В своем первом фильме, односерийной короткометражке "Зарабатывая на жизнь" ("Making a Living", Henry Lehrman, 1914), Чарльз Чаплин сыграл аристократа в шляпе, носящего монокль.
Для второго, "Детские автогонки в Венеции" ("Kid Auto Races at Venice", Lehrman, 1914), снятого двумя неделями позже, Чаплин возродил костюмы из варьете своей компании Фреда Арно, мягко, но карикатурно изобразив человека на улице родного Лондона: шляпа-котелок, широкие брюки, узкий пиджак и бамбуковая трость; лицо украшали меланхоличные усы щеточкой.
Этот образ пронесся сквозь время - от Америки перед Первой мировой войной до дней перед началом Второй мировой войны, пройдя через переломные дни Великой депрессии, на протяжении более чем шестидесяти короткометражных и нескольких полнометражных фильмов. Несмотря на истинно британскую элегантность его одежды, он был не человеком с достатком, а настоящим бродягой, которому страна больших возможностей забыла дать свою. Самый эмблематичный силуэт седьмого искусства.
Чаплин эксплуатировал этого персонажа, известного в народе как "Шарло" (имя, ставшее стандартным существительным вместе с существительным "шарлотада", которое включено в Испанскую королевскую академию), и дал ему множество странных профессий (боксерский судья, сторож, пожарный, обойщик, странствующий музыкант, ломбардщик...), при этом его центральный регистр, дух "бездомного", не претерпел никаких изменений от одного к другому.
Он смотрел на мир [мир, который он глубоко не любил] с оттенком пикарески и всегда с оттенком галантности: учтив с женщинами, вежлив с господами. А из голода каждого бродяги он извлекал непревзойденные гэги: в "Золотой лихорадке" ("The Gold Rush", Чаплин, 1925), когда у него сводит живот, Шарло съедает один из своих ботинок: шнурки - восхитительные тальятелле, гвозди - тугие, как перепелиные бедра.
В "Огнях города" (Чаплин, 1931), пьяный как скунс, он, сам того не замечая, всасывает серпантин, упавший в его тарелку со спагетти, а в фильме "Модемные времена" ("Modem Times", Chaplin, 1936) рабочий Шарло выбран для продвижения, с уморительно катастрофическими результатами, изобретения, которое дает рабочим угол без ущерба для их производства.
В фильме "Великий диктатор" ("The Great Dictator", Chaplin, 1940), в котором актер дублировал двойника Гитлера и скромного еврейского парикмахера, последний вместе с другими членами своего гетто играет главную роль в уморительной сцене, которую возглавляет вкусная выпечка с жертвенной начинкой. Именно с этим цирюльником, чистым шарлотанцем, Чаплин простится со своим легендарным персонажем, а затем сыграет Анри Верду, убийцу поневоле, в "Месье Верду" (Chaplin, 194-7) и, теперь уже с открытым лицом, снимется в "Limelight" ("Limelight", Chaplin, 1952) и "A King in New York" ("A King in New York", Chaplin, 1957).
И между смехом и хохотом гений Чаплина привносил не только сентиментальность (которую на протяжении десятилетий его самые яростные недоброжелатели использовали как меч упрека, а она у него была), но и социальную совесть, которая сегодня, когда его работы кажутся более современными, чем девяносто процентов целлулоида, который мы потребляем каждую неделю, все еще переполняет нас: Как и все великие комики, Шарло был катализатором всего величия и всех бед этого мира.
Спасибо что прочитали !