ОН выбрал меня сам. Просто пришел и лег мне на ногу. Я сидела на табурете на кухне заводчиков и разглядывала весело копошащуюся стайку щенков. Разноцветных, разного возраста, разного размера. Я еще выбирала. А он меня уже выбрал. По-хозяйски лег на ногу и уже не отпускал.
И я приняла его выбор. С большим уважением отнеслась к тому, что он меня узнал. Я пришла именно за ним.
Он уже не был маленьким щенком. Собачки этой породы, тогда еще не слишком популярной в наших краях, покупались реже других, более модных.
А мне он приснился во сне. Я не знала, что это за порода. Что такие собачки бывают. Я никогда таких не видела в жизни. Во время командировки в Пусан, увидела такую же маленькую беленькую собачку из своего сна в витрине магазина.
Долго стояла, разглядывая знакомые черты, приснившиеся мне во сне. Решилась войти и спросить, в какую цену может обойтись такой питомец. Но, к сожалению, продавщицы, не говорящие на английском, меня не понимали. А корейского я не знала.
Только потом, годы спустя, я поняла, что это был не магазин. Это была парикмахерская.
Мой мастер маникюра просветила меня касательно названия породы, когда я ей рассказала о своем сне. Сказала, что у нее точно такая же девочка. И даже показала мне фото.
И я нашла питомник у нас, во Владивостоке. Созвонилась с заводчиками, поехала смотреть.
Он не был маленьким щеночком. Заводчики жаловались, что щенки очень плохо продаются. На момент нашего знакомства он был уже взрослый парень. Ему стукнуло четыре месяца!
Я мечтала о девочке. Но все девочки расписывались под заказ задолго до момента их появления на свет. А вот парни задерживались. И заводчица вцепилась в меня, как клещ, увидев тень сомнения на моем лице. Цена была очень высока. А я мечтала о девочке.
Но он выбрал меня. Подошел поближе, отказавшись играть с братиками, и просто улегся по-хозяйски на мою ногу. Я стала его Другом. Он стал моим питомцем. И мы пошли домой. Вернее, я понесла его на руках, поскольку по подъезду и по улице ходить ему было еще нельзя. Акклиматизация ...
Первое, что он увидел дома, это свое отражение в огромном зеркале до пола в шкафу. И решительно залаял, не желая иметь в своем доме других претендентов, не узнав в своем отражении никого из своих братиков.
Ночь прошла удивительно спокойно. Я устроилась на ночь в зале, на диване, чтобы ему было удобно. И он всю ночь смотрел на меня, не отрываясь. Я теперь была его Другом. Отныне мы должны быть вместе.
И мы были вместе почти всегда. В новенькой просторной переноске я таскала его с собой и на работу, и в гости, и к косметологам. И в машине он был рядом, на переднем сидении, в качестве главного пассажира. Он был моей таблеткой от стресса. Самым лучшим из всех лекарств!
А потом мы поехали в загородный дом, знакомиться с родными. Я не советовалась с мужем. Я знала, он будет против. И не разрешит купить мне щенка. Я просто привезла его домой, вышла из машины и сказала,
- Сюрприз будет! - достав переноску с переднего сидения.
Казалось, муж влюбился с первого взгляда. И навсегда.
Да. Он был красавцем. Эталоном породы. Как на фото корма " Ройял Каннин", если бы мы его не стригли. Безупречен! Влюблялись все без исключения, кто его видел! Все прохожие обязательно хотели с ним сфотографироваться.
Мы не носили его на выставки. Мы купили его для души. Чтобы любить.
Он не был ласковым псом. Скорее, он был сдержан в выражении чувств. Как английский гордый лорд. Хотя, по происхождению был китайской императорской собачкой. Ши-тцу. Нежного карамельного окраса. С пятиступенчатым громким именем. А для меня он всегда был моим любимым Зайкой. Зайка моя.
Конечно, в командировки я ездила без него. И потом, на работу тоже стала ездить одна. Он стал оставаться с папой. Очень сильно скучал. Плакал. Пока не привык к моему отсутствию.
А вот на рыбалки, в деревню, по магазинам, он всегда ездил с нами. Он не был комнатным псом, хотя их и называют диванными собачками.
Он был автомобильным псом. Мы большую часть своего времени проводим в автомобиле, и он всегда был с нами.
Смешно было наблюдать на рыбалке за ним, охотящимся на бурундучков или белок. И он улыбался. Серьезный мужчина, он все-таки иногда улыбался. И тем ценнее было видеть эту улыбку на его красивой мордахе.
Несмотря на всю свою серьезность и чопорность, он был веселым молодым щенком, долгие годы сохраняя детскую игривость и восторженность.
А потом как-то сразу резко постарел. Почти ослеп. Уже ничего совсем не слышал. Лапки не могли больше ходить по ступенькам. Тяжело было запрыгивать самому на диван и спускаться вниз. И он оглядывался и мотал хвостиком: "Мама, помоги!" Он стал внешне очень похож на одного из политиков, которого тоже, по причине очень солидного возраста, ноги не держат.
Он никогда не просился на ручки. Был очень сдержан. А когда заболел, и мы везли его в больницу, вдруг попросился на ручки. "Мама, мне плохо. Мне больно. Спаси меня."
Врачи сказали, ничего сделать нельзя ... Всего один день. Или два. Максимум. Только ...
Поехали в другую больницу, в город. Далеко. И там тоже самое. Конечно, четырнадцать лет для ши-тцу это не предельный возраст. Но изменения, которые уже начались, необратимы и приносят ему невыносимые боли.
Мы все равно отказались. Не смогли предать своего мальчика. Только попросили сделать обезболивающий укол. Чтобы облегчить его страдания. И с собой тоже несколько штук.
Через некоторое время после укола ему стало легче. Он поворочался немного и потом уснул. Я держала его на руках и испытывала облегчение от того, что лекарство сняло боль, что ему уже не больно. Мы ехали домой, а он спал у меня на руках ... Успокоился. Ему уже не было больно.
Я не поверила. Я не могла в это поверить. А муж, помогая нам выйти из машины, сказал, что он ушел. От нас. Ушел на радугу.
Говорят, что в следующей жизни, и в другом мире, люди не встречаются со своими питомцами. Я в это не верю.
Я верю в то, что мы все равно будем вместе. С моим любимым Зайкой. И со всеми другими моими питомцами. Не может быть так, чтобы мы не встретились.
Говорят, что время лечит. Прошло уже три месяца. А я все равно плачу. И вспоминаю то место, которое мы для него выбрали. Светлое, высокое, солнечное, под крепкими дубами, шелестящими своими золотыми листьями. Рассказывающими ему добрые волшебные сказки.
Может, когда-нибудь и станет легче. Но память навсегда сохранит самые светлые и радостные моменты. И пройдет чувство вины, что ты не смог спасти своего питомца.
Мой самый красивый пес на свете ... Зайка моя ...