Как объяснить символическое значение гибели коня Печорина в “Геройе нашего времени” Михаила Юрьевича Лермонтова? Почему именно эту сцену следует назвать “макушкой романа”, идейной кульминацией и ответом на все вопросы?
Лошадиный мотив — один из центральных в лермонтовской картине мира и заслуживает места в соответствующем списке Лермонтовской энциклопедии.
Потерять коня для кавалериста — большое бесчестье. Коня берегут как зеницу ока. Как уважающий себя капитан не бросает корабля, так и уважающий себя гусар не теряет лошадь. Конь — животное долголетнее, приобретаемое наездником чуть не на всю жизнь. Более того, конь отличается от моторного транспорта тем, что это живое существо с бьющимся сердцем. Беречь своего коня, друга дней своих суровых — вот высокая честь для ездока.
Более того, конь не есть в «Герое нашего времени» существо безымянное. Печоринского лихого коня зовут Черкесом. Известны и имена личных лошадей Лермонтова, лелеемых им и в ссылке на Кавказ поневоле отданных бабушке на попечение, — любимец Парадёр и Август. Третьей была кобыла, чьё имя не сохранилось в анналах истории. Читатели «Тоски» Чехова и «Хорошего отношения к лошадям» Маяковского осознают связь между коневладельцем и его гривастым собеседником. Конь — друг, товарищ, собрат, однополчанин и помощник, который стареет одновременно со своим обладателем. Мужество коня и его наездника в бою — мужество единое, неразделимое. Горячий, послушный конь промеж ног ободряет кавалериста, чутко слышит малейшее движение своего хозяина. Короче говоря, конь — это сила и честь, горячий дух своего обладателя.
Фёдор Достоевский, «почвенник», с научной скрупулёзностью изучил национальный русский характер и убедительно доказал, что отношение человека к лошади — это мерило его нравственности. Погубить лошадь — значит отойти от истины, от добра, от Бога. Фридрих Ницше трагически онемел, обнимая случайно встреченную им на улице лошадь и своим телом защищая её от побоев. За поступки, подобные этому, даже за меньшие, людей причисляли к святым.
Увы, но лермонтовский Печорин не воспринимает своего послушного Черкеса как субъекта. Индивидуалист и собственник, Григорий Александрович низводит собственного коня до объекта, до вещи. Не раз на страницах романа он хвалится статью коня. Загнав Черкеса, хвалится статью следующего. Кони для Печорина — расходный материал.
Впрочем, как и люди. Черкес ведь так слепо предан ему — прямо как раб. Фи, никто не ценит рабов. В союзе человека и лошади один всегда раб другого, а это неинтересно, — зевает Печорин, прикрывая нежный ротик с ослепительными зубками изящной белой рукой.
Что же гибнет на дороге к Ессентукам вместе с Черкесом?
Конь, чистое и смелое созданье, бессердечно загнанное эгоистичным кавалеристом до смерти, есть не что иное, как душа Печорина. Увы, Печорин «ездил» на ней, бездушно погоняя, и доездился до финиты. Пришпоривал-пришпоривал да и напришпоривался! В крепость к Максиму Максимычу Печорин уже едет пустым — бездушным. Обездушенным. Потеряв Черкеса, Печорин безвозвратно потерял духовное право на счастье.
Как это объяснимо с точки зрения гуманизма?
Гуманизм — представление о жизни и благополучии человека как наивысших ценностях бытия. А если Печорин возразит? — «Вера — человек, субъект, и потому на пути к ней допустимо жертвовать лошадями, объектами. Мой высший гуманизм в том, что ради человека я готов убить лошадь и тем самым утверждаю наивысшую ценность человека. Думать о лошади, когда важнее всего человек, негуманно. Люди сначала, а кони потом. Первым делом, первым делом — человеки, ну, а лошади, а лошади — потом!»
Это суждение — пример мнимого гуманизма. В гуманизме (впрочем, как и во всём на свете, к несчастью) требуется разбираться. Истинный гуманизм подразумевает уважение и ценностное отношение к жизни вообще. Почему мы так ценим человека? Потому что человек — это носитель разумной жизни. Гуманность — это осознание ценности жизни вообще и человека как её носителя в частности.
Вот почему Печорин, оправдывающий безжалостное отношение к коню ценностным отношением к человеку, лицемерит. Погубил коня — сам повинен смерти. Это фати, а с судьбой, как известно, печорины не спорят.
С Черкесом гибнет та светлая часть души Печорина, что ещё жила в нём. Его дикие рыдания на траве — это тризна не столько по Черкесу (уважать которого у Печорина не хватило нравственных сил), сколько по своей духовной смерти. Любил-то больше и нежнее всех самого себя. Умер душой и оплакал сам себя. А потом встал, отряхнулся — и как ни в чём не бывало добрёл домой. После этого ему даже как-то легче стало — «плакать здорОво». То духовное, что так тяготило его грудь, освободило жилплощадь, и — дышать стало легче. Не правда ли, так легко, так непринужденно жить без души?..