Самобытность Японии проявляется даже в таких неочевидных вещах, как… Организованная преступность. Ну что ваши гангстеры, бутлегеры и прочие острые козырьки с эскобарами? Якудза – вот поистине удивительная криминальная структура, государство в государстве, с собственной мифологией, законами и моральным кодексом.
С одной стороны, конечно, организованная преступность – она и в Японии организованная преступность, не стоит её идеализировать. Это те же маргинализированные группы людей, которые как бы составляют прослойку между государственными структурами и «темной стороной» со всеми вытекающими в виде торговли людьми, рэкета, наркоторговли и игорного бизнеса. Но только в Японии их право на существование признается, и поэтому они фактически легализованы, а значит, как минимум, представляют интерес для изучения тех самых связей, которые во всех остальных странах всегда остаются «подо льдом».
В «приличных» странах монополия на насилие принадлежит государству. Осуществляется она через силовые органы – но реализовать право на насилие бывает сложно. В криминальных же структурах насилие является главным структурообразующим пунктом – поскольку они за гранью официального закона, прав тот, кто сильнее, а доказать это можно только одним способом. Да, гасить всех. Вот загасил ты всех противников и стал самым главным бандитом, пока кто-то не стал сильнее и не загасил тебя.
Так вот, со времен сёгуната Токугавы (17-19 вв) японские чиновники придумали простой и эффективный план борьбы под названием «Не можешь побороть – возглавь». В те непростые времена неорганизованные преступники ошивались преимущественно на Токайдо, дороге между Киото и Эдо (современный Токио), на которой творился постоянный грабеж и убийства богатых людей разрозненными шайками бандитов. Тогда власть имущие и договорились с некоторыми из темных элементов, уже занимавшихся азартными играми и борделями вдоль дороги, о поддержании порядка. Соответственно, организации, поддерживаемые государством, автоматически становятся самыми крутыми на районе. Очень выгодный симбиоз. Этих дорожных бойцов называли «бакуто», то есть профессиональные игроки в карты. Само слово «якудза» - тоже карточная терминология и переводится как комбинация чисел 8-9-3, т.е. «я-ку-са». В старинной азартной игре ханафуда в каждом сете игроку выдавались три карты, и эта комбинация с суммой 20, означала проигрыш («но не очко обычно губит, а к одиннадцати туз»)). Бакуто привнесли в традицию якудза не только важнейшую часть своего ремесла — бизнес на азартных играх, но и колоритный обычай отрубания фаланги пальца как наказание за нарушение правил банды.
Но ведь теневая сторона не исчерпывается одними только азартными играми и борделями. Так, в якудза влились и «текия», уличные торговцы вразнос. Власти еще в середине 18 века придали боссам торговцев полуофициальный статус для предотвращения широкомасштабного обмана покупателей и войн за территории. Несмотря на это, группы текия сохраняли заметные криминальные черты, принимая в свои ряды объявленных в розыск преступников и ронинов, а также подрабатывая рэкетом и вымогательством.
Различение бакуто и текия дожило и до наших дней. Даже сейчас полиция в Японии классифицирует тех или иных членов криминального мира как либо принадлежащих к бакуто, либо к текия. После Второй мировой войны к двум традиционным группам добавилась третья — гурентай, дословно «громила», «хулиган».
Но это только на половина страны – именно столько и занимал сёгунат Токугава. Во всей же остальной Японии на протяжении нескольких веков бушевали межклановые войны с постоянными конфликтами и стычками, идеальная среда для развития преступности. Именно эти локальные конфликты и стычки обусловили появление сословия профессиональных воинов- самураев с их собственным этическим кодексом.
Кодекс Бусидо регламентировал все сферы жизни самурая: семейный долг, финансовая грамотность и бережливость, выбор друзей, снаряжения… Словом, всё. Но особенно любопытны для нас поучения в сфере нравственности – о чести, славе и самопожертвовании. Честь воина – в его доблести, верности своему господину и готовности принять геройскую смерть. Мысль о славной смерти как награде за достойную жизнь должна постоянно сопутствовать самураю. Такова смерть от ритуального самоубийства – харакири, но прежде чем его совершить, надлежит изловить врага своего господина и расправиться с ним – заколоть или отрубить ему голову. Таким образом, справедливость, верность своему господину и презрение к смерти – вот главные ценности, провозглашаемые кодексом самурая.
В ХХ веке эти ценности стали девизом борёкудан – объединений, использующих насилие, лидеры и члены которых считают себя наследниками и продолжателями славных самурайских традиций. Члены борёкудан продолжают называть себя «якудза» или «гангу» (гангстерами), следуют самурайским традициям и наносят сложные татуировки на тело. «Перед церемонией вступления в наследование верховной власти в организации я составил три принципа жизни и деятельности якудза. Они потом сделались основополагающими для всех, кто входит в наш мир, – написал босс (кумитё) самого крупного преступного сообщества в Японии «Ямагути гуми» Кадзуо Таока в своих опубликованных мемуарах. – Во-первых, иметь профессию (легализоваться). Во-вторых, получать по заслугам и сполна нести ответственность за ошибку или отступничество. В-третьих, <…>, стоять на стороне народа, даже если это потребует выступления против властей».
Вроде бы ничего удивительного, скажете вы, типичная история возникновения организованной преступности с национальным колоритом – но ведь так было и у итальянцев, и у нас, и вообще где угодно на протяжении всей истории человечества. Но попытка примерить модель организованной преступности как антипод государству в Японии потерпит крах: Карел ван Вольферен, маститый исседователь якудза, отмечает, что в Японии нет государства в общепринятом понимании этого слова, а есть система власти. Она исторически сложилась так, что здесь нет социальной группы или слоя, стоящих над всеми остальными. Ныне наиболее влиятельные группы включают определённых министерских чиновников, некоторые политические клики и кучки бюрократов-бизнесменов. Есть ещё много менее значимых групп, таких как сельскохозяйственные кооперативы, полиция, пресса и гангстеры. Все они – составные части системы.
Устойчивость системы обеспечивается воспитанием японцев в сознании, что их жизнь во многом устраивается другими. Почти всем совместным мероприятиям, будь то школьные вечера или осмотр цветущих вишен, предшествует кропотливая подготовка, и сценарий их проведения соблюдается столь неукоснительно, что внешний наблюдатель видит прежде всего их заорганизованность, убивающую всякое веселье. «То, что верно в отношении отдельно взятого японца, – что он ведёт себя так, будто постоянно в точности знает, какое пространство ему предназначено, – в общем верно и в отношении японских организаций», – утверждает Вольферен. Собственную социальную нишу занимают, таким образом, и якудза. «Самый поразительный пример того, как система использует группы аутсайдеров для своих целей, – это связи между полицией и преступными бандами. В Японии имеется процветающий и весьма романтизированный преступный мир, включающий примерно 100 тысяч гангстеров, именуемых якудза».
Роль якудза в современном японском обществе не меняется со времен ее основания в 17 веке. Да и от мировой системы, в общем-то, они не отличаются, но, как вы поняли, с небольшим нюансом – всё на виду. Организованная преступность страны Страны Восходящего солнца официально выполняет черную работу:
1. Контролирует нелегальные рынки и вообще уровень преступности – стандартная теневая ниша. Проституция, наркорынок, игорный бизнес в их ведомстве ЛЕГАЛЬНО.
2. Стоят на страже традиционных ценностей и понятий: никто в Японии никогда не будет жаловаться на «романтизацию преступности» - это практически национальная гордость, а еще они свято чтут идеалы семьи не как родственных связей, а как строгого иерархического порядка, в котором младшие всегда чтут старших. Брат за брата за основу взято.
3. Активно (но из тени) топят за политику: преступные формирования давно являются спонсорами правящих партий, и это стало недоброй традицией Японии. Кроме того, якудза всегда является теневым гарантом бизнеса, не стесненным рамками официальной юстиции.
4. Ну, и ультраправое идеологическое робингудство тоже по части якудза. Как с точки зрения формирования легенды и идеологии, так и с точки реальной помощи: например, якудза оказали огромную помощь при минимизации последствий фукусимской трагедии, что широко освещалось в прессе.
Таким образом, якудза – это не просто семейные связи группы людей, как в Италии, это не рабочая схема криминального топ-менеджмента, как в Колумбии 90-х. Это историческое, культурное, криминальное явление, которое могло возникнуть только в Японии, стране, которую познать разумом невозможно, в которой существует строгое разделение по «роду деятельности». Политики не хотят касаться силовой деятельности, братва не рвется к власти – все на своих местах, и всё работает, как часы. Как точнейшие японские часы.
Автор: Жанна Канаева
