Глава третья. Приключения в ночи.
Уже в сумерках, миновав лес финиковых пальм, он оказался перед кварталом убогих сооружений и копыта онагра застучали по узким улочкам, вдоль глиняных стен, отделяющих неказистые домики от улицы. На стенах сидели многочисленные коты и кошки удивительного пятнистого окраса. Некоторые расхаживали, задрав вверх хвосты. Встречаясь друг с другом, они поворачивались боком, выгибали спины, наклоняли головы и начинали гнусаво подвывать. Часто из двух котов образовывался орущий клубок шерсти, сверкающих глаз и когтистых лап, сваливающийся со стены и продолжающий кататься по земле, после чего неожиданно вновь образовывались два стоящих боком и подвывающих кота.
Далеко внизу, у реки, у длинной каменной набережной, виднелись силуэты нескольких кораблей с высокой кормой, длинными веслами; там, в свете зажженных факелов метались бронзово-красные и черные фигуры, кто-то орал дурным голосом, повторяя какое-то одно слово, затем быстро добавлял три-четыре новых и приправлял все это винтовочным треском бича. Видимо, шла разгрузка припозднившегося судна. И, хоть от реки веяло желанной прохладой, путник не рискнул показаться там со своей неординарной внешностью. Теперь он, не торопясь, ехал по кривым улочкам таинственного города, слыша негромкий говор из-за одних стен, смех и веселые вскрики – из-за других, ругань и визги – из-за третьих.
Вскоре занесло его в весьма странное место. Глинобитные дома стояли вплотную друг к другу и безо всякой системы, в милом беспорядке, образуя даже не улицы, а кривые и неожиданные, как мысли идиота, переулки, кроме того, узкие до невозможности. Кое-где стены убогих жилищ переходили в глиняную ограду, совершенно бессмысленную с точки зрения здравого смысла. Словно, кто-то, подобным образом, решил увеличить меру хаоса.
Двигаясь по этому пыльному лабиринту, а, кстати, руки бродяги, раскинутые в стороны, почти касались стен темных жилищ, он пару раз вообще въехал в тупик.
Мрачные дыры в стенах служили толи окнами, толи отдушинами.
Редко-редко, в каких дырах виднелся тусклый свет и смутные тени, и слышалось невнятное бормотание. Но бродяга шкурой чувствовал, что, почти из всех темных отверстий, на него смотрят внимательные глаза. Кроме того, он явственно слышал за спиной тихие шаги и иногда темные силуэты мелькали во тьме, быстрые и нереальные, как полет нетопыря. И ещё кое-какой звук приятно пощекотал слух путешественника. Что-то очень знакомое и недавно слышимое. Гудение какое-то. Он медленно обернулся назад и тут же заорал, сваливаясь с онагра:
- Берегись!
Онагр скакнул в сторону, бродяга упал на землю, и над ним с гудением пролетела старая знакомая – доска «мир – сознание». Впрочем, пролетела она так быстро, что он не успел прочитать, что там было написано и написано ли вообще. Бумеранг завернул за угол и исчез из вида.
- О, какое таинственное место. - восхищенно прошептал он на ухо онагру, вновь забравшись на него.
Этот тезис тут же получил ещё одно подтверждение.
Из ближайшего окна на шею страннику свалилась петля и, захлестнув шею, потянула его вверх. Онагр, почувствовавший, что его ездок неожиданно воспарил в небо, с удивлением обернулся и уставился на своего путника, дрыгающего в вышине ногами, недоумевая, что это за развлечение он себе придумал.
- Таинственное и охренительно зловещее. - прохрипел бродяга сверху.
Он ухватил веревку над головой, рывком выкинул вверх ноги, зацепил веревку ступнями, затем согнувшись в поясе, вновь перехватил ее руками, ногами уперся в стену и всем корпусом рванул на себя, словно подсекал большую рыбину - сома например или там акулу. Получилось неплохо - из окна и вправду вылетело тело, напоминающее задорно выпрыгнувшую из воды рыбу.
Ругательство, вылетевшее из окна вместе с телом, закончилось гулким ударом о землю и клубами пыли, почти невидимой в темноте, но заставившей бродягу, удачно приземлившегося на ноги и руки, чихнуть два раза, а онагра фыркнуть.
- Уй, какое место-то зловещее. - оживленно прошептал бродяга, вновь садясь на животное. –Даже зловредное, сказал бы я.
После нескольких поворотов, перед парой, ищущей ночных приключений, возникли три тени, радушно обступившие двух бродяг.
- Друзья мои, - общительно произнес странник. - Не могли бы вы дать мне несколько уроков языка, мне хотелось бы избавиться от иноземного акцента.
Судя по легкому движению тени переглянулись.
- Браслеты, кольца есть?
- Честно сказать - и не было-то никогда. Увы, увы, увы…
- Тогда слезай с осла, тварь белорожая.
- Ну, это-то не сложно, а дальше что?
- А дальше - вали отсюда дальше.
- И все? - безмерно удивился бродяга. - Как- то коротковат урок словесности. Вы не находите?
- Вали- вали.
- Да, пожалуйста. - согласился бродяга, покладисто удаляясь за угол.
Мечтательно глядя на глиняные дома-термитники и поднимая ногами пыль, он прошел пару десятков метров, с удовольствием слушая крики и вопли, доносившиеся из-за угла, сопровождаемые резким визгом онагра.
Крики вскоре прекратились, а онагр недовольно фыркнул над ухом бродяги.
- Надо было хоть какую ни то плату взять за тебя. - сказал странник, добродушно потрепав спутника за шею. – Кстати, неоднократной продажей твоей личности, мой друг Харон, могли бы мы составить неплохой начальный капиталец. Надо подумать на досуге – какую судьбу нам стоит выбрать – поэтов или олигархов. Будем воспевать наши эпические деяния или упремся нашей мордой в финансовые проблемы.
Однако приключения на этом не закончились, напротив, они, видимо, только начинались и вообще этой ночью они произрастали, словно грибы после обильных дождей.