В 30-е годы прошлого века под каток «Большого Террора» в Челябинской области попали более 37 тысяч человек. Но до сих пор есть люди, которые отрицают сам факт репрессий. Однако всё сохранилось в документах, которые отображают и невероятные, и страшные судьбы. Об этом рассказал заместитель директора Объединённого государственного архива Челябинской области Николай Антипин.
Из Каира к расстрелу
Эльдар Гизатуллин, chel.aif.ru: Много ли сохранилось дел о репрессированных южноуральцах?
Николай Антипин: Довольно много – они называются архивно-следственные. Всего более 37 тысяч человек – из них расстреляно было около 11 тысяч. Реабилитация проходила с конца 50-х до 90-х годов, нереабалитированных у нас нет. Мы составили полную базу данных. Запросов по таким делам приходит много, и по закону мы обязаны предоставлять документы. Почти каждое такое дело – это интересная судьба. Под репрессии попадали самые разные категории населения, в том числе иностранцы – у них вследствие иностранного гражданства было больше шансов уцелеть и уехать.
- А некоторые, наоборот, приезжали из-за границы и попадали под каток.
- Да, вспоминается дело Владимира Ревель-Муроза. Пришёл запрос, мы подняли документы. Помню, меня удивило, что дело завели на фронте. Поразился поворотам судьбы этого человека. Его дед приехал в Россию, где у него родилось 16 детей. Больше всего меня поразило, что он с родственниками в 1932 году уехал во Францию служить в армию. Мы-то думаем, что тогда всё было закрыто, невозможно было попасть за границу.
- И это не единственный подобный случай?
- Был такой у нас Альберт Исакович Бонами. Родился в 1882 году в Каире, потом переехал в Яффу в Палестине, затем в Южную Африку, оттуда в Индию, где учился в школе в Бомбее, работал на ткацкой фабрике. Позже вернулся в Палестину. Видимо, такая жизнь способствовала знанию языков – он знал целых 14. Преподавал в Бухаресте, жил в Германии. Когда началась Первая мировая война, его выслали в Турцию. Через Румынию попал в Одессу, стал советским гражданином. Оказался в Магнитогорске – видимо, его завербовали как переводчика. Ведь на строительстве ММК работало много иностранных специалистов. К тому времени у Бонами была уже семья, двое детей. В 1938 году его арестовали – изъяли две печатные машинки, столовое серебро, часы, паспорт, сберкнижку, две американские монеты и кольцо - сохранилась опись.
Обвинили в шпионской деятельности – мол, передавал сведения о советской металлургии в Германию. Его расстреляли 8 октября 1938 года, а реабилитирован в 1957 году – за отсутствием состава преступления. Это такая типичная история.
- Его биографию типичной не назовёшь.
- Я имею в виду само обвинение и дело. Иностранное прошлое всегда было опасным. Например, в Сатке работала целая группа из Австрии, которая приехала в СССР в начале 30-х годов. С семьями они переехали в наш регион – кто-то жил в Сатке, другие в Аше или Симе. Думаю, они были коммунистами или социалистами. В 1938 году им предъявляют обвинение. Часть уехала, других арестовали, но приговорили к высылке из страны. Один из австрийцев пережил фашистский концлагерь, а уже после войны написал в СССР запрос с просьбой вернуть конфискованное имущество. Кое-что вернули, но понятно, что курс денег был уже другой, так что это оказались сущие копейки.
О чём рассказали палачи
- Верно ли, что под репрессии часто попадали и сами недавние обвинители?
- И очень часто. Есть такое дело Павла Куликова. Благодаря ему открылось закулисье сталинских репрессий. Сам Куликов 20 лет прослужил чекистом – сначала в Верхнеуральске, потом в Челябинске, был активным участником «Большого Террора». Затем его самого арестовали. Но товарищ был склочный и дотошный. Действительно верил, что вокруг много «врагов народа». Он понимал, как работает система, и умел ей сопротивляться по-своему. Хотя были и пытки – людей, например, ставили на перевернутую табуретку. Держали несколько суток без сна, отдыха, воды и еды, пока человек не подпишет признание. Также специально набивали камеры – в рассчитанную на 13 задержанных заталкивали до 100.
Куликова выпустили в 1939 году, когда репрессии пошли на спад. Тогда он первым делом написал письмо Сталину, где описал всю свою биографию, чтобы указать на «нарушения социалистической законности». Благодаря этому мы знаем, как проходили массовые репрессии. Так, была директива о 1,5 тысячах по первой категории (расстрел) и 4,5 тысячах по второй (лагеря). Понимаете всю абсурдность? План по «врагам народа»! Всего 6 тысяч на Челябинскую область. Куликов прямо пишет, что достаточно 2-3 свидетелей с показаниями о контрреволюционной деятельности. В итоге плановые цифры превысили в 7,5 раз! Это 37 тысяч 41 человек – эти данные из КГБ.
- То есть, такие, как Куликов, не раскаивались в содеянном?
- Абсолютно нет. Он даже с гордостью пишет, что выполнял «громадную работу, не зная отдыха и праздников» в сельских районах (сейчас это, в основном, Курганская область). Сообщает, что через его руки прошло свыше 4 тысяч дел. И такой человек спокойно умер своей смертью пенсионером союзного значения, как герой Гражданской войны! Когда в 1963 году поступило секретное распоряжение изучить все материалы репрессированных, к нему обратились за помощью. И Куликов признавал, что около 30% дел были необоснованными. Но настаивал, что в остальном всё было правильно, с «врагами народа» надо было бороться.
- А среди ваших родственников есть репрессированные?
- Мой прадед Спиридон Дмитриевич Севастьянов. Жил в Русской Тече, у него было крепкое хозяйство, поэтому его объявили кулаком. А ведь чтобы завести такое хозяйство, понадобился упорный труд четырёх поколений Севастьяновых. Потеряв все, семья уехала в Златоуст, потом в Копейск. Но в 1938 году прадеда арестовали как шпиона Японии. Приплели сотрудничество с Колчаком, потому что сдавал белым хлеб. При аресте изъяли «большое богатство» – паспорт и книгу «Деяния апостолов». Придумали даже, что он состоял в организации ОЖРБ – Очень Жестокая Расправа с Большевиками. И к этой организации приплели ещё 117 человек. Такие «организации» чекисты придумывали, чтобы не составлять для каждого отдельную историю. Иной раз придумывали совсем дикие организации – например, ПУХ: Партия угнетённых христиан. В неё записали несколько десятков священнослужителей.
19 ноября 1938 года прадеда расстреляли. Реабилитировали в 1957 году опять же из-за отсутствия состава преступления. Вот что меня поражает – всех подряд не реабилитировали, а заново разбирали дела. Вызывали бывших чекистов, которые к тому времени занимали другие посты, зачастую весьма высокие. И часто звучала фраза: «Признаю, что была совершена непоправимая ошибка». Смерть людей, поломанные судьбы – для них всего лишь ошибка.
- Даже от обычных людей приходится слышать – мол, и правильно, что боролись с «врагами народа».
- Так рассуждают люди, которые не держали в руках документы. Главная проблема – от невежества и нежелания знать. Всё ведь задокументировано, вплоть до участия Сталина. Начинаешь приводить факты некоторым людям, доводы, а они повторяют: «Это всё враньё!». Но тот, кто приходит в архив, начинает изучать документы, у того отпадают все сомнения. И ведь сама советская власть признала незаконность репрессий – ещё давно.
Кстати
Одним из организаторов «Большого Террора» в Челябинской области был Павел Чистов. За «перевыполнение плана» в борьбе с «врагами народа» его наградили орденом Ленина. В годы Великой Отечественной войны он попал на фронт, перешёл к немцам и стал с ними сотрудничать. За это отсидел 10 лет в советской тюрьме, после работал бухгалтером и умер лишь в 1982 году.