Часть 85
Наискосок от сквера находится бывшая Николаевская Академия Генерального штаба, ныне Военная академия Генерального штаба Вооруженных Сил России.
Это старейшее военное учебное заведение в России – оно было открыто в 1832 году как Императорская военная академия с целью «образования офицеров к службе Генерального штаба» и «вящего распространения военных познаний» по велению императора Николая I. Обучение здесь приравнивалось к особому отличию и считалось почетным.
После смерти императора Николая I Императорская Военная академия была переименована в Николаевскую академию Генерального штаба.
С 1832 по 1918 годы в ее стенах было подготовлено 4,5 тысяч офицеров. Выпускниками академии были не только военные, но и государственные деятели, а так же прославленные ученные – Д. Милютин, Н. Пржевальский, М. Скобелев, А. Куропаткин, Б. Шапошников и другие.
В 1918 году Академия прекратила свое существование и была воссоздана в 1936 году уже в Москве. А в настоящее время Военная академия Генерального штаба ВС РФ является главным высшим военно-учебным заведением страны.
Нынешнее здание было построено в 1900 – 1901 годах по проекту нашего старого знакомого архитектора Александра фон Гогена.
Непонятно одно – академия названа в честь Николая I, но у входа находится памятник его сыну Александру II.
Может, дело в том, что именно при Александре Академия и получила свое название? Другой логической связи я не вижу.
Кстати, о памятнике. Удивительно, но это подарок наших небратьев к 300-летию Санкт-Петербурга. Он является точной копией скульптуры, изготовленной по поручению барона Гинзбурга для городской публичной библиотеки Киева еще в 1910 году. Может оригинал до сих пор стоит там в вестибюле, несмотря на истерический снос всего, что под бульдозер попадется – не думаю, что те, кто сейчас находится в той стране у власти, хоть когда-то посещали библиотеку.
А за Академией находится еще один почти пятиугольный перекресток. По крайней мере, дом с острым углом тут имеется.
Это собственный доходный дом архитектора А.В. Кащенко, построенный в стиле модерн.
Александр Васильевич Кащенко окончил архитектурное отделение Академии художеств с большой золотой медалью и получил право на заграничную поездку за счет академии. Затем он стал архитектором великих князей Сергея и Павла Александровичей.
Кащенко сам составил проект для своего дома с учетом основных требований тогдашнего законодательства.
Основным требованием было соблюдение высоты проектируемого здания. В 1844 году император Николай I своим указом запретил частным владельцам возводить дома выше 11 сажен (23,5 метра) – на такой высоте располагался карниз Зимнего дворца. Но когда это в России не могли найти способ обойти любое законодательство? Так произошло и с законом Николая I – просто к домам стали пристраивать мансарды, которые не считались этажами.
Отсюда плавно вытекло второе требование, на этот раз закрепленное Уставом Строительным: чтоб на чердаке, имеющем характер мансарды, не было жилых помещений. Это требование диктовалось правилами пожарной безопасности.
Став домовладельцем, архитектор получил возможность быть избранным в Городскую думу, в которой он стал членом комиссии по устройству новых фабрик и заводов, а также комиссии по составлению проекта канализации Петербурга. Кроме того, он был членом Городской санитарной комиссии и членом общества ночлежных домов. Дельный человек.
Кроме всего прочего, он был еще и весьма экономически грамотен – в 1917 году Кащенко заложил свой дом в Санкт-Петербургском городском кредитном обществе. А через год дом муниципализировали. Но, думаю, архитектор не стал дожидаться этого светлого дня в собственной гостиной.
На других углах перекрестка расположился доходный дом М.С. Берковского, построенный перед первой мировой войной в стиле модерн
и доходный дом М.А. Сизова, построенный несколькими годами раньше также в стиле модерн.
Мы продолжаем свой путь по Суворовскому проспекту.
Возле цветочного магазина стоит вот такая милая скамейка.
Правда, непонятно, зачем. Сидеть здесь явно не слишком удобно, да и в парках скамеек полно, а в качестве модной ныне фотозоны она вряд ли часто используется – задний план очень так себе. На любителя. Я бы, как человек с художественным вкусом, большое растение в оцинкованном ведре переставила в район собачьего хвоста, а герани и землянику – на подоконник. Было бы очень красиво. Но кто ж мне даст это сделать?
На противоположной стороне можно полюбоваться доходным домом В.Ф. Фогеля,
построенном в стиле модерн. Его фасад украшен лепниной, хоть и достаточно скромно.
А вот монументальное здание советской постройки, так сильно выбивающееся из ряда радующих глаз доходных домов.
Это бывшее здание Академии легкой промышленности, строительство которого велось с 1933 по 1938 годы по проекту архитекторов Александра Хрякова, Леонида Полякова, Павла Абросимова и Александра Великанова, которые в том же 1933 году дружно и в полном составе переехали в Москву с целью строительства Дворца Советов, с которым, как известно, совершенно не сложилось. И слава богу, наверное. Видела я наброски проекта – жуткое зрелище. Снести бы его сейчас любители СССР не позволили, и к гадалке ходить не надо. А храм Христа Спасителя выглядит на этом месте значительно органичнее.
Ну а на Суворовском проспекте здание по их проекту всё же было воплощено в жизнь. Тяжеленный «утюг» для легкой промышленности… звучит довольно иронично, но у советской власти всегда отсутствовало чувство комического. Этим объяснялись самые дурацкие запреты, которые она время от времени выдавала, словно специально, чтобы народ пребывал в перманентном состоянии раздраженного недоумения.
Хотя у отдельных представителей этой самой власти с чувством комического было всё нормально. Я уже писала про переименование крейсера «Молотов» в крейсер «Слава». Есть и еще один пример бесподобного переименования.
У нас в Севастополе до революции была улица Католическая, на которой располагались некие специфические дома… ну, те, которые с красными фонарями. Разумеется, после революции оставить прежнее название было никак невозможно, и улицу красных фонарей переименовали (тут, как говаривал покойный М.Н. Задорнов: «А теперь воздуха в грудь наберите!») в улицу П.П. Шмидта. Горком партии (или что там в те времена было) явно не понял прикола, и улица так называется до сих пор. Неизвестный переименователь наверняка смеялся долго. Про себя.
Справочно: дело в том, что в биографии иконы революции Петра Петровича есть один достаточно известный эпизод, который, правда, по какой-то причине не изучают в школе. Он вступил в официальный брак с профессиональной проституткой из Питера, после чего был в первый раз уволен со службы во флоте.
Но вернемся в Санкт-Петербург. Академия, для которой велось это строительство, въехать в новенькое здание, скорее всего, не успела – она была ликвидирована в 1940 году, а имущество упразднённого вуза передали Ленинградскому текстильному институту.
В 1941 году здание по-прежнему пустовало, и в нем был развернут эвакуационный госпиталь, а вскоре после этого оно подверглось бомбардировке и загорелось. Согласно официальным источникам, на крыше госпиталя был изображён красный крест, защищающий по Женевской конвенции медицинские учреждения, но есть вероятность, что именно он и послужил ориентиром для немецких лётчиков. В результате огромное здание выгорело дотла, и под его обломками погибли и получили ранения 442 человека, в том числе 160 работников госпиталя.
Восстановили здание только через несколько лет после войны. А сейчас в нем располагается Главное управление Министерства внутренних дел Российской Федерации по Санкт‑Петербургу и Ленинградской области.
Для того чтобы подчеркнуть новое назначение здания, перед ним установили бронзовую фигуру городового.
Чуть дальше по улице стоит жилой дом послевоенной постройки.
С первого взгляда его можно принять за типичный для центра Санкт-Петербурга доходный дом с обязательными архитектурными элементами типа пилястр и барельефов,
но стоит присмотреться, как эта иллюзия рассеивается. Перед нами типичный сталинский стиль. Барельефы на фасаде изображают «простых советских людей» с чрезвычайно сосредоточенными лицами.
Как говорил М.Н. Задорнов:
Нет, нашего человека среди любой беспочвенно радостной западной толпы можно безошибочно угадать по выражению лица. На котором как бы навсегда застыла наша индустриализация! Осели этапы большого пути, прилипли шесть орденов комсомола, непаханая целина и непрекращающееся восстановление разрухи... При этом в глазах ежесекундная борьба озадаченности с озабоченностью.
Горгульи и драконы на фасадах и то выглядят гораздо приветливее.
И вот мы вышли к сосредоточению различных правительственных,
и не только,
зданий Санкт-Петербурга.
Но с историческо-познавательской точки зрения меня, разумеется, интересует Смольный.
Заложено здание Смольного института благородных девиц было в 1806 году, причем это творение еще одного нашего старого знакомого архитектора Джакомо Кваренги.
А ранее на этом месте размещался дворик, где хранили смолу для промышленных предприятий. Отсюда и пошло название сооружения.
В это закрытое учебное заведение девочки поступали в шестилетнем возрасте и находились там неотлучно в течение 12 лет. Такая изоляция от общества должна была гарантировать воспитание благородства и всестороннее развитие. Говорят, помогало. Кстати, именно одежда девушек-смолянок послужила прообразом для советской школьной формы.
Для девушек менее благородного происхождения в Институте было открыто мещанское отделение, а также педагогический класс, в котором на протяжении двух лет девиц готовили в учительницы.
Незадолго до Октябрьской революции институт, возглавляемый княгиней Верой Голицыной, отбыл в Новочеркасск. Там зимой 1919 года в последний раз на территории России выпустились воспитанницы этого учебного заведения. А спустя полгода ученицы и учителя эмигрировали в Сербию, где институт просуществовал до начала 30-х годов прошлого века.
В опустевшем здании была организована штаб-квартира большевиков, готовившихся свергнуть Временное правительство.
После революции именно в этом здании прошел Всероссийский съезд советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов, принявший первые декреты советской власти.
Хотя я бы не сказала, что случившееся в России в 1917 году можно с полной уверенностью назвать революцией. Революция – это когда, в конечном итоге, рывок вперед делает страна в целом, а когда меняются рыльца у корыта власти (часто в комплексе с серьезным ухудшением положения в стране в целом) – это всё же переворот. Кстати, если аппетитно чавкающим у корыта удается отбить атаку алкающих справедливости, это означает, что имел место мятеж (см. восстание декабристов).
Вплоть до весны 1918 года, пока Петроград оставался столицей, в Смольном институте находилось правительство, возглавляемое В.И. Лениным.
После переезда Совета народных комиссаров РСФСР в Москву территория, примыкающая к экс-штабу большевиков, была благоустроена
как дань роли Смольного в Октябрьской революции.
В 1927 году тут установили памятник Владимиру Ильичу,
а спустя еще пять лет в сквере появились еще и бюсты авторов «Манифеста Коммунистической партии»,
который несчастные советские школьники переписывали в тетрадку и пересказывали близко к тексту, что совершенно не вызывало в юных сердцах и умеющих думать головах благоговейного революционного трепета.
После того как совнарком покинул Петербург, в Смольном разместились органы местной власти. Именно здесь в 1934 году убили руководителя ленинградской парторганизации Сергея Мироновича Кирова.
После августа 1991 года Смольный, в котором размещался обком КПСС, был опечатан. Красный флаг над зданием был спущен, а вместо него подняли бело-сине-красный флаг Российской Федерации.
Сейчас это не только ценный исторический и архитектурный памятник, но и резиденция губернатора.
Немного побродив по парку, мы направились к Смольному монастырю, который располагается рядом.
Окончание следует...