Одной из важных тем творчества Михаила Булгакова является разоблачение старой российской аристократии, деградация которой привела к революции. Разумеется, прямо это нигде не манифестируется, но ведь не каждый писатель, подобно Ивану Ефремову, будет оснащать свои произведения нравоучительными сентенциями на несколько авторских листов
В первом же крупном произведении Булгакова, романе "Белая гвардия", блестящий свитский генерал, представитель давнего старшинского казачьего рода Павел Скоропадский бросает доверившихся ему людей и бежит, переодевшись в немецкую форму.
(Кстати, вы заметили, как мы лихо смешали реальную историю и литературную выдумку? Нет у Булгакова никакого "представителя давнего старшинского казачьего рода Павла Скоропадского", – у него есть "Гетман всея Украины". Да и события не в Киеве происходят, но в Городе.)
В последнем из законченных произведений Булгакова, пьесе "Батум", обращают на себя внимание сценки у губернатора и у царя, где губернатор просто не понимает, что происходит на управляемой им территории, а царь вообще подан в карикатурном свете – обучает канарейку петь "боже царя храни".
Были у писателя претензии и к тем носителям древней славы, которые потерялись в советской действительности (как Тугай-Бег в "Ханском огне") или же приобрели какую-то совсем уж непочтенную специальность (как кровный Гедиминович Бунша-Корецкий в "Блаженстве" и "Иване Васильевиче").
Отметим, впрочем, что изобразительная сила булгаковского таланта не позволила показать представителей бывшей элиты в совсем уж отталкивающих красках. Уголовник Жорж Милославский, если забыть о его киновоплощении, личность малоприятная. Но именно его жестокость, хитрость и вороватость помогла спастись путешественникам во времени в обоих пьесах.
Впрочем, тут хотелось бы перейти на почву довольно далёкую от произведений Булгакова. Есть исторические моменты, которые Булгаков мог знать, мог не знать, но которые наглядно показывают его несправедливость к историческим деятелям и ставят под вопрос саму логику измельчания и деградации аристократических родов.
Известно, например, что эвакуация исторического гетмана Скоропадского проходила не так, как это описано у Булгакова. Он сам, пешком, направился в немецкий штаб и на немецкой машине был доставлен на вокзал. Ехал по уже захваченному петлюровцами городу. Вроде бы те же самые события, но морального надрыва, как в "Белой гвардии" и "Днях Турбиных", уже нет.
Булгаков в критическом свете представляет предков Тугай-Бега, прототипами которого были князя Юсуповы. Юсуповы оставили значимый след в русской истории, пусть в этом роду и не было фигур столь ярких, как тот же Скоропадский. И, хотя род угас, они остаются в российской культуре. Именем родственного рода Урусовых назван один из районов Москвы будущего в фантастическом цикле современного российского писателя Вадима Панова.
В чём состояло "воровство" исторического Ивана Милославского мы не знаем – о его существовании известно из поминального синодика Ивана Грозного, а уж в чём он обвинялся там не указано, хотя из самого факта попадания в синодик можно предположить, что Иван Васильевич причины казни не считал достаточно убедительными.
Однако давайте вспомним, что Жоржу Милославскому в "Блаженстве" ставится диагноз клептомания. А ведь склонность хватать всё, что плохо лежит, имели многие известные исторические персонажи, причём не столь уж однозначных. Взять, хотя бы, светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова – образцово-показательного коррупционера, который, однако, в литературе и кино подаётся скорее позитивно, как ближайший соратник царя-реформатора, выдающийся полководец и талантливый администратор.
Простите, а что, так можно было? Если можно, то почему бы не представить на этом месте обаятельного жулика Милославского? (Повторимся – "обаятельный жулик" возник у Леонида Куравлёва не без влияния образа Остапа Бендера, у Булгакова всё хуже.) Спросите, что делать с казусом "Кемской волости", которую у Булгакова отдаёт шведам именно Милославский, а не Бунша? А ничего не делать. Нет у нас никакой уверенности, что потребуй кто-нибуть у Меншикова в бытность его "полудержавным властелином" при неспособных в государственному управлению Екатерине I и Петре II какую-нибудь "кемскую волость", он бы её не отдал за приличествующую принцу-консорту взятку. Коррупционер потому что. Другое дело, что и потребовать было некому и не факт, что в цене сошлись бы. Но саму возможность мы не отметаем.
Кстати говоря, если в "Иване Васильевиче" у Бунши есть альтер эго – Иван Грозный, то у Милославского его нет, и сравнить, соответственно, не с кем. Даже нет, наоборот – биография вора Жоржа идет от "вора" Ивана.
Не знаем, мыслил ли в этом направлении сам Булгаков, но концепция деградации элиты представляется несколько натянутой. Это у Горького в "Деле Артамоновых" мы видим деградацию конкретного купеческого рода описанную именно как деградацию (произведение, с присущим действительно крупному писателю Горькому талантом, было написано на основании политического заказа В.И. Ленина). В жизни же всё не так – те или иные качества личности проявляются под влиянием конкретных жизненных обстоятельств. Тот же Милославский вполне мог оказаться среди руководителей Советской власти, совершить какие-то подвиги в социалистическом строительстве и окончить жизнь в расстрельном подвале, но не как ворюга, а как "британский шпион" (с немалой частью "жертв сталинских репрессий" так и было – коррупции-то при социализме нет, а вот происки вражеских разведок – есть).
В заключение приведу жизнеутверждающую цитату из братьев Стругацких:
- "Рассказывают, что когда товарищу Сталину демонстрировали только что отснятый фильм "Незабываемый 1919-й", атмосфера в просмотровом зале с каждой минутой становилась всё более напряжённой. На экране товарищ Сталин неторопливо переходил из одной исторической ситуации в другую, одаряя революцию единственно верными решениями, и тут же суетился Владимир Ильич, то и дело озабоченно произносящий: "По этому поводу вам надо посоветоваться с товарищем Сталиным", — всё было путём, но лицо Вождя, сидевшего по обыкновению в заднем ряду с погашенной трубкой, порождало у присутствующих всё более тревожные предчувствия. И когда фильм окончился, товарищ Сталин с трудом поднялся и, ни на кого не глядя, произнёс с напором: "Нэ так всо это было. Савсэм нэ так".
Фильм, впрочем, прошел по экранам страны с обычным успехом и получил все полагающиеся премии".
Почему жизнеутверждающую? Потому что исторические эпохи, которые мы сейчас видим чуть не чредой блестящих побед и великих подвигов вблизи выглядят совершенно иначе и довольно трудно примирить "свинцовую мерзость бытия" с пониманием величия происходящего.