Можно немножко разбавлю это-вот-всё? Рассказ не совсем крипи, это новогодний рассказ, просто... ну... эээ... В общем, у меня в "Городских легендах" иногда случаются и добрые истории тоже. Вот, решила принести вам в подарок. Пусть будет. Можно? Не корысти ради, а улучшения настроения для =)
_______________________________________.
Плюшево-мармеладная история, или Новогодние похождения Мухи и Пестрого.
— Мы же договаривались, что этой зимой не ложимся спать, — Пёстрый сердито смотрел на Муху, но тот продолжал безмятежно улыбаться. — А ты? Что ты делаешь, спрашивается? Почему ты снова валяешься?
— Я? Вообще-то я медитировал, — заявил Муха,
— Ты — медитировал? На диване, закрывшись с головой одеялом? Муха, начнем с того, что ты вообще не умеешь медитировать, и твоя попытка оправдать своё безделье... — начал Пестрый, но Муха не дал ему договорить.
— Холодно. Ты понимаешь, что на улице холодно, а я всё-таки Муха, а не северный этот, как его?
— Олень? — спросил Пёстрый.
— Песец! — сердито ответил Муха. — Ладно, встаю. Мне было так тепло и уютно, а ты пришел, и всё испортил. Ты что-то хотел?
— Вообще-то да, — Пёстрый подошел к окну, и выглянул на улицу. — Тут, понимаешь ли, случилась такая история...
***.
В эту зиму Муха и Пёстрый не легли спать — Пёстрый решил, что в такое необычное время можно разок изменить своим правилам, и прожить холода вместе с Городом. Вообще-то им двоим, как летним городским духам, зимой была положена спячка, но в этом году дух Мухи и дух Кота по имени Пёстрый от этой своей привилегии отказались. И, как позже выяснилось, правильно сделали.
Муха против предложения Пёстрого остаться бодрствовать не возражал. Точнее, он не возражал в сентябре, в октябре, и в первой половине ноября, но во второй половине ноября, когда выпал снег, Муха вдруг вспомнил, что вообще-то он всё-таки Муха, а мухи и зима не очень сочетаются. Пёстрый сказал, что очень даже сочетаются, если правильно сочетать, притащил откуда-то старый шарф, варежки, и кепочку, и пришлось Мухе принимать правила новой игры.
Зимний город оказался чудо как хорош, и зимний Пёстрый тоже оказался хорош, потому что это был какой-то новый, необычный Пёстрый — загадочный, таинственный, и с легким странным блеском в глазах, словно там, в глубине кошачьего зрачка, спрятались отблески ёлочных игрушек. А ещё Пёстрый стал гораздо чаще, чем летом, притворяться человеком, и постоянно разгуливал то там, то сям, слушая сплетни, узнавая новости, и развлекая себя всем, чем только получалось.
— Так что за история такая? — спросил Муха, выбираясь из-под одеяла. — Ты опять гулял там и сям?
— Именно так, — кивнул Пёстрый. — Ты ведь знаешь бабушку и внучку из нашего подъезда?
— Знаю, — кивнул Муха. — Милая старушка, у которой живет девочка, потому что мама болеет. А что?
— Злые люди, — со значением произнес Пёстрый. — Их настигли Злые люди, Муха.
— Чего сделали Злые люди? — не понял Муха.
— Злые люди украли в магазине у бабушки карточку, и потратили всю её пенсию, — ответил с грустью Пёстрый. — И теперь у них не будет Нового года.
— Как это не будет? Он же всё равно наступит, — пожал плечами Муха.
— Какой ты глупый, — поморщился Пёстрый. — Конечно, он наступит. Но ведь ты знаешь, что в мире живых положено ставить в доме ёлку, дарить подарки, делать вкусный ужин. А когда денег нет — праздника тоже нет.
— Да уж, быть живым действительно сложно, — покивал Муха. Он, как и Пёстрый, тоже любил притворяться человеком, и про такие трудности живых был наслышан. — Жалко их.
— Вот и я о том же. Жалко. Но! — Пёстрый поднял указательный палец. — Существуют Чудеса. Так почему бы им не случиться?
— Чудеса? — переспросил Муха. — Ну, ты даёшь. Где мы, и где Чудеса. Откуда нам их взять?
— Есть у меня одна мыслишка, — Пёстрый прищурил свои загадочные зеленые глаза — сегодня у него были именно такие, загадочные и зеленые. Видимо, для антуража.
— И какая же? — с интересом спросил Муха.
— Сержант Ангелов. Нам нужно на чердак.
***.
Сержант Ангелов был самым настоящим ангелом. Уже год он жил на Земле, куда прибыл с заданием найти рядового ангела Петрова, и обратно на Небеса не очень-то и стремился. Обосновался сержант Ангелов на чердаке, в том же доме, где обитали Муха и Пёстрый, оборудовал чердак сообразно собственным вкусам, пристрастиям, и предпочтениям, потеснил голубей и воробьев, и земным существованием своим был вполне доволен. Пристрастий, впрочем, у него было немного. На чердаке Ангелов установил кофемашину, пепельницу, и тренажер для крыльев — больше ему ничего не требовалось. Дни он проводил, летая над городом, и расспрашивая о новостях ворон и чаек, а ночью любил сидеть на крыше, пить кофе, и размышлять о Вечности.
— Привет, — произнес Пёстрый, вылезая из люка. — Хорошо, что мы тебя застали. Боялись, что ты уже улетел.
Сержант Ангелов посмотрел на Пёстрого и Муху с легким удивлением, отпил кофе из своей неизменной железной кружки, и спросил:
— Чем обязан?
— А поздороваться? — Пёстрый нахмурился.
— Вас приветствует Старший Сержант Ангелов, — самодовольно произнес Ангелов. — Приветствую вас, Муха и Пёстрый. Чего надо?
— Тебе Старшего Сержанта дали? — удивился Муха. — Круто! А когда?
— Вчера. Подарок, так сказать, к Новому годы, — объяснил Ангелов. — Так чего вы хотели?
— Вот про Новый год мы с тобой и хотели поговорить, — ответил Пёстрый, и рассказал историю про девочку, бабушку, и карточку. — Слушай, Ангелов, ты не можешь достать где-нибудь Чудо? Или, может у тебя завалялось одно, неиспользованное?
— Добрые вы какие, сил нет. Особенно за чужой счёт, — проворчал Ангелов. — Завалялось? Ты серьезно? Они же все учтённые, и все там, — он указал крылом на потолок. — И просто так их никому не раздают. Чудо, знаешь ли, надо заслужить. Вот была бы эта девочка, например, известной певицей или блогершей, старалась бы весь год, развлекала публику — было бы ей чудо. Айфончик, поездка на Мальдивы, и всё такое. А эти кто?
— Ангелов, что ты несешь? Какая певица или блогерша? — возмутился Пёстрый. — Девочка, она же ребенок совсем, ей восемь лет! У неё Новый год украли! А ты... как тебе не стыдно?
— Ага. Ей восемь. А бабушка — учительница музыки. Сильно бывшая, забыла уже, с какой стороны к фортепьяно подходить. Никакой от них обеих нет пользы обществу. С такими, знаешь ли, чудеса не случаются. Не положено, — строго сказал Ангелов.
— А карточки воровать положено? — сердито спросил Муха.
— Надо смотреть внимательнее в магазине! Сама виновата.
— Пёстрый, пойдем отсюда, а? — попросил Муха. Ему стало обидно. — Нет в мире справедливости. Одним всё, а другим ничего. Ещё и жертву обвинил, ангел, называется.
— Да погодите вы, — Ангелов задумался. — Дайте подумать. Чудо им... разбежались...
Он сердито засопел, и принялся ходить по чердаку взад-вперед. Муха и Пёстрый терпеливо ждали.
— Вот чего, — сказал Ангелов через несколько минут раздумий. — Сидите тут, сейчас вернусь. Есть у меня одна мысль, может, что и получится. К сожалению, я смогу попасть только в Нижнюю канцелярию, в Верхней все сейчас очень заняты, к Новому году готовятся. Так что на успех не особо рассчитывайте. Ждите. И кофе и мой не трогать, у меня и так мало осталось.
Он взмахнул крыльями, и исчез.
— Нудный он, — сердито сказал Муха. — Противный и вредный. Как ляпнет что-нибудь, так хоть беги.
— Работа у него такая, — пожал плечами Пёстрый. — Старший Сержант, ишь ты. Растет наш Ангелов.
— Значит, станет ещё вредней, — с горечью заключил Муха. — Что у него там за кофе такой, кстати?
— Не трогай! — прикрикнул Пёстрый. — Он тебя за это в сугроб с чердака скинет, и будет прав. Может быть, он злой такой, потому что у него арабика заканчивается?
***.
Вернулся Ангелов через полчаса, и выглядел он совсем не так, как тогда, когда улетал. Крылья растрепаны, лицо сердитое, потное, и красное, а белоснежная тога в каких-то пятнах, больше всего похожих на мазки то ли акварели, то ли гуаши. За правое крыло ангела зацепилась новогодняя мишура, а за левое — целая гирлянда вырезанных из фольги снежинок.
— Уффф... — Ангелов упал на стул рядом с кофемашиной, и принялся обмахиваться какой-то бумажкой. — В Нижней канцелярии, оказывается, тоже подготовка уже вовсю. Ну вы и горазды задания раздавать! Вот, — он протянул бумажку Пёстрому. — Одна маленькая лотерейная Удача. Выписали на тебя, Пёстрый. Больше ничего достать не удалось.
— На меня? — удивился Пёстрый. — Но я же дух. И мы не для меня хотели Чуда, а для...
— Человеком притворись, дел-то, — махнул рукой Ангелов. — Дух. Подумаешь! Пользоваться умеешь, или объяснить, чего делать?
— Не умею, — покачал головой Пёстрый. — И мне самому не...
— Так, — ледяным голосом произнес Ангелов. — Скрипки нет, берите бубен. Слыхал? Объясняю. Сперва активируешь Удачу. Нужно выйти на улицу, порвать конверт, и сказать — Удача, теперь ты моя. Дальше — идёшь и покупаешь лотерейный билет. Он будет выигрышный. А потом вы уже сами разбирайтесь.
— Если я отдам билет бабушке, она выиграет? — уточнил Пёстрый.
— Не-а, — покачал головой Ангелов. — Только ты, друг мой. Так что дерзай.
— Спасибо, — обреченно кивнул Пёстрый. Муха тоже кивнул, и они вместе пошли к люку. — Всего доброго. Будем дерзать.
— Дерзайте, дерзайте, — улыбнулся Ангелов им вслед. — А я прослежу.
***.
— Вот чего, — сказал Пестрый, когда они с Мухой вышли на улицу. — Делаем так. Я иду разбираться с этой самой Удачей, а ты понаблюдай за бабушкой и девочкой. Нужно узнать, что они сегодня и завтра делают. Заодно узнай, какие они хотят подарки. Вдруг денег выигрыша не хватит? Придется что-то ещё придумывать тогда.
— Я не совсем понял, что мы будем делать, — признался Муха.
— Мы будем делать Чудо, — серьезно ответил Пёстрый. — Подарим им выигрыш. Только сперва надо понять, как. Лети к ним, а я в человека, и к метро. Кажется, там продавались лотерейные билеты.
***.
— Бабуль, а ты что больше всего на свете любишь? — спросила Маша.
— Тебя, — улыбнулась бабушка. — И Таню, конечно. Дочка и внучка — два моих главных сокровища на этой Земле.
— А ещё? — требовательно спросила девочка. Бабушка улыбнулась.
— Лето, — ответила она.
— Ба, я так не играю, — обиделась Маша. — Я тебя серьезно спрашиваю, а ты...
— Попробуй спросить поточнее, — предложила бабушка. Она уже поняла, о чём внучка хочет поговорить, и сейчас прикидывала, как будет нужно правильно ответить.
— Ну, хорошо, — Маша задумалась. — Какая еда тебе нравится больше всего?
— Мармелад, — тут же ответила бабушка. — Ты же знаешь. Чай с мармеладом, плед, и хорошая книга — что может быть лучше? А ты, Машуль, что любишь больше всего?
— Маму, — чуть смутившись, ответила девочка. — Тебя, маму. Школу. Книжки. Рисовать...
— И плюшевых зайцев, — напомнила бабушка.
— Ну да, — Маша виновато посмотрела на бабушку. — Их тоже.
— Детка, давай поговорим серьезно, — сказала бабушка. — Я поняла, почему ты решила про это всё спросить. Скоро Новый год, а у нас случилась такая неприятность. Но главное другое. Мы с тобой живы и здоровы, мама скоро поправится, а Новый год можно встретить скромно, но хорошо. Зайца я тебе обязательно подарю, в январе мне дадут пенсию, и заяц у тебя будет. Обещаю.
— У меня в копилке есть деньги. Давай я куплю тебе мармелад? — предложила Маша.
— Но тоже в январе, — сказала бабушка. — Мы с тобой просто чуть-чуть подвинем праздник, ладно? Не расстраивайся. Всё образуется.
Маша по-взрослому вздохнула, подошла к бабушке, и та обняла её.
— Не расстраивайся, — повторила бабушка. — Мы с тобой наберем еловых веток, и сделаем букет. Он будет ничуть не хуже ёлки. Приготовим пирожок с вареньем. Будем пить какао, смотреть мультики, или, лучше, почитаем книгу. Какую-нибудь хорошую добрую книгу. И всё у нас будет замечательно.
— Ба, ты только маме не говори, что карточку украли, — попросила Маша.
— Не скажу, — пообещала бабушка. — Конечно, не скажу. Не надо ей про это знать сейчас...
***.
— Если бы я был не Мухой, а хотя бы Сержантом Ангеловым, я бы оторвал этим воришкам головы, — проворчал Муха. — Ну как можно, а? Ребенок же. Всего-то восемь лет. Ей же елку хочется, подарки, вкусное что-то. И бабушка... Не так уж и много они всего хотят. Мармелад, плюшевый заяц, хорошие книжки, ёлка. Наверное, денег в лотерейной Удаче на это хватит.
— Что ты делаешь? — спросил Пёстрый. Оказывается Муха, забывшись, превратился в человека, и сейчас стоял у подъезда, на проходе. Он совершенно не подумал о том, что на улице мороз, и что стоя у самого входа он мешает входить в подъезд другим Людям. — Ау, Муха! О чем задумался?
— О подарках, конечно, — отозвался Муха. — Как ты велел. Я узнал про подарки. Маша хочет плюшевого зайца, а бабушка — мармелад. Вроде бы это недорого.
— Ты идиот, — безнадежно произнес Пёстрый. — Скромная бабушка сказал про мармелад, а скромная Маша — про зайца. А на самом деле? У бабушки вот-вот сломается телефон, а Маше для учёбы нужен планшет, она отлично рисует, и будет поступать в художественную школу. Муха! Как можно быть таким невнимательным! Всё приходится делать за тебя. Стыдно. Стыдно, Муха, очень стыдно. Ты даже их мысли прочитать не удосужился.
— Что получилось с Удачей? — спросил Муха, проигнорировав пространную обвинительную речь Пёстрого.
— Хорошо получилось, — Пёстрый улыбнулся. — Не такая она и маленькая оказалась, кстати. Когда конверт порвал, она очень здорово переливалась и искрилась. Но... — Пёстрый замялся. — У нас возникает другая проблема.
— Какая? — не понял Муха.
— Как отдавать, — объяснил Пёстрый. — По условиям этой самой Удачи мы не имеем права отдать деньги. Они пропадут, бабушка не сумеет их использовать. Отдать мы имеем права только предметы. То есть подарки, которые должны купить сами.
— Это что, такие условия для использования Удачи? — удивился Муха.
— Там список правил был на шесть листов мелким шрифтом, — вздохнул Пёстрый. — Я хотел отдать им деньги, а оказалось, что деньгами нельзя.
— Ну, тогда купим сами, и подарим, — пожал плечами Муха. — Что в этом сложного?
— Ах, что в этом сложного? — сардонически усмехнулся Пёстрый. — Муха, ау! Это люди! У них так не принято. Люди, дорогой мой друг Муха, давно перестали верить в Чудеса, в Удачу, в Волшебство. Если кто-то незнакомый дарит им подарок, они тут же начинают подозревать его в обмане... и, увы, следует признать, они правы. Спроси Сержанта Ангелова, он не даст мне соврать. Человеческие души подобны росткам, но какие-то ростки чистые и светлые, а какие-то — гнилые уже от рождения. И, к сожалению, гнилые растут и множатся гораздо быстрее чистых. Боюсь, бедная бабушка испугается наших подарков.
— И что же нам делать? Пёстрый, завтра уже тридцать первое декабря, у нас совершенно нет времени, — заволновался Муха. — Надо срочно что-то решать!
— Решим по дороге. Давай попробуем быть последовательными. Сперва купим подарки, а потом... — Пёстрый задумался. — Потом я, пожалуй, полчасика помедитирую. Мне нужно привести мысли в порядок.
***.
— О, Пёстрый, это снова ты? — Сержант Ангелов сделал вид, что удивлен, и это ему почти удалось. — Что же на этот раз привело тебя сюда, в мою скромную обитель?
— Хотел спросить совета, потому что Удача поставила нас в затруднительное положение, — Пёстрый вылез из люка, и посмотрел на ангела с лёгкой укоризной. — Вот скажи, бывает тебе стыдно, а? Признайся, Ангелов! Бывает или нет?
— А в чём проблема? — округлил глаза ангел. — Тебе что-то не нравится?
— Он ещё спрашивает! — всплеснул руками Пёстрый. — Змей-искуситель рядом с тобой — невинный младенец. Мы открыли Удачу, прочитали условия, купили подарки и ёлку, но как их отдать? Бабушка, конечно, немолода, ей шестьдесят восемь лет, но, подозреваю, у неё хватит сил спустить нас с лестницы, потому что первое, что она подумает, увидев нас на пороге — к ней пришли мошенники.
— Добро пожаловать в клуб, — сардонически усмехнулся Сержант Ангелов. — Пёстрый, ты мудрый старый дух, неужели ты думал, что Чудеса делаются так легко? Люди постоянно просят о Чудесах, но ни один не представляет и сотой части всех сложностей, которые с Чудесами могут быть связаны. Попробуй, пробейся кому-то в мысли, и внуши, что для того, чтобы получилось Чудо, нужно сделать хотя бы один малюсенький шаг в нужном направлении. Все сидят и просят, а сами... — он раздраженно махнул крылом. — В общем, ты понял. Вот так и живём.
— И что нам делать? — спросил Пёстрый.
— Ну... — ангел задумался. — Вам нужно достать хотя бы немножечко Веры в Чудо. Только остерегайтесь подделок, сейчас их столько развелось, не передать.
— Веры в Чудо? Где её вообще берут? — нахмурился Пёстрый.
— Неподалеку от Надежды на Лучшее, — пожал плечами ангел. — Думай, Пёстрый, думай. Ты ведь знаешь ответ. Что вы им купили, кстати?
Пёстрый принялся рассказывать и перечислять, Сержант Ангелов одобрительно кивал.
— Большая ёлка — это хорошо, — заметил он, когда Пёстрый закончил рассказ. — И, между прочим, это намек.
— Намёк на что? — не понял Пёстрый.
— На то, где берут Веру в Чудеса, — Ангелов усмехнулся. — Вспоминай, вспоминай. Кто в этом мире ещё способен верить в Чудеса, а Пёстрый?
— Ох. Ты считаешь, что нам будет нужно найти Самого?!
— Именно. Кстати, он в городе, чайки говорили, что видели сани где-то в районе шлюзов. Не так уж и далеко отсюда. И, да. Чуть не забыл. Веру в Чудеса лучше всего собирать в хрустальный флакончик. Быстро испаряется, понимаешь ли. Вместе с детством... — добавил он. — Поторопись, Пёстрый, времени у вас действительно немного.
***.
— Понимаешь, Муха, верить в Чудеса способны только маленькие дети. Такая вера сродни наивности, но она при этом очень чистая и искренняя, — рассказывал Пёстрый, когда они с Мухой поспешно шли по дороге, ведущей к детскому садику. — Вот только проявляется эта Вера в Чудеса по-настоящему очень редко. Например, когда дети видят...
— Деда Мороза? — Муха чуть не споткнулся. — А он нам разрешит?
— Попросим, — Пёстрый вздохнул. — Я выбрал самый красивый флакончик, который стоял у Старой Женщины на подзеркальном столике. Надеюсь, на донышке что-то останется, её я тоже хотел бы порадовать пусть даже и тенью этой Веры... неважно. Мы попросим его, Муха, и, надеюсь, он нам не откажет.
***.
Сани Деда Мороза стояли у забора садика, напротив спортивной площадки, и в санях этих было сейчас пусто, видимо, Дед Мороз отправился в садик, работать. Три коня, однако, находились неподалеку — Январь и Февраль носились по детской площадка, играя в догонялки, а Декабрь, превратившийся в человека, быстро ел шаурму, запивая её дрянным растворимым кофе из пластикового стаканчика.
— Добрый день, — вежливо поздоровался Пёстрый, подходя к Декабрю поближе. — Приятного аппетита.
— Фпафибо, — ответил Декабрь. — Прошу прощения. Спасибо. Вы что-то хотели?
Муха с большим интересом разглядывал Коня — даже будучи человеком, тот сохранил гордую осанку, статность, стройность, а ещё у него из-под вязанной шапки выглядывали густые рыжие волосы, больше всего напоминавшие плохо замаскированную гриву. Собственно, на самом деле это и была грива.
— Извините за беспокойство, но не могли бы вы нам помочь? — спросил Пёстрый. — Дело в том, что нам необходимо встретиться с вашим хозяином. Причина очень важная. Речь идет о новогоднем Чуде для одной хорошей девочки и её бабушки.
— Во-первых, он нам не хозяин, а шеф, — ответил Декабрь. — Во-вторых, девочек этих пруд пруди, ко всем не набегаешься. В-третьих, Он частные заказы не принимает уже давно...
— Нет-нет-нет, вы меня неправильно поняли! — Пёстрый поднял руки. — Никакого частного заказа, ни в коем случае. Тут совсем иное. Нам нужно как-то раздобыть немного Веры в Чудеса, не более. А дальше мы уже сами. Нам бы просто побывать там, где он будет работать, и... ну, словом...
Декабрь поморщился, вытащил из кармана старую, замызганную рацию, нажал на какие-то кнопки, и произнёс:
— Шеф, приём. Тут к тебе какие-то двое хотели... угу... ага... Слышал, да? Хорошо. Сейчас отправлю. Спасибо, шеф, — он нажал на кнопку «отбой», и повернулся к Пёстрому. — Идите. Только не человеками. По четвертому слою реальности идите, на втором дети увидеть могут.
— Извините, а вам правда так нравится шаурма? — отважился, наконец, на вопрос Муха.
— Ага, — кивнул Декабрь. — Весь год жду. Подсел на неё, обязательно, когда тут бываю, её ем. А что?
— Да так, ничего, — Муха улыбнулся. — Просто несколько странно. Вы же Конь, Декабрь. И вдруг шаурма.
— Ну, знаешь... мы, Кони, тоже люди, — усмехнулся Декабрь. — Что ж нам, только сани таскать? Должны же и у нас быть какие-то маленькие слабости?
— Безусловно, — улыбнулся Муха. — Ещё раз простите за беспокойство.
— Да не за что. Вы идите, идите, у него этих садиков сегодня тьма, он торопится, поэтому не тяните время, — напомнил Декабрь.
***.
Дед Мороз отыскался в кладовке. Он сидел на стуле, и подмазывал свой нос красным гримом из коробочки. Большого роста, могучий, величавый, одетый в ярко-алый тулуп, он выглядел весьма внушительно, однако уже через секунду Муха и Пёстрый понял, что Дед Мороз сердится — впрочем, его дурное настроение объяснилось очень быстро.
— Недостаточно красный нос, видите ли! — в сердцах сказал Дед Мороз, вазюкая кисточкой в баночке с гримом. — Да неужели! «У настоящего Деда Мороза нос ярко-красный», — с издевкой произнес он. — Вот спасибо, а я-то и не знал, какой у меня нос... на самом деле!!! У, кошёлки, — он погрозил кисточкой кому-то неведомому. — Ярко-красный? А почему не ярко-синий? Или, например, ярко-зеленый?! И тулуп велено надевать исключительно алый! Что за бред? Чем им не нравится бирюзовый? С каких это пор стало, видите ли, неприличным носить бирюзовый тулуп?!
— Кхм, — тихонько кашлянул Пёстрый. — Простите, мы не помешали?
— А, вы те духи, про которых сказал Декабрь, — опомнился Дед Мороз. Отложил кисточку, повернулся к Мухе и Пёстрому. Стул под ним жалобно скрипнул. — Вам, как я понимаю, нужна Вера в Чудеса? Для какой-то девочки?.. Так, секунду. Маша. Знаю. Угу... понял. Ладно, будет вам Вера в Чудеса. Договорились.
— А как вы узнали про Машу? — спросил Муха.
Дед Мороз засмеялся.
— Так я знаю про всех детей в мире, — сказал он. — Я же Дед Мороз, работа у меня такая. Значит, так. Времени у нас всех мало, поэтому поступим следующим образом.
***.
Никогда до этого дня Муха не летал зимой, но сейчас он превратился в муху, почти что настоящую, взял в лапки уменьшившийся флакончик из-под духов, и взлетел. Воздух показался ему колючим, а по всему телу Мухи побежала дрожь. Ну и ну, думал Муха, как же, интересно, летают зимой вороны, чайки, голуби, и воробьи? Это же так холодно! Конечно, у птиц есть перья, и они защищают от мороза, но ведь тут, наверху, такой сильный и пронизывающий ветер...
— Муха, приготовься! — крикнул снизу Пёстрый. — Дед Мороз входит в зал, где собрались дети! Открывай флакончик!
Муха вытащил пробку, едва её не выронив, и полетел вниз, чтобы оказаться ближе к крыше детского садика. Пёстрый с тревогой наблюдал за ним. Три Коня тоже — Декабрь, конечно, уже рассказал братьям о том, что городские духи собираются ловить Веру в Чудеса.
— Здравствуйте, ребята! — донесся до всех голос Деда Мороза. — Какие вы все нарядные и веселые, какая красивая у вас ёлка...
Над детским садиком воздух вдруг начал светиться, и собираться словно бы в крошечные смерчики, состоящие из разноцветных снежинок и ледяных кристалликов. Их становилось всё больше, они светились всё ярче — и в этот момент Муха понял, что вот же она, детская Вера в Чудеса! Он поднес флакончик к ближайшему смерчику, и шепнул:
— Иди сюда, ты очень-очень нам нужен.
И смерчик проскользнул во флакончик, который тут же начал светиться. Муха, борясь с ветром, подлетел к следующему смерчику, и тот отправился во флакончик уже без всяких уговоров. Вскоре флакончик оказался полон, а окончательно озябший Муха заметил, что смерчики вокруг него меркнут, рассыпаются, истончаются. Он поспешно закрыл светящийся флакончик крышечкой, и полетел вниз.
— Ух и замерз же я, — пожаловался он Пёстрому. — Ну там и ветер, наверху! Говорил я тебе, что мухи и зима не сочетаются, а ты...
— Собрал? — спросил Пёстрый. — Эй, свежезамороженный, ты собрал Веру в Чудеса?
— Вот, полный флакончик, — отрапортовал Муха. — Гляди, какая красивая.
— Отлично, — похвалил Пёстрый. — Ты молодец.
— Эй, дух, выпей кофе, погрейся, — сказал Конь Декабрь. — Лихо ты, однако. Не думал я, что мухи могут зимой так здорово летать.
— Я тоже не думал, — покачал головой Муха.
***.
— И опять у нас с тобой не всё пока что получается, — заметил Пёстрый, когда они вернулись домой.
— Что у нас не получается, не понял? — спросил Муха.
— Вот смотри. Подарки и ёлку мы купили. Здесь, на втором слое реальности, их не видно, мы их, считай, спрятали. Веру в Чудеса мы достали, теперь бабушка и Маша наших подарков не испугаются. Но остался один момент, который мы так и не решили.
— Это какой? — нахмурился Муха.
— Как нам занести подарки и ёлку к ним в квартиру, — объяснил Пёстрый. — Они же материальные, их на втором слое нельзя переносить, только прятать можно. Что это значит? А то, что нам надо как-то выманить завтра днём Машу и бабушку из дома хотя бы на пару часов. Тогда мы всё успеем сделать.
— Но как же нам их выманить? — Муха задумался. — Гулять надолго они не пойдут, у бабушки болит нога, да и Маша может простудиться. В магазин? Но он рядом с домом, они за полчаса обернуться, да и денег у них почти нет. Позвонить, и куда-то позвать? Это подло, да и вообще, обманывать плохо.
— Пойдем к Ангелову, — вздохнул Пёстрый. — Два раза подсказал, может, и в третий раз выручит.
Продолжение в первом комменте...