, на складе висели одни вопросы. На следующую ночь «братва» обчистила и второй склад, выносили в основном продукты длительного хранения и в конце Тимоха прихватил ящик с гвоздями очень длинными, сантиметров по двадцать. Катя ещё тогда спросила, Тимофей, а гвозди тебе для чего. Гаврюха ответил вместо Тимохи, «Графиня» это потом будут отменные заточки, скоро сама всё увидишь. Когда все продукты были убраны в дальние казематы, в сухие, неплохо проветриваемые. Катя после обеда опять собрала ребят и сказала, теперь нам надо делать защиту от внешнего врага. Я как то несколько лет назад любила с папой по вечерам рисовать и делать разные приспособления, в виде вращающихся валов и разных там приспособлений. Короче говоря, Катя посмотрела на всех сидящих за столом, на Тимоху, на Гаврюху и Василия, нам нужно сделать ловушки капканы на тех, кто придёт к нам в гости. А гости придут скоро, при этом Катя посмотрела в стол и глубоко вздохнула. Да, не мало важная деталь, когда беспризорники уходили со склада, то последние укладывали доски на то же место. Так что комиссия из ВЧК а, что бродила по пустому складу, конечно видела эти доски, но подняв их они видели просто землю, да вроде свеже копаную, но что с того. Тем временем в подземелье началась бурная работа, Катя предварительно нарисовала эскизы, чертежи будущих ловушек, капканов. Все от мала до велика, пацаны беспризорники взялись за дело. Почему так все дружно взялись за рытьё ям и прочих хитростей, даже малыши, лет по шесть. Да просто Тимоха сказал всем обитателям подземелья, вот мы братва запаслись харчами на целый год, а чужие дядьки захотят отнять наше добро и оставить нас на голодную смерть. Детям больше и объяснять ничего не надо, за свой кусок хлеба они будут стоять на смерть, ведь без этого куска так и так будет смерть. Дней за пять, на дальних подступах к основному жилищу были приготовлены разнообразные ловушки, причём смертельные. В непрошенного гостя могли воткнуться десятки длинных гвоздей, или он мог упасть в яму с острыми кольями. В общем так сказать к обороне эта братва была практически готова, но были и другие хитрости, к основным проходам, что были под землёй, ребята прорыли узкие проходы, словно для детей, то есть взрослый человек в этот проход не пролез бы. Слух разлетелся по Москве, что ограбили пару складов с продуктами, разлетелся как весенний ветер. Вся московская шпана знала, что «хлопнули» чекистов и что чекисты готовят большой «кипиш», повальные облавы и обыски можно сказать везде, где только можно. После того как подземная братва закончила с постройкой ловушек, все сели ужинать. За столом как всегда сидели Катя, Василий, Тимоха и Гаврюха, а дальше вокруг сидели остальные беспризорники. Нет они ели не на земле, они сварганили себе тоже вроде небольших столиков, штук двадцать и все сидели за своими столами, кто на корточках, если ленивый, а кто подстилку себе придумал или топчан. Так вот после ужина Василий сказал за столом, барышня, а ведь надо бы поставить часовых на всех входах и выходах, и хорошо бы провести бы какую нибудь связь, чтоб нас врасплох не застали. Ты правильно сказал Василий, начала Катя, завтра же ты пойдёшь на рынок и купишь десяток маленьких колокольчиков и мотков десять тонкой верёвки, мы проведём связь от входа до этого помещения. Малец, сторож увидит чужака, дёрнет за конец верёвки, а у нас колокольчик зазвенит под определённым номером. Гаврюха не выдержал и спросил, откуда ты это всё знаешь «Графиня» ? Катя, улыбаясь, ответила, просто я, Гаврила, много книг перечитала разных в своё время, вот я и из книжек всё это узнала, про рыцарей, про всякие там ловушки и про верёвочную связь с колокольчиками. Все сидящие за столом дружно рассмеялись. Через день сигнальная связь была готова, на пяти входах в подземелье Москвы, дежурили неусыпно по два пацана, их конечно меняли каждые два часа и это было очень строго. Ведь мальчишки знали, проспи, пропусти ты чужака в их владения и всё, привет, жратву отберут, а это смерть. Теперь когда была установлена связь и расставлены все ловушки и капканы, Катя попросила Тимоху и Гаврюху собрать всех ребят, вроде как в «столовой». Все собрались и стали слушать «Графиню», ребятки, обратилась Катя к беспризорникам, мы с вами сделали большое дело, запаслись продуктами почти на год вперёд. Прошу вас, нет я убедительно требую, чтобы вы никому не говорили про наши запасы, ни на улице, ни тем кто может придёт к нам с улицы, такие же как вы голодающие беспризорники, никому поняли меня. Если кто-то на стороне узнает про наши запасы, мы не сможем их отстоять, сберечь. Да может придут голодные, мы их накормим и обогреем, но про то что мы взяли со складов молчок. Кто проболтается того просто, придётся убить, этот парень принесёт нам смерть, будь ты несмышлёный малыш или подросток. Ты проговорился и значит ты нас предал и обрёк нас всех на неминуемую гибель, а за это только одно, это смерть. Как не крути, а пословица врать не будет, шило в мешке не утаишь. Вот и по Москве пошёл слух среди беспризорной братвы, что мол Тимоха с Гаврюхой «хлопнули» эти два склада, вот только у них появилась какая-то «Графиня», что всё это «замутила». В одной из компаний беспризорников, которые уже по старше, лет по пятнадцать, восемнадцать, что промышляли в Марьиной Роще, начался разговор. «Косой», а правда что Тимоха с Гаврюхой хлопнули эти склады, спросил «Костлявый». Чёрт его знает, ответил «Косой», малолетки вроде базарят, что это рук Тимохи и Гаврюхи. Они пару раз спускались в подземелье и их там вроде накормили от пуза. А ты чо хочешь к ним в гости наведаться, продолжил «Косой», так тебя там в раз на заточки поставят, вякнуть не успеешь, как душа твоя никудышная на небеса улетит. Тут, в эти катакомбы, даже взрослые воры бояться соваться, враз эти без башенные малолетки заточками проткнут, навалятся человек десять и привет родителям. «Костлявый» морщась ответил, да я знаю про этих подземных чертей, я по правде и сам боюсь соваться в это подземелье, если даже не убьют, так сам там заблудишься и сдохнешь как шелудивая собака. В Москве почти все беспризорники и воры догадывались или знали на верняка, что эти склады обнесли подземные жители, но соваться к ним все почему-то побаивались, в натуре, не убьют так сам заплутаешь там под землёй и сгинешь, так думали почти все «нормальные фраера». Тем временем Тимоха и Гаврюха самолично проверили верёвочную связь, они не поленились обошли все входы и по переменно дёргали у входа в укромном месте заветную верёвочку. Катя сидя в «столовой» отмечала номерами какой колокольчик звенит, так что связь была на мази. От беспризорных уголовников слух дошёл и до чекистов, которые были в ярости, какая-то шпана ограбила государственные склады с продовольствием. Найти, изъять и уничтожить мародёров, будь то хоть малолетки лет по семь, не говоря о старших. Даже чекисты знали про подземелье Москвы, но у них не было ни одного толкового проводника по этим лабиринтам. Они думали, что возьмут этих беспризорников нахрапом. У нас же винтовки и наганы, а что у них, в лучшем случае ножи и финки, думали в своём штабе эти революционеры. Через день чекисты отправили в первый попавшийся подвал, что вёл под землю, отряд из двадцати солдат и матросов. Среди которых были и те что убивали Катиных родителей. Солдаты и матросы выпили водки для храбрости и полезли под землю. В основном помещении подземелья раздался звон колокольчика из третьего прохода, который выходил на Таганку. Все кто был в «столовой» переглянулись и все посмотрели на Катю. Катя ответила на эти взгляды, началось, у нас незваные гости, всем взять заточки и спрятаться в вырытых «щелях», маленьких узеньких проходах. Во всех подземных коридорах погасили свет, наступила гробовая тишина и непроглядная темнота. Слышно было лишь шуршание ног ребятишек, что прятались в ответвлениях, узких лазах, что сами рыли. В темноте, в дали показался свет от факелов, что несли солдаты, освещая себе дорогу. Свет приближался очень медленно, как вдруг раздались крики. На троих, последних шедших солдат, не понятно от куда, с каких то боков, со стен прыгнули по пять человек на солдата и тут же проткнули каждого своими заточками. Через мгновение все кто нападал исчезли, толи под землю, толи в стены вошли, никто так и не понял. В отряде солдат и матросов началась паника, но командир, чекист крикнул, идём вперёд, если мы не найдём продукты, нас так и так расстреляют. Не успел он договорить, как провалился в яму с острыми кольями и тут же умер. От отряда оставалось человек пятнадцать, Катя шёпотом сказала Гаврюхе, их надо разделить на небольшие группы. Гаврюха кивнул головой и зажёг керосиновую лампу вышел в «большой» проход сказав, что сучьи выродки заблудились. Махнул лампой и скрылся в закоулке. Ему в след прогремели выстрелы из винтовок и пять солдат побежали в его сторону. За поворотом на солдат набросились опять из стен мальчишки, протыкая каждого врага своей заточкой. Пять ударов на человека и тот падал за мертво. Дети опять растворялись в стенах, оставляя в проходе пять трупов солдат. Без выстрелов, без криков о помощи, только было на мгновение слышно, что упала толи винтовка на землю, толи тело человека. Свет, что был за поворотом тут же погас , светло от факелов было только где оставались напуганные до смерти матросы и солдаты. Хмель, что был в начале пути, из этих бравых вояк вылетел со свистом, все стали крестится и говорить озираясь по сторонам, что эта нечистая сила убивает их них солдат. Кто-то из отряда сказал, братцы ну их к чертям собачьим, пойдём назад. Ему ответил тоже солдат, а куда назад, ты то хоть знаешь куда идти. Тем временем Василий, Тимоха, Гаврюха и ещё пару подростков взяли эти пять винтовок, что лежали возле убитых солдат, вышли из-за поворота и приготовились стрелять на свет, в свете факелов солдат и матросов было отлично видно. Раздались пять выстрелов и пять матросов упали за мертво. Не успев очухаться, последние матросики были убиты заточками наших ребятишек, которым то отроду было лет по десять всего. Но злости было на все сто лет. Так первая попытка, зайти в московские катакомбы чекистами была не удачной, все кто спустился под землю, там и остались. У подземных жителей теперь появились двадцать винтовок и десять наганов, это худо-бедно, но всё-таки арсенал, пусть даже не большой. Все трупы этого отряда ребята свезли на тележках в дальний лабиринт, по дальше от себя, там их в конце концов съедят крысы, которых под Москвой видимо не видимо. Потом все собрались в основном помещении, Василий раздал ребятам по взрослей оружие и при этом показал, как им пользоваться. Патронов прикупили на рынке, там в то время продавалось всё, это значит, что там можно было купить хоть «чёрта лысого». За столом сидели Катя, Тимоха и Гаврюха, Василий был на рынке по делам с пацанами конечно. Катя первая завела разговор, первую атаку мы отбили, как говорят в книжках, что я читала. Но эти чекисты не успокоятся, они твари придумают ещё что-нибудь. Давайте попробуем рассуждать как они. Это как, спросил Тимоха, что думать вместо них что ли. Катя, улыбаясь, ответила, да Тимофей, именно думать как они. Чтобы я сделала на их месте, послать ещё один отряд под землю, это вряд ли, они понимают, что мы их уничтожим. Значит, я бы на их месте попробовала внедрит своих людей к нам, в наш коллектив, в нашу семью. Так что Тимофей и ты Гаврила, расскажите всем ребята чтобы кто к нам прибьётся из новеньких, с ними надо быть по осторожнее, вдруг лазутчики чекистские, пусть даже это будут дети. Да мы их накормим, обогреем, но про ловушки и всякие там хитрости молчок, не показывать кроме основного прохода другие «дорожки». Пусть ребята отвечают «новеньким», что мол я не знаю куда ведут эти проходы, я туда не ходил, уж больно страшно. Тимоха и Гаврюха молча слушали слова Кати, иногда только кивали головами и в конце Гаврюха сказал, «Графиня», мы с Тимохой всё сделаем как ты сказала, можешь быть спокойна. А в ЧК а в кабинете у начальника тоже было что-то вроде совещания, кто то предлагал отправить ещё пару отрядов с разных сторон, напасть так сказать с флангов. Но комиссар его остановил, ты понимаешь товарищ Волков, мы незнаем под нашей Москвой ни ходов, ни проходов. Так приблизительно и то ближайшие ходы и выходы, а что там в глубине, какие там проходы, там же кроме этих жителей подземелья никто не знает этих ходов. Здесь надо не в лоб, как в бою на равнине, здесь надо засылать лазутчиков в их вражеский «лагерь». У кого из вас есть дети, лет десяти, двенадцати. Пять человек подняли руки, так что получилось, что набралось восемь детей подростков. Их переодели в грязное тряпьё, сам комиссар рассказал что и как надо делать. Главное узнайте по подробнее про разные там ходы, куда они ведут и где выходы на поверхность, в город. На следующий день к нашим ребятишкам подошла группа незнакомых беспризорников, разговорились, «новенькие» спросили, как бы пожрать хоть чего. Среди наших ребят был и Тимоха, он со стороны наблюдал как «новенькие» знакомились с нашими ребятами. Тимоха слышал весь разговор и сказал вновь прибывшим, если жрать так уж хочется, так идите на Тишинский рынок «хлопните» там булочника и в рассыпную, вот вам и будет жратва от пуза. Один из незнакомцев сказал, да как то не привычно, мы с ребятами больше попрошайничали, может найдётся лишний кусок черняшки. Тимоха ответил, да можно поискать, может и найдём вам хлебушка, а сам говоря это внимательно смотрел по сторонам. И не зря смотрел и вглядывался в разных прохожих. Тимоха заметил троих подозрительных мужиков, которые всё время посматривали на этих «новых» беспризорников, будто на своих детей. Тимоха сказал, ну что мы здесь стоим у всех на виду, пойдём что ли вон в парк, там и покормим вас. Лёха и ты Ванька сгоняйте за хлебушком в нашу заначку. Ребята тут же испарились, завернули за угол дома и исчезли под землёй. Тимоха продолжил говорить, а чьих будете, вроде я вас в наших краях не видел. Да мы все с Коломны, так побирались возле монастыря, а теперь совсем худо стало, ответил более менее старший из этой компании. Ну да, ответил Тимоха, а сам про себя подумал, да рваные, да грязные, но уж больно рожи у них сытые, с нашими пацанами не сравнишь, наши вон костями гремят, за версту слышно. А у этих рожи круглые, видать жрут от пуза. Лёха с Ванькой быстро добежали до своего в подземелье, рассказали, что Тимоха их послал за хлебом, а сам остался с новенькими в парке. Катя тут же сказала, Гаврила пойдём с ребятами и посмотрим на них со стороны, да и особенно на прохожих, что будут рядом, не подалёку. Через пол часа, Катя и Гаврила стояли в сторонке, глядели по сторонам и пристально высматривали подозрительных прохожих. Двое стояли возле тумбы с афишами, вроде обычные прохожие, но они очень часто посматривали на группу беспризорников, что кучковалась в парке. Ещё пара мужиков смотрела в парк из подъезда, что был напротив парка, через улицу. На двух беспризорников, что присели у угла дома на парапет, на Катю и Гаврюху, эти мужики не обращали ни какого внимания, сколько тысяч бродит по Москве беспризорников и что на всех надо обращать внимание, «запаришься». А в кругу беспризорников был такой разговор, «новенькие» стали задавать вопросы. А вы, где пацаны живёте? А можно мы к вам прибьёмся? Вместе вроде и веселей. Тимоха прищурил глаз и ответил, вместе вроде и веселей, но ртов прибавится, мы сами не очень то жируем, а тут вас целая орава. Идите надыбайте жратвы и приходите опять в этот парк, часика через четыре, там и потолкуем, можно брать вас в нашу кодлу, или нет. На этом все беспризорники и разошлись, «новенькие» пошли в сторону рынка, а Тимоха со своими ребятами как бы пошёл в другую сторону. Отойдя на приличное расстояние Тимоха сказал двум мальчишкам лет по десять, «Валет» и ты «Шнырь» очень аккуратно проследите за этими фраерами, так чтоб вас никто не заметил, ни они и не те кто за ними пойдёт следом. Пацаны кивнули головами и «растворились» на улице, словно их и не было. Эти две пары странных мужиков тоже пошли в сторону рынка, от группы беспризорников на приличном расстоянии. «Валет» и «Штырь» их сразу «срисовали», «Штырь» при этом сказал, это мусора, чекисты, и похоже Тимоха прав оказался, что эти пацаны засланные к нам чекистами. Тем временем, Тимоха увидев Катю и Гаврюху подошёл к ним и сказал, а ведь ты «Графиня» была права, этих самозванцев подослали к нам чекисты. «Штырь» и «Валет» проследят за ними и уж потом доложат точно. Я им назначил встречу через четыре часа здесь в парке, думаю нет смысла нам встречаться. Да, ответила Катя, ты прав Тимофей, не надо тебе с ними встречаться, может просто будет облава и вас всех просто арестуют, кто придёт на встречу. Гаврюха добавил, пойдём «Графиня» к себе в подземелье, да и скоро обед братва приготовит. Вся компания завернула за угол дома и скрылась под землёй. Кстати с приходом Кати и Василия, под землёй произошли существенные перемены, если беспризорники питались почти всегда в сухомятку, редко было такое, что хлебали похлёбку. То Катя попросила Василия придумать, что-то вроде кухни, чтоб ели каши и супы. Васили долго не думая с местными ребятами нашёл в подземелье «комнату», они прокопали до ближайшего дымохода лаз, «врезались» в трубу дома, свою трубу, чтоб дым выходил где-то над московскими крышами. А дальше вари каши и супы на печке, а дым весь уходил над Москвой. Так же вместе с Катей и Василием, наши беспризорники от Центральных бань провели воду, горячую и холодную в два больших чана. Набрал себе в тазик воды какой тебе надо и мойся на здоровье. Тело у всех беспризорников было чистым, чтоб не было всякой заразы или болезни. Но «выходя» в город, все без исключения мазали своё лицо сажей, к чумазому точно никто приставать не будет, видят, чумазый может и блохастый, ну его к Лешему. Ребятки, «Валет» и «Штырь» проследили куда пошли новые знакомые и вот что они увидели, через пару кварталов к ним подошли чекисты в кожаных куртках, человека четыре, усадили всех в машину и куда-то увезли. Причём эти псевдо беспризорники смеялись и о чём то говорили с чекистами. Всё что видели «Валет» и «Штырь» рассказали потом Тимохе и Гаврюхе, Катя с Василием тоже были при этом разговоре. Тимоха почесал затылок и сказал, ну что «Графиня», ты оказалась права, это были засланные шпики. Что будем с ними делать? Катя ответила, я предлагаю с ними больше не встречаться. Тут вставил своё слово Гаврюха, если они ещё раз попадутся мне на глаза порежем всех, как собак бешеных. На этом эту тему друзья и прекратили и переключились на другую тему. Катя сказала, запасов еды у нас примерно на год, может чуть меньше. Тимофей и ты Гаврила, продолжила Катя, как бы разведать ещё продовольственные склады, но только на другом конце города. Мы можем под землёй пройти на тот конец города, спросила Катя. Тимоха и Гаврюха даже улыбнулись после этих слов и Гаврюха ответил, «Графиня», мы тебя отведём под землёй не то что на край Москвы, не считая Тушина, но и очень далеко от города. Но эти ходы знаем только мы с Тимохой. Вот и хорошо, сказала Катя, теперь спокойно надо разведать приличный склад и тихо вынести из него всё что нам нужно, еду и возможно какие-нибудь вещи, например одежду. Летом ещё куда ни шло, но после лета приходит зима. Так что как говорят на Руси, готовь сани летом. Через пару дней братва беспризорников нашла подходящий склад, они проследили, что туда привозят продукты и какие-то вещи, то что надо, подумали пацаны «разведчики». Этот склад действительно находился на краю Москвы, ребята сделали подкоп и за ночь вынесли, всё что надо под землю. Ну а потом не спеша под землёй перевезли ближе к себе, да возили тачками, тележками, да не близко, километров пять пришлось возить, но ведь своя ноша не тянет. Это еда, харчи, жрачка, а значит мы братва уже с голоду не помрём. Ну а если кого в драке пырнут ножом, так это дело хозяйское, ты сам по своей воле встал на этот путь, где могут и убить тебя или ты убьёшь врага, дело хозяйское. Так думали практически все малыши и подростки этого подземелья. Из большой группы беспризорников, были ребятки и по младше, лет по восемь, десять, но и им была поручена «работа», охранять от крыс и мышей все запасы еды. У каждого малыша была своя кошка, или кот, которые исправно несли свою «службу». Ребятки уходили к подземным складам и со своими кошками охраняли мешки с крупой и зерном. Кошки и коты за сутки уничтожали по пол сотни крыс и мышей, ребятки тоже принимали в этом участие. У каждого паренька был железный прут, которым они холоднокровно убивали крысу, если та попадалась им на глаза. В сущности дети, восемь, десять лет, но суровая жизнь их заставила думать и рассуждать, как восемнадцати летних мужичков. Здесь не «до соплей», мол ой боюсь или что-то в этом роде, ребятки за свои не большей годы прошли голод , холод на московских улицах, видели как замерзали такие же малыши в лютый мороз. Так что пусть ещё короткая жизнь этих ребят, но она их потрепала и побила, не дай Бог каждому. Так что за сохранность продуктов отвечали «надёжные сторожа». Если в двух первых складах ребята укладывали доски на пол и зарывали к ним землёй проход , то в третьем складу , где они выносили все продукты и разные там вещи. Ребята, беспризорники поступили очень хитро, сделали подкоп, вскрыли полы на середине склада, доски четыре, чтоб ящики и мешки спокойно «проходили» в дыру под землю. Основная группа ребят выносила продукты, а четверо вскрыли полы у самой стены, всего одну доску, шириной сантиметров тридцать, чтоб пролезла голова мальчугана, а тело так и так пролезет. Выкопали к этой доске узкий проход, пока «братва» выносила всё что нужно. Когда всё вынесли, два худых паренька, лет по восемь, уложили все доски на старое место. Прибили теми же гвоздями, соломой разбросали по полу мусор, что был везде, а сами «нырнули» под ту доску, что была у стены, предварительно накрыв эту доску тоже мусором. Так что когда чекисты пришли на пустой склад, они не понимали, полы целы, стены тоже целы. Как могли пропасть ящики с тушёнкой и мешки с крупой, куда? Подземные жители распределили все продукты по пять разным подземным помещениям. Между этими «складами» ребят было приличное расстояние, с пол километра. Но подземной братве не привыкать, бегать под землёй, они порой бегали и на большие расстояния, если приспичит. После последнего ограбления чекисты были в ярости, кто мог такое сделать, три склада за каких то полтора месяца. Все их мысли сходились на беспризорников, что живут под Москвой. Ведь в самом городе остались бы хоть какие следы, кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал. А тут ни слуху, ни духу, словно всё ушло под землю. Да и внедрение своих ребят у них ни получилось, правда они не поняли почему. Как не крути, а беспризорник видит голодные глаза того с кем он разговаривает. Катя с Василием жили уже под землёй почти второй месяц, она носила брюки, как мальчишка. Срезала свою косу и если она мазала себя сажей, чтоб выйти в город, то спокойно на расстоянии могла выйти за мальчугана, подростка, но всё же молодого. После третьего склада у подземных жителей оказалось мешков десять муки, Катя позвала всех ребят и спросила, кто из вас работал в булочных, или в пекарне. Четыре паренька, лет по двенадцать подняли руки и сказали, мы с Ванькой работали подмастерьями у булочника Егорова, до революции, почти два года. А мы с Андрюхой работали в пекарне, что возле Сокольников. Катя сказала, вот и молодцы, теперь скажите, что вам надо, чтоб был у нас свой хлеб. Ребята в один голос ответили, чан для замешивания теста, ну и две печки с формочками для булок, штук по десять. Катя посмотрела на Гаврюху и тот улыбаясь ответил, завтра «Графиня» всё будет на месте. Поставим две печки, «прорубим» дымоходы в жилые дома и пусть пацаны жарят, парят иль, пекут нам батоны. Через день другой, подземная пекарня работала как часы и уже на третий день, братва кушала свой хлеб. Правда наши пекари сказали, что муки не так уж много. На что Тимоха улыбаясь ответил, найдём склад с мукой и вытащим столько, сколько надо, делов то. И вроде бы жизнь, с приходом Кати и Василия, у подземных жителей стала налаживаться, еды теперь хватает, одёжка какая ни какая есть, что ещё надо беспризорнику. Но над всеми витала мысль не покидавшая ни мелкого пацана, ни старших Гаврюху и Тимоху. Чекисты им не простят эти разгромы на складах, они кровь из носа будут искать продукты любой ценой. Это понимала и Катя, и как то после ужина за столом сидели освещённые керосиновыми лампами Катя, Василий, Тимоха и Гаврюха. Катя первая завела разговор, так ребята, чекисты нас не оставят в покое, они попробовали зайти отрядом под землю и у них ничего не вышло. Попробовали подослать своих детей к нам в наши ряды, тоже ничего не получилось. Если б я была на месте этих чекистов, я бы попробовала нас выгнать на ружу водой. Тимофей и ты Гаврила, продолжила Катя, а вы можете мне нарисовать, что-то вроде плана на бумаге. Где рядом с нашими подземными ходами проходит ближайшая река, ну там Яуза или Москва река. Конечно «Графиня», мы и нарисуем и покажем тебе на месте, ответил Тимоха. Это хорошо, сказала Катя и потом обратилась к Василию, ты Василий завтра пойдёшь на рынок и купи двадцать шашек динамита. Василий чуть наклонился к Кате и тихо сказал, барышня у нас остались последние деньги, если я куплю динамит, то денег у нас больше не будет. Катя сказала, как отрезала, покупай. Хоть и Василий старался говорить на ушко, но хороший слух у ребят всё что надо услышат. Гаврюха почесал затылок и сказал, я так понимаю «Графиня», ты последние свои деньги на нас потратила, большое тебе от нас от всех уважение. Но и мы не сволочи не благодарные, у нас тоже есть кое-что для тебя. Тут встрял в беседу Тимоха, ты ведь «Графиня» не будешь жить под землёй, как мы годами. Это не твоё, ты не подземный беспризорник, ты совсем другая и за всё добро что ты сделала для нас мы хотим тебя отблагодарить. Ты ведь научила нас, как нам запасаться продуктами, научила нас защищаться от всяких там врагов, теперь хочешь нас уберечь от наводнения, что эти гады задумают. Так что «Графиня», у нас есть на примете пару зажиточных ювелиров, мы их не трогали, скажем так на чёрный день, вот видимо и пришёл тот день, когда мы их обчистим до нитки. Они ведь не честным трудом заработали своё золото, так что и большого греха не будет их подчистить. Катя всё это, выслушав, сказала, ладно, хорошо, но сначала надо посмотреть на проходы, что возле воды, а там я скажу что вам надо делать. Ребята, Тимоха и Гаврюха нарисовали план подземелий, что ближе к воде и на следующий день Катя смотрела и говорила что надо делать. Они, Катя и ребята стояли возле самой воды, реки Яуза. Катя сказала, это самое удобное место, чтоб нас затопить. Пойдём в лабиринты, надо найти ответвление и в случае затопления повернуть воду обратно. Тимоха сразу сказал, «Графиня» вот самое удобное место под землёй, смотри, мы взрываем вот этот проход и вода пойдёт вот сюда, в этот проход, что выходит опять в реку. Катя, улыбаясь, ответила, тебе бы инженером бы быть Тимофей, как ты ловко придумал. Заложили взрывчатку где надо, такую же процедуру сделали и на берегу Москвы реки, в случае если вода пойдёт в катакомбы, то взрыв повернёт её по другому проходу обратно в реку. Тем временем в штабе ЧК а шла подготовка к затоплению подземелий Москвы. Если мы их не выкурим из-под земли грабежи будут продолжаться, сказал комиссар. Да мы можем потерять большую часть продуктов, но мы уничтожим этих беспризорников и грабежи прекратятся. Через день на берегах рек Яузы и Москвы реки заработали на всю мощь водяные насосы. Вода хлынула под землю большим напором, чекисты злобно ухмылялись глядя на всё это. Но через короткое время раздался подземный взрыв, это услышали и чекисты. Ровно через пять минут в стороне от водяного насоса, где-то метрах в стах, вода хлынула опять в реку в Яузу, так и случилось на Москве реки. Подземный взрыв и вода опять потекла в Москву реку. Чекисты были в ярости и уже в штабе комиссар кричал, как эти безмозглые оборванцы, беспризорники могли до такого до думаться. Сидевший за столом солдат чекист робко поднял руку, чтобы сказать. Ну говори Головин, что там у тебя, сказал комиссар. Товарищ комиссар, а помните когда мы делали облавы на Хитровке некоторые беспризорники говорили, что у подземных беспризорников появилась какая-то девчонка, они её ещё «Графиней» называют. А вот это уже интересно, задумчиво сказал комиссар. Да что там девчонка, ответил один из сидевших за столом матрос, так сопля на двух ножках. Комиссар повернулся к матросу и сказал, ты товарищ Петров сколько книжек прочитал за всю свою жизнь. Три, ответил матрос. А эта девчонка, я уверен прочитала триста тридцать три книжки и я так думаю, что мозгов у неё больше, чем у вас всех вместе. Надо узнать кто она, кто есть, или были её родители, срочно. Тот же Головин виноватым голосом сказал, так товарищ комиссар, как мы узнаем, если она из буржуйской семьи, так мы буржуев расстреливаем без суда и следствия. Да ты прав Головин, тут мы маху дали, убивали всех на право и на лево. Но всё равно, через беспризорную рвань, как угодно, но найдите мне эту девчонку, как ты там говоришь «Графиню». С затоплением у чекистов ничего не получилось, какая-то девчонка их «обошла на повороте», это понимали чекисты и там под Москвой, среди подземной братвы. Ребята, беспризорники ликовали, все говорили в один голос, ну «Графиня», ну голова. Нас теперь не взять ни с воды и не из города, мы «цари» подземного города Москва. Но Катя и кто по старше, понимали, что эти чекисты так просто не сдадутся, как ни как, а всё-таки у них сила и большая власть в Москве, про всю Россию пацаны и даже не думали. Им хватало и своего «царства» под Москвой. Так что Гаврюха и Матюха, ту идею с двумя ювелирами, «мешками с золотом», решили в долгий ящик не откладывать. Они прекрасно знали их адреса, кто живёт в доме, какая быть может охрана у этих «мешков с золотишком». Да и на малолетних пацанов, которым было лет по десять, никто и внимания не обращал, так шляются возле дома, попрошайничают, как всегда, к таким «пассажирам» уже давно все привыкли. Бросит кто-нибудь из домашних на дорогу кусок хлеба, или яблоко, вот и вся недолга. Часа в три ночи, возле одного из домов, собралась компания из десяти, пятнадцати беспризорников, Кати там не было и быть не могло, так решили Матюха и Гаврюха. Это будет «Графине» от нас дорогой подарочек. В окно второго этажа дома, по водосточной трубе залезли два «шпингалета», совсем малолетних ребят, лет по восемь. Но «матёрых», знающих своё дело паренька. У обоих были на всякий случай заточки, кто скажет, ведь они совсем ещё дети, да, отвечу я вам как автор. Но во время этой Революции, дети взрослеют не по годам, эти два пацанёнка уже имели несчастье пользоваться своими заточками, да втыкали их во врага, что был в драке напротив. А что прикажешь делать, или ты, или тебя, такая суровая правда жизни. Ребятки, как маленькие котята пробрались без шума к входной двери и впустили всех остальных. Тимоха жестами отодвинул малолеток за свою спину, мол сейчас наша работа наступила. Ребята по взрослей вошли в квартиру, в полу мраке они видели спящих двух бугаёв, охранников. Во сне их и прикончили заточками, так что шума не было. Десять «взрослых» ребят на цыпочках пошли по комнатам, а пять малолеток остались в прихожей, возле двух трупов охранников. Всех, детей, троих и взрослых, жену и хозяина, они собрали в большой комнате. Всем заткнули рты и у каждого горла ребята держали свои заточки. При не ярком свете от одного светильника разговор начал Матюха. В общем так хозяин, если ты не отдашь нам всё, подчёркиваю, всё золото, то мы порежем вас всех тут же. Прежде чем ты дашь мне ответ, сто раз подумай, если отдашь золото ты, останешься живым и твоя семья тоже. Живым ты ещё себе наберёшь золотишко. Если нет, мы вас убьём, но всё здесь перевернём с потолка до пола и всё равно найдём за чем пришли. Выбирай, дальше будешь жить и твоя семья, или нет. Ювелир смотрел на испуганные лица своих детей, на жену и не долго думая ответил, а потом вы нас не убьёте. Гаврюха сказал вместо Тимохи, слово даю, вы все останетесь живы, кроме тех двух амбалов, что были твоей охраной. Ювелир отдал всё золото и драгоценности, всё до последнего царского червонца. Очень похожую «операцию» ребята, беспризорники провели и со вторым ювелиром. Да была охрана, да пришлось применить заточки, чтоб не шумели. А так как в первый раз, без шума и пыли, ведь жизнь дороже всех этих «побрякушек». Золотишко можно потихоньку и на собирать, а вот мёртвый, ты уже не на собираешь, так решили эти ювелиры. Куш получился внушительным, радовало, что червонцев золотых было почти на два миллиона золотом. На ожерелья, когда всё вывалили на стол в «столовой» под землёй, ребята и даже Катя смотрели, как на просто стекляшки. Хотя в них алмазов было предостаточно. Ну вот «Графиня», это тебе от нашей семьи подарок, ты теперь сможешь начать свою жизнь где захочешь, сказал улыбаясь Гаврюха. Гаврила и ты, Матвей и вы все ребята, огромное вам всем спасибо. Я прекрасно понимаю и помню твои слова, что мне не суждено жить, как вам под землёй. Я рада, что хоть чу чуть вам всем помогла с продуктами и вашей безопасностью, с ловушками от врагов, да и так. Когда мы уйдём с Василием, прошу вас помнить меня не как «Графиню», а как Катю, что делила вместе с вами кусок хлеба. Все ребята слушали Катю молча, даже в дальнем углу помещения кто-то захлюпал и зашмыгал носом. Это пустили слезу малолетки, почуяв в словах Кати доброту, словно материнскую, хотя своих матерей они никогда не видели. Но чуяли её на не объяснимом уровне, ведь они хоть и злые «волчата», но всё-таки дети. Следующий день Василий вынимал бриллианты и изумруды из брошек и разных украшений, в общем готовился в дорогу. Катя и Тимохой и Гаврюхой ушли в дальние подземелья, там ребята показывали Кате заветную «тропинку», туннель по которому они с Василием уйдут аж до Мытищ . Эту дорогу никто не знает кроме нас с Матюхой, сказал Гаврюха, так что Кать можешь быть спокойна, а там сами решите куда вам идти. Но в России вам делать нечего, с грустью в голосе сказал Матюха, бегите за кордон. Доберётесь до моря, а там как-нибудь доберётесь и до Европы. Да ребята, тоже с грустью в голосе ответила Катя, скорей всего мы так и сделаем, жаль что вас всех взять с собой нельзя. Тут Гаврюха разредил грустную обстановку сказав, так мы с Матюхой коренные москвичи. После этих слов все немного заулыбались. Про ночные ограбления двух ювелиров, соседи как то узнали и «благочестивые» граждане доложили в ЧК а. Комиссар опять был в ярости, из наших источников с Хитровки, Марьиной рощи и Сокольников, где есть наши глаза и уши, воры не грабили этих ювелиров. Тогда кто и почему мы не экспроприировали эти богатства в пользу государства, а какие-то беспризорники. Не ужели это опять эти подземные жители Москвы. Мне это надоело, собирайте две роты солдат и матросов, берите пулемёты, гранаты и расправьтесь с этой бандой раз и навсегда. Что хотите, делайте, травите их дымом, чем угодно, но уничтожьте мне этих подземных жителей. Тем временем из города под землю спустились малолетние «разведчики», они видели всё что можно и нельзя, слушали всех, баб на рынках, солдат на перекурах. В общем были в курсе всех событий. В помещении, где они все питались ребята, рассказали, что наверху в городе собираются выкуривать подземных жителей, то есть нас, и это случится не сегодня, так завтра, что будем делать. Гаврюха спокойным голосом ответил ребятам, что пришли из города, да и всем, кто был тут. Сегодня проводим «Графиню», то есть Екатерину с Василием, спокойно пообедаем и за ночь будем готовиться к бою, всё всем понятно. Все кто был рядом, а это почти пятьдесят человек, не считая «поваров» и «пекарей» кто занимался своим делом, кивнули головами. Да, добавил Матюха, если нам будет совсем худо, все бежим в проход, что выводит в лес в Сокольники. Там если что пару дней отсидимся и опять «домой» в родное подземелье. После этих слов у всех пацанов на лице появилась улыбка и надежда, что всё будет тип-топ. Тем временем Василий основательно подготовился к дальнему путешествию, продукты на пару дней лежали в вещ мешках, пояса с золотыми монетами и камнями были у Кати и Василия, в общем всё было готово к дальней дороге. Только поели все беспризорники, как во все колокольчики зазвонили наши «сторожа» у входов в подземелье. Тимоха сказал, ну вот и началось, Катюха иди с Василием по нашей «дорожке», а мы их встретим как надо. Катя на по следок сказала, постарайтесь не подпустить чекистов к вашим складам, кухне и пекарне. Мы тоже подумали про это, ответил Гаврюха. Ступай Екатерина с миром, продолжил Гаврюха, знамо дело что мы с тобой больше не увидимся, но помни о нас и вспоминай нас добрым словом. Катя уже уходя сказала, я вас всех буду помнить до гробовой доски, обещаю. Катя и Василий исчезли в дальних подземных проходах, а оставшиеся беспризорники стали готовиться к отражению. У ребят ещё оставались немного динамита, чтоб взорвать проходы к их «сердцу», к продуктам, кухне и пекарни. В пять проходов под землю направились солдаты, подгоняемые чекистами. Чекисты кричали, они всего-навсего сопливые дети, пацаны, а вы как ни как солдаты Революции. В каждые проход спустилось человек по сорок, но проходы были настолько узкие, что приходилось идти, где парами, а то и по одиночке. У подземной братвы было не оспоримое преимущество, они были «на своей земле», каждый проход, каждый поворот они знали на зубок, сто раз ходили по этим лабиринтам. У солдат были факелы и керосиновые лампы, но они не знали про ловушки, что приготовили подземные жители. И как кто-то из первых идущих попадал в ловушку, в рядах солдат наступала пусть не большая, но всё-таки паника. Ребятки сразу воспользовались моментом, выныривали из своих узких ходов и холоднокровно резали пришельцев на их землю. Эти резкие вылазки приносили свои результаты, двух, трёх солдат ребята малолетки убивали сразу и тут же забирали оружие в суматохе. До того места, куда солдат нельзя было пускать оставалось приличное расстояние, где-то с километр. Все солдаты во всех пяти направлениях шли со страхом в груди, да вроде и есть свет от факелов и керосиновых ламп, но ведь там впереди непроглядная темнота. Что там их ждёт за тем или иным поворотом, черт или бес какой-нибудь, одному Богу известно. Как не крути, а на пять туннелей, где шли солдаты с ружьями и с пулемётом, на каждый проход было по десять пацанов, разного возраста. Да у чекистов были потери, но и мальчишек тоже становилось мало. Солдат их командиры всё гнали и гнали вперёд , мальчишки уже не могли сдерживать свои туннели. К Тимохе из пятого туннеля прибежал парень и сказал, Тимоха из десяти ребят нас осталось только двое, что делать. Тимоха стреляя на свет в солдат ответил, взрывайте ваш проход и уходите к нам. Как только прогремел взрыв под землёй и к Гаврюхе тоже прибежал мальчишка сказав, Гаврюха мы не удержим этих чертей. Гаврюха тоже сказал, взрывайте ваш проход и кто остался в живых бегите к нам, скоро будем уходить в Сокольники. До помещения, где жили ребята оставалось с пол километра, Тимоха и Гаврюха решили взрывать все подступы к этому месту. Похороним этих сволочей чекистов под Москвой, сказал Гаврюха. Потом добавил, Мишка и ты Ванёк обойдите солдат по тому узкому проходу и взорвите им выход на ружу, а я взорву проход здесь, буду ждать ваш взрыв. Два мальчугана, лет по двенадцать скрылись в проходе, похожим на барсучью нору. Через десять минут прогремел взрыв где-то вдалеке. Гаврюха подождал, пока вернутся пацаны и взорвал последний проход к их основному жилищу, за которым были их склады с продуктами, их кухня и пекарня. Оставшиеся двадцать пять человек, беспризорников ушли по проходу в лес в Сокольники. А две роты, чуть больше двух сот человек, так и остались в этих катакомбах. Эти последние взрывы слышали и Катя с Василием, хоть и были достаточно далеко от места событий. Слышали и командиры чекисты, что были возле подземных проходов в городе. Комиссар сказал, на конец то мы покончили с этой бандой малолетних преступников, да дорогой ценой наших революционных бойцов, но покончили. А в лесу, в Сокольниках, из-под большого дуба, что рос на склоне выползали один за другим ребята. Грязные, чумазые, но глаза у всех горели, будто каждый из них поймал «золотую рыбку», что читала им Катя вечерами, там ещё в той жизни. Что ещё вам сказать, дорогой мой читатель. Грустноватая получилась история, как всего пятьдесят пацанов, в сущности мальчишек воевали с двести солдатами и вышли из боя не побеждёнными. Про эту трагедию долго ещё помнили все бездомные Москвы, что поделаешь, такая бывает жизнь, кто то хлеб с маслом ест, а кто и хрен с горчицей получает. Катя с Василием добрались всё-таки до Европы. Золотые царские червонцы, что братва беспризорная подарила от чистого сердца, помогали им в пути. Открывали даже те двери, что просто нельзя было открыть ни какой «купюрой» кроме царских червонцев. Поселилась Катя под Парижем и стала детской писательницей, Василий до самой смерти был при ней. Его потом Екатерина с мужем похоронила на православном кладбище. У неё были дети, два мальчика и она их назвала Матвей и Гаврюша. А подземная братва вернулась в свои «владения», да их сначала было двадцать пять человек, но потом к ним прибились ещё такие же беспризорники, их стало сотня и они порой наводили шорох в Москве и тут же исчезали под землёй. Что стало с этими ребятами одному Богу известно, кто-то подрос и вышел на ружу, в город, стал обычным человеком, кто-то сгинул без следа в то сумасшедшее время, что поделаешь, так бывает.