Поняв, что уснуть не получится, Алина протянула руку к тумбочке и включила стоящий на ней светильник.
Бледно-голубой овал осветил старенький будильник, с которым она никак не хотела расставаться, и тоненькую, потрепанную книжечку стихов Георгия Ефимова, «Девичья роща».
Алина обожала простые стихи чувашского поэта и, несмотря на то, что почти все знала наизусть, могла перечитывать их снова и снова.
Она посмотрела на часы: начало второго. Тяжело вздохнула и потянулась за книжкой.
… Лес загорелся? Скорее туши!
Сердце горит? Потерпи! Не тужи!
Прочитав пару строк и поняв, что их смысл не доходит до сознания, положила книжку рядом с собой.
Туда, где должен был спать муж. Сегодня он впервые не пришел ночевать. И впервые не поздравил ее с годовщиной свадьбы.
Как всегда, в этот день, Алина накрыла праздничный стол и надела новое платье. Приехал с поздравлениями вечно спешащий куда-то сын Антон, но Игорь не только не пришел домой, он даже не позвонил.
И все попытки дозвониться до него оказались напрасными.
– Мамуль, да не переживай ты так, – сын обнял ее за плечи, – ты ж знаешь, что если его нет, то, значит, на это есть причина.
– Да, конечно. – Алина торопливо кивнула и отвернулась. Ей не хотелось, чтобы сын увидел навернувшиеся на глаза слезы.
– А давай я позвоню в офис? – предложил Антон.
– Нет, что ты! – отмахнулась она, – подумают, что контролируем.
– Ну, тогда я не знаю.
– А тебе и не надо, – Алина улыбнулась, – ты иди.
– Ну, ты мне позвонишь? Вдруг…
– Конечно. – перебила она его. – Все будет хорошо.
Не так давно, Алина стала обращать внимание на перемены в поведении мужа.
Это были и более тщательные сборы на работу, и участившиеся срочные и длительные совещания, и не свойственная ему рассеянность, и, что самое главное – глаза.
Они светились так же, как 30 лет назад, когда он сделал ей предложение. Но сегодня источником света была другая женщина.
Алина не хотела скандалов и, тем более, не собиралась разводиться.
«Седина в бороду, бес в ребро – грустно усмехнулась она утром, глядя, с какой тщательностью муж начищал и без того сияющие туфли. – Перебесится».
«Не перебесится» – вдруг поняла она и прикрыла глаза.
Будильник показывал почти четыре часа, когда Алина, неожиданно для себя, заснула тяжелым, не приносящим облегчения, сном.
И в это время зазвонил телефон.
Звонил долго, настойчиво, а она все не могла понять, что это за звук, и что, вообще, от нее хотят. Еще и незнакомый номер на экране телефона сбивал с толку.
– Слушаю. – хриплым спросонья голосом ответила она и приготовилась отчитать того, кто осмелился нарушить ее покой.
– Не отключайтесь. – раздался сухой, официальный голос.
– Да. – Алина напряглась и, еще не зная цели звонка, поняла, что случилось что-то плохое – Игорь?
– Разумов Игорь Петрович кем вам приходится?
– Муж, а что… – волна паники начала накатываться на нее не давая больше произнести ни слова.
– Вам надо приехать в первое кардиологическое. – отчеканил голос и, уже более мягко, поинтересовался – знаете, где это?
– Да. – прошептала Алина и, нажав на сброс, позвонила сыну.
– Антош, папа в кардиологии. Сказали приехать.
– Что с ним?
– Не спросила. – ответила она и удивилась своей несообразительности.
– Ок! Я мигом!
Она заметалась по квартире, бестолково тычась из одного угла в другой. Схватила сумку, засунула в нее нижнее белье Игоря, вытряхнула. Побежала в ванную, схватила его зубную щетку и только тут поняла, что все это может уже никогда не понадобиться.
Вскрикнув, бросилась в спальню. Под руки попались домашние брюки и рубашка, но было не до нарядов. Наскоро застегнула пуговицы и побежала к двери.
«Господи помилуй… Господи помилуй…» – стучало в висках, пока она, забыв о существовании лифта, мчалась вниз по ступеням.
Сын уже ждал ее у подъезда.
Город спал. Редкие поливальные машины лениво ползли вдоль пыльных улиц, готовя их к предстоящему дню, но они не могли быть помехой для стремительно летящего автомобиля.
– Антош, потише, – попросила Алина, боясь не столько того, что сын не справится с управлением, сколько поджидающей их неизвестности.
– Ок. – бросил он, едва успев вписаться в распахнутые ворота клиники.
– Миленькая! – Алина буквально ворвалась в фойе и бросилась к сидящей за стойкой медсестре, – Разумов… у вас… Звонили… Что с ним?
– К доктору. – безразлично-холодным голосом ответила «миленькая» и указала на небольшой шкаф у стены – халаты там.
– Антоша… – Алина беспомощно посмотрела на сына и заплакала.
– Прорвемся, мам, – Антон приобнял ее за плечи, сглотнул подступивший к горлу комок и зло глянул на уткнувшуюся в телефон медсестру. – Куда идти то?
– Ординаторская, второй этаж, – не поднимая головы ответила та. У нее были куда более важные дела, чем разговоры с надоевшими посетителями, и она не собиралась тратить на них свое время.
– Пошли. – Антон достал из шкафа халаты, протянул один всхлипывающей матери и взял ее за руку.
Второй этаж, едва освещенный вмонтированными в стену светильниками, да еще и покрашенный унылой, серо-фиолетовой краской, усиливал чувство беспомощности и тревоги, а множество дверей ограничивало возможность быстрого передвижения. Приходилось задерживать шаг и читать каждую надпись на них, и Алина с облегчением вздохнула, когда увидела нужную им табличку. Антон, рассудив, что медсестра уже сообщила о их визите, легонько толкнул дверь и, немного приоткрыв, заглянул в образовавшуюся щель.
– Можно?
– Да-да, – тут же раздался немного сонный голос, и они вошли в кабинет.
На застеленной ярким полосатым пледом кушетке сидел, потирая глаза, высокий, спортивного телосложения, мужчина.
– Извините, я сейчас. Разумовы? – мужчина убрал руки от лица и сделал приглашающий жест в сторону дивана. – Присаживайтесь.
– Вадим? – в голосе Алины смешались одновременно и удивление, и радость.
– Да… – мужчина повернулся, вгляделся в лицо посетительницы и вдруг расплылся в широкой улыбке.
– Алинка!?
– Я.– казалось, Алина совсем забыла ради чего оказалась в этом кабинете.
– Вот это встреча. Так ты – Разумова?
Алина утвердительно кивнула:
– А ты?
– А я, – и, продолжая улыбаться, представился: как и прежде – Зотов Вадим Алексеевич. Только еще и кардиолог. Причем, высшей категории и лечащий врач твоего мужа.
– Что с ним? Как он? – голос Алины задрожал.
– Ну, если честно, – Вадим Алексеевич развел руками, – последствия не предсказуемы. Инфаркт.
– Вадь… – Алина умоляюще посмотрела на говорившего.
– Мы делаем все возможное. Сын? – кивнул он в сторону прижавшегося к стене Антона.
– Да. Можно к нему?
– На секундочку. И, при условии, что вы будете вести себя хорошо. – он поднял указательный палец, – Ни-ка-ких эмоций.
– Не будет – подал голос молчавший до сих пор Антон и вышел в коридор.
– Алинка…– Вадим Алексеевич дотронулся до плеча женщины, – а ты совсем не изменилась…
– Не надо. – Алина повела плечом, – не время.
– Согласен. – вздохнул Вадим Алексеевич и открыл перед ней дверь.
Игорь Петрович лежал в отдельной палате.
Кардиологическая кровать, прикроватный монитор и приборы со множеством проводков, которым Алина не знала названия, вызвали у нее панический страх. К счастью, сын вовремя понял ее состояние и тут же оказался рядом. Едва сдерживая рыдание, она подняла на мужа глаза и встретившись с ничего не выражающим взглядом, повернулась к доктору.
– Жить будет. – чуть слышно прошептал тот и кивнул на дверь.
Начинало светать.
По коридору забегали заспанные медсестры, а приглушенный свет ночных светильников сменился на более яркий, меняя унылую, серо-фиолетовую окраску стен на бирюзово-голубую.
– Проходите. – Вадим Алексеевич снова сделал приглашающий жест. – Сейчас я поставлю чайник, и мы с вами поговорим. Или только с тобой? – он внимательно посмотрел сначала на Алину, потом на присевшего на краешек дивана Антона.
– Со мной, – ни секунды не думая выпалила Алина.
– Ты так считаешь? – нахмурился сын.
– Да, прости, – прошептала она.
Не понятно как, но, встретившись с пустым взглядом мужа, она поняла: сегодня она узнает о нем то, что совсем не обязательно знать их сыну.
– За тобой приехать? – спросил, поднимаясь, Антон.
– Нет. – Алина покачала головой, – доберусь на такси. Только, ты заедь к нам. Я, кажется, не закрыла двери.
– Сделаю. – кивнул он и вышел из ординаторской.
– В общем, – Вадим Алексеевич щелкнул кнопкой чайника и повернулся к Алине – все не так плохо, как кажется, но и не так хорошо, как хотелось бы.
– Не поняла…
– Ты знаешь, я никогда не узнал бы его, тем более, он, приходя в сознание, звал, Марину.
– Кого? – Алина подняла руку и потянула за сдавивший горло воротник.
– Марину. Его привезли из гостиницы. Он был один, но администратор сказала, что он снимал этот номер вместе с полноватой блондинкой.
А потом, приходя в сознание, он звал…
– Марину. Это его секретарша.
Закипевший чайник давно отключился, а они сидели друг против друга и молчали. Каждый о своем.
Алина, о том, что больше не сможет жить с этим человеком. И не потому, что он изменил ей, а потому, что он позволял им встречаться. Жене и любовнице.
«Хотя… – она грустно улыбнулась, – может быть дальнейшая совместная жизнь не входила в его планы?»
Она физически ощутила уничтожающий взгляд, которым провожала ее Марина. А, может быть, они вместе, лежа на кровати в дорогом гостиничном номере, смеялись над ее наивностью?
– Вадим Алексеевич – в дверях ординаторской показалась голова девушки – вас шестая.
– Пойдешь? – повернулся он к Алине.
– Да, – кивнула та и отстав на пару шагов пошла следом за ними.
– Марину… позови… – чуть слышно прошептал муж. – И… прости…
– Все нормально. – Алина поправила сбившееся одеяло, достала из кармана мобильник и, набрав номер секретарши, включила громкую связь.
– Да. – раздался недовольный голос. – Что вам от меня надо?
– Игорь Петрович просил, чтобы ты приехала, – Алина старалась говорить как можно спокойнее и у нее это получилось.
– Что? – к тихому смеху девушки присоединился хриплый, мужской, – передай старому дураку, что я уволилась. И пусть он забудет мой номер.
Алина растерянно повернулась к мужу и тут что-то запищало и затрещало в стоящем на тумбочке аппарате, а зигзагообразная линия на мониторе начала превращаться в прямую.
– Выйди! – Вадим толкнул ее в сторону двери, а сам бросился к кровати больного.
«По-мо-ги. По-мо-ги» – просила она непонятно кого, шагая по длинному коридору к ординаторской. Нажала плечом на дверь и, не найдя в себе сил дойти до дивана, опустилась на пол.
Казалось, время остановилось.
Не было сил встать. Не было сил плакать. Не было сил жить.
Вошел Вадим и, вместо того, чтобы помочь подняться, опустился рядом с ней.
– Все нормально, – тихо ответил он на немой вопрос женщины, – но он не хочет жить.
Через две недели Антон забрал отца из клиники и привез в загородный дом. Они с матерью решили, что так будет удобней. Игорь не решал ничего. Он целыми днями лежал, смотрел в потолок и почти ничего не ел и не говорил.
Антон, побегав по двору с рулеткой и молотком, соорудил пандус, и проблема с прогулками была решена.
Шло время, но улучшения в состоянии больного не намечалось и через полгода его снова поместили в клинику.
– Ничего не понимаю! – Разводил руками Вадим Алексеевич, заполняя выписной эпикриз. С ним все нормально и он давно уже должен был встать!
– Не встанет. – вздохнула Алина.
– Но почему?
– Потому что ему не зачем это делать. Она ведь даже не позвонила ни разу, а бывшая секретарша сказала, что она с его партнером…
Впервые за все прожитые годы, наступившая весна не радовала Алину.
Она садилась рядом с мужем, брала его руку в свою и просила поговорить с ней. Но он отворачивался и молчал. Алина вставала и ей было видно, что муж плачет.
Плакала и Алина.
Плакала от того, что устала. От того, что было жалко мужа и от того, что с нетерпением ждет приезда Вадима Алексеевича.
Ей было невыносимо стыдно за это и перед собой и, что было гораздо важнее, перед сыном.
– Мам, – как-то подошел к ней Антон, – вас с Зотовым что-то связывает?
– Да, – Алина не стала скрывать правды, – когда-то мы любили друг друга, но потом я познакомилась с твоим отцом.
– А он?
– А он говорит, что любит меня до сих пор. И он не женат.
– А ты?
– А я тоже люблю его.
– Мам, – Антон посмотрел в сторону комнаты, где лежал отец – Я справлюсь.
– Спасибо, сынок, – Алина улыбнулась. – я боялась сказать тебе. Но справляться мы будем вместе.
– Ок. – кивнул Антон и вышел во двор.
Игорь Петрович проснулся от удушающего запаха дыма, который тонкой змейкой просачивался под неплотно закрытую дверь.
«Ну и хорошо, – подумал он, – отмучаюсь».
В горле запершило и он закашлялся. Забыв, что решил отмучиться, позвал жену, но она не отозвалась.
Начинали слезиться глаза.
– Антон!!! – Но и сын не спешил ему на помощь.
И тут за дверью что-то упало. Послышался треск горящего дерева…
– Пожааар! – раздался крик за окном.
– Пожааар! – подхватили еще несколько голосов.
Выползающая из-под двери змейка, пугающе быстро увеличивалась в размерах.
Игорь Петрович попытался встать, но ноги не слушались. После нескольких попыток он, почти обессиленный, сумел сползти с кровати и, смиряясь с судьбой, упал рядом.
И тут он увидел себя. Со стороны. Точнее то, что останется от его, истерзанного гордыней и обидой тела.
И ему не понравилось то, что он увидел…
Он так и не смог ни понять, ни объяснить, даже себе, какая сила поставила его на ноги и вытолкнула вон из наполнявшейся дымом комнаты. Он не помнил, как открыл двери, как выскочил на крыльцо и только увидев удивленное лицо сына, понял, что нет никакого пожара. А есть зажженная дымовая шашка и включенный телефон, из которого раздавался треск горящего дерева.
– Получилось! – воскликнул выходящий из-за угла Вадим Алексеевич, где они с Алиной старательно изображали кричащую толпу. – Я же говорил, что не буду рисковать свободой! Теперь будешь жить! Не сомневайся.
– А я и не сомневаюсь, – тихо произнес Игорь Петрович, понимающе глядя на стоявших рядом Вадима и Алину.
– Прорвемся, отец? – повернулся к нему Антон.
– Конечно, сын. – кивнул тот и опустился на стоящий у стены стул…
АВТОР ИДЕИ - Лариса Грушевская. г. Отрадный.
Я могу написать, но с идеями не особо. У нее было наоборот и у нас были грандиозные планы на совместное творчество. Увы... Ее уже нет с нами...
PS: Буду искренне благодарна за КОНСТРУКТИВНЫЕ замечания, лайки и подписку. И конечно же, репост.
Данный рассказ является выпускным на литературных курсах, хотелось бы получить на него больше оценок от читателей, а без репоста этого, к сожалению, не сделать.
Надеяться на то, что Дзен нальет показов, не приходится.
Солнышка вам!
С теплом, ваша Я