Оля ехала в полупустой электричке. Массивные колеса вагонов тяжело перестукивались на стыках рельс. Морозный воздух просачивался сквозь щели в окнах, стараясь прикоснуться открытых частей тела пассажиров.
За окном плыл вечер, белый зимний покров уютно нежился на промерзшей, впавшей в спячку земле. Редкая лесополоса, сбросив свой осенний наряд, стояла обнаженная и спокойная. Стволы её деревьев были украшены инеем, серебрившимся от света луны, а белоснежные поля, видневшиеся позади, простирались, уходя в темную даль.
Оля – двадцатитрехлетняя девушка с приятными чертами лица, смотрела в окно, она любила зимние пейзажи. Они навсегда остались в воспоминаниях о детстве, когда она вместе с родителями ходила на центральную площадь к огромной ёлке с красной звездой на макушке. Но сейчас эти воспоминания не вызывали в ней приятных эмоций. Она возвращалась от бабушки, которой в последнее время становилось все хуже и хуже.
Элеонора Савельевна не желала, чтобы её внучка запомнила её такой – в больничной палате. Она заранее позвала внучку, предчувствуя неминуемое. И вот теперь девушка возвращалась домой, рассматривая в панорамное окно электрички зимние этюды. В руках она держала деревянную шкатулку. Поглаживая её шероховатую поверхность пальцами, девушка невольно подумала об Игоре, ведь у них намечается бракосочетание. Это был свадебный подарок Элеоноры Савельевны.
Телефон мягко завибрировал в кармане, и Оля, достав его, произнесла улыбнувшись:
– Лёгок на помине...
***
Она вспомнила, как они познакомились. Высокий и светловолосый, подающий надежды актер, блистая обворожительной улыбкой, раздавал автографы в фойе театра своим поклонницам после очередного аншлага. Оля тогда лишь только взглянула на него, но подходить не сочла нужным – то ли от скромности, то ли от непонятно чего еще. Она просто отправилась в буфет с подругой Эллой. Сидя в уютном кресле, Оля переписывалась в телефоне с мамой, делясь эмоциями, как вдруг ее толкнула легонько Элка... Оля непонимающее подняла голову, а он сидел рядом и улыбался...
***
Электричка сбавляла ход, подъезжая к остановке. Огни города таинственно плавали, преломляясь в заснеженной мгле. От долгой поездки затекли ноги, да и настроение, в общем, было так себе. Девушка зашла в бухтящий на малых оборотах «Пазик», стоящий на остановке, и уселась у промерзшего окна. Двери за ней закрылись. Скрипя шинами по промерзшему снегу, автобус покатил в город.
Два месяца спустя...
– Олька, платье – просто супер, – щебетали подруги, окружив девушку у зеркала и разглядывая её свадебный наряд.
– Ну ты чё такая, Оль?.. Такой день, ты выходишь замуж, с тобой твои подруги... Игорь – он такой клёвый!.. – напомаживая в какой раз губы, бубнила Элка.
Но Ольге было как-то не по себе. Она просила Игоря перенести дату, но тот отказывался напрочь, будто у него горело. С бабушкой все более-менее было в порядке, но все равно Ольга чувствовала себя не в своей тарелке.
Осмотрев себя в зеркале, Оля слегка покружилась и, натянуто улыбнувшись, направилась было к двери, но вспомнила о свадебном подарке Элеоноры Савельевны. Достав из комода шкатулку, она впервые открыла её. Подруги разом охнули от удивления и восхищения. Преломляясь в свете ламп, сияло жемчужное ожерелье. Жемчужины были искусно подобраны по размеру и цвету. Они будто светились изнутри, наполняя украшение загадочным блеском.
Невеста мягко провела пальцем по камушкам, ощущая их гладкую приятную поверхность и наслаждаясь их прохладой. Ожерелье влекло к себе. Екатерина Андреевна (мама Оли) взяла ожерелье и надела на дочь, аккуратно расправив его на стройной шейке дочери.
Подружки восхищенно защебетали стайкой птичек. Оля взглянула в зеркало. Её обдало мягкой волной. Невидимая сила исходила от ожерелья, разливаясь по телу девушки и возвращаясь обратно. От неизведанного ощущения её пошатнуло. Мама подхватила дочь под руки, приняв сиюминутную слабость, как результат впечатления от ожерелья и предстоящего события. Девушки захихикали, но смех их слышался где-то снаружи, у поверхности сознания Оли, глубже он не проникал. Разливающиеся волны усиливались, накатывая нежными приливами, они заполняли комнату. Вот первая светло-голубая волна окатила Екатерину Андреевну, обдав её радужным пульсирующим сиянием, затем откатилась и с новой силой хлынула по комнате, окатив с головою хихикающих подружек светло-голубой аурой, но быстро съежившись, отпрянула назад. Сквозь пелену полубытия виду девушки предстали ухмыляющиеся, искаженные лица подруг, растянутые по ширине с толстыми неприятными губами и нахальными круглыми глазенками, окутанные красно-розовой нервно вздрагивающей аурой с темными очертаниями. Лишь одна из девушек была в нежно-голубом сиянии – Глаша, двоюродная сестра Оли.
Оля вынырнула из транса в реальность. Она еле удержалась на ногах. Звонкий смех подружек заставил ее вздрогнуть и прийти в себя. Через окно проникали солнечные лучи, освещая их модные туфельки.
***
Белый лимузин плавно катился по центральной улице города. Он притормаживал на светофорах, ожидая зеленого сигнала, и, медленно набирая скорость, устремлялся к дворцу бракосочетания, по совместительству же являющимся и церковью.
***
Высокие двери были настежь распахнуты. Из здания лилась органная величественная музыка, её симфония заполняла собою весь зал, отражаясь многоголосым эхом от высоких стен. В центре овального зала, на невысоком пьедестале, располагался великолепный орган. Его круглые трубы, будто фабричные, возвышались над смиренно сидящими людьми, издавая протяжные громкие аккорды, проникая в трепетные сердца замерших от могущественных звуков людей.
Гости и родственники уже собрались, ожидая невесту. Их роскошные наряды добавляли торжественности в атмосферу праздника. Они восторженно зашумели, увидев в дверях невесту.
У церковного алтаря стоял Игорь. Услышав волнение в зале, он полуобернулся, взглянув на вошедших. Черный фрак безупречно сидел на его широкоплечей фигуре, а белая рубашка и бабочка добавляли элегантности. Он улыбнулся, его голубые глаза засияли.
Оля медленно шла к нему в белом пышном платье, держа в руках букет роз. Картинка поплыла, ожерелье снова начало источать невидимые нежно-голубые волны, обволакивая сидящих гостей и следовавших за нею близких. Пульсируя и переливаясь, они наполняли собою пространство. Вот вспыхивали светло-голубые отклики искренне радостных ей людей, посылая свои флюиды счастья и радости. Девушка почувствовала незримое тепло, исходившее от них. Но были и темно-бордовые зловещие фигуры мило улыбающихся гостей, волна огибала их и катилась дальше, поглощая все больше пространство зала. Появились и темно-серые тяжелые мерцания, незрелые желтые завистливые в черной оправе, светло-зеленые легкие – добродушные. Вся масса энергий бушевала и кипела во дворце бракосочетания.
Волна, благодушно растекаясь по залу, достигла алтаря, коснувшись Игоря. Жених продолжал обворожительно улыбаться, глядя на приближающуюся невесту, но улыбка его в невидимых волнах исказилась, превратившись в чудовищную плотоядную гримасу, лицо его ширилось, пульсируя, становясь надменным и повелительным. Черное пламя скользило по его телу, лобзая и обвивая будто змея. В мерцающем огненном ореоле просматривался ухмыляющийся череп с глубокими черными впадинами вместо глаз.
Восхищенные гости не могли оторвать взгляд от прекрасной невесты и её великолепного ожерелья, которое сияло и переливалось в свете солнечных лучей, проникавших сквозь церковные окна. Но неожиданно девушка остановилась, резко развернулась и твердым шагом направилась прочь из зала бракосочетания, оставив гостей, близких и жениха в полном недоумении...
P.S.
Спустя полгода Элеонора Савельевна спокойно покинула бренный мир. Оля организовала свою художественную студию, познакомилась с мужчиной-пекарем из булочной, что располагалась напротив, и родила ему двух очаровательных детишек. Игорь же стал звездой театра и кино, был трижды женат, но семейного счастья и благополучия так и не обрел. Ожерелье, подаренное Элеонорой Савельевной Оле, перешло по наследству ее дочери Жене...
«Ожерелье»...
Популярные рассказы:
- Мистика: «Ягодка»
- Мистика: «Фауна»
- Мистика: «Ведунья»
- Мистика: «Ночной сторож»
- Короткий рассказ: «Фриц»