У бабушки Елизаветы Александровны были друзья, супружеская пара Ивановых, Василий Дмитриевич и Елена Васильевна, пара, которая ни при каких обстоятельствах не смогла бы возникнуть, если бы не октябрьская революция. Потому что Елена Васильева была дама «из бывших», так же, как бабушка, а вот Василий Дмитриевич всю жизнь проработал при лошадях, в ранней юности — у Буденного, а потом в цирке, в цирке и снова в цирке.
Бабушка частенько брала меня к ним в гости, и каждый раз это был праздник. Во-первых, во дворе их домика на Первой Алма-Ате, маленького домика с застекленной верандой и зеленой дверью, обитой потрескавшимся зеленым дерматином, под кустами жасмина лежал трехметровый деревянный крокодил. Где еще в тогдашней Алма-Ате можно было найти деревянного крокодила, и пусть его использовали как скамейку.
Далее, у Ивановых доживала свой век пожилая цирковая собачка Фрина. За кусочек рафинада Фрина танцевала вальс, прыгала в обруч и считала до пяти, поэтому перед тем, как ехать к Ивановым, мы всегда заходили в магазин на Джамбула и Масанчи и покупали двести граммов сахарных квадратиков. Василий Дмитриевич раскалывал их на четвертушки, которые и получала Фрина за каждый номер.
Ну, и наконец, в этом доме были бесконечные подшивки журналов «Советская эстрада» и «Цирк», потому что большая (и лучшая, по его словам) часть жизни Василия Дмитриевича прошла в цирках-шапито, с которыми он странствовал много лет.
О чем бы там ни беседовали за чаем бабушка с Еленой Васильевной, мы с Василием Дмитриевичем выходили во двор, и там Фрина радовала нас своим искусством. А потом Василий Дмитриевич рассказывал мне про цирк. Про лошадей и слонов, про цирковые поверья, про замечательных артистов, с которыми ему случалось работать и дружить, от Игоря Кио и Александра Вадимова до Константина Эдера и Маргариты Назаровой. А еще он дарил мне книги про цирк, про дрессировщиков, канатоходцев, иллюзионистов.
До сих пор у меня сохранилась только одна, зато какая! От магов древности до иллюзионистов наших дней А. Вадимова. Я читала и перечитывала ее все детство, взахлеб, как самый что ни на есть приключенческий роман. И за кулисы цирка я тоже попала благодаря Василию Дмитриевичу, и это было одно из самых сильных впечатлений моего детства.
Цирк-шапито ставили там, где сейчас Дворец бракосочетаний, рядом с речкой Весновкой, а за цирком стояли лошади, верблюды, слоны, медведи и тигры. И на цирковую белую лошадку меня тоже посадил Василий Дмитриевич. Посадил и сказал ей (не мне!) : «Смотри, чтобы девчонка не упала!» И я не упала!
Сегодня, после долгого перерыва, мы с внуком снова попали в цирк. И снова, как в детстве, мир за пределами арены пропал на два часа, и незатейливые клоунские шутки вызывали громовой хохот, и костюмы воздушных гимнастов сверкали звездным блеском, и чудесные цирковые собачки морочили голову шпрехшталмейстеру, а прекрасная белая лошадка танцевала фанданго вместе с ослепительной испанкой в красно-черном платье.
И только детская уверенность, что все бессмертны и никто ни за что не упадет из-под купола, потому что этого не может быть никогда ни в коем случае, сменилась еле сдерживаемым ужасом при виде головокружительных трюков без страховки.
Мы бессмертны, пока верим в бессмертие. А потом мы вырастаем. Но цирк по-прежнему прекрасен. Как всегда.
Автор: Анна Бондаренко
Фотография: Ingo Ellerbusch, Unsplash