На тему рабства в США написано, сказано и снято очень-очень много. Наверное, эта тема никогда не будет исчерпана до конца - ведь забывать о таком нельзя.
Тони Моррисон, получившая в 1993 году Нобелевскую премию за свой роман “Возлюбленная, совершенно по-новому осветила эту тяжелую и болезненную тему, выбрав для своего повествования полумистическую и одновременно глубоко реалистическую форму.
Первое, что бросается в глаза при чтении романа, это то, с какой обыденностью автор описывает ужаснейшие и кошмарнейшие вещи, происходившие с темнокожими рабами в Америке. Обо всем этом говорится как-то вскользь, мимоходом, без особенного акцента и безэмоционально. Даже сами герои повествования говорят об этом будто бы с отчужденным равнодушием.
И такой прием позволяет читателю еще сильнее ощутить весь ужас и кошмар положения главных героев. Только представьте, сколько всего пришлось вынести человеку, чтобы спокойно говорить о групповом изнасиловании или сожжении заживо своих близких и друзей?
Скажи-ка мне вот что, Штамп. – Глаза у Поля Ди были воспаленными и слезились. – Скажи мне только одно: сколько же может вынести жалкий ниггер? Скажи мне, Штамп, сколько?
В течение всей своей жизни Бэби, как, впрочем, и Сэти, ощущала, что ею и другими мужчинами и женщинами манипулируют как при игре в шашки. Все, кого Бэби Сагз знала, не говоря уж о тех, кого она любила, — если им не удалось убежать или их не повесили, — могли быть сданы внаем, отданы другому хозяину в уплату долга, проданы, выкуплены, выставлены на продажу, заложены, выиграны в карты, украдены или конфискованы. Именно поэтому у восьмерых детей Бэби было шестеро отцов. Вот что она называла «паскудством жизни» — ужасное сознание, что никто не перестанет передвигать шашки по доске из-за того, что в игру включены теперь её дети.
Во многих отзывах я вижу негатив в сторону главной героини Сэти. А меня восхищает ее внутренняя сила, ее любовь к детям, ее стремление во чтобы то ни стало уберечь их от того, что ей самой пришлось вынести.
Возлюбленная может уйти. Уйти до того, как Сэти сумеет внушить ей, что хуже смерти - куда хуже - было то, отчего умерла Бэби Сагз; то, что знала Элла; то, что видел Штамп, и то, отчего Поля Ди била неудержимая дрожь. Что любой белый может забрать тебя целиком, всего, вместе с душой, если ему это придет в голову. Не только вынудит тебя работать на него, убьет или изуродует, но замарает тебе душу. Замарает так, что ты сам себе станешь противен; забудешь, кем был прежде, и даже вспомнить не сможешь. И хотя она, Сэти, и многие другие пережили такое и справились, она никогда не позволит, чтобы это случилось с ее детьми. Самое лучшее, что есть у нее, - это ее дети. Ладно, пусть даже белые испачкают ее тело и душу; но им не добраться до самого лучшего в ней, самого сокровенного и волшебного - до той части ее существа, что всегда была чиста.
Легко осуждать Сэти, будучи свободным человеком, чьи права охраняются законом и органами правопорядка. Когда ты знаешь, что любая человеческая жизнь - это главная ценность, и никто не может отнять ее у тебя, не ответив за это перед законом. В таких обстоятельствах легко надеть белое пальто и заявлять, что ты бы никогда и нипочем не повторил поступка Сэти.
Таких людей можно только пожалеть из-за недостатка воображения, которое не позволяет им представить и прочувствовать всю тяжесть, боль, страдания, унижения, пришедшиеся на долю наших героев (и давайте не будем забывать, что пусть все персонажи вымышленные, в реальности существовало огромное количество рабов, подвергшихся пыткам, избиениям, изнасилованиям, убийствам со стороны своих хозяев). Ну или их можно пожалеть за то, что они не умеют любить по-настоящему. Когда ты любишь так сильно, что готов совершить самый страшный и непереносимый для тебя грех, только чтобы избавить своих любимых от страданий.
- Любовь твоя слишком уж тяжела. - Слишком тяжела? Любовь или есть, или ее нет. Легкая любовь – это вообще не любовь.
Я очень понимаю тех, кто написал, что им было тяжело читать “Возлюбленную”. Повествование носит отрывистый характер, прошлое и настоящее постоянно переходят друг в друга без каких-либо переходов, очень много иносказаний, недомолвок, много необъяснимой мистики и символизма - всё это значительно затрудняет чтение. Но когда вы придете к финалу истории и сумеете ею проникнуться, то поймете, какая жемчужина перед вами.
Самый главный символ романа - Возлюбленная, девушка, которая ниоткуда появляется на пороге дома Сэти и завладевает душами всех обитателей дома № 124. Что она такое? Счастье или горе, прощение или возмездие, покой или тревога, любовь или ненависть?
Для меня Возлюбленная стала символом вины, которая пожирает человека изнутри, не оставляя в его жизни места ни для чего другого. Огромная, всеобъемлющая, всепоглощающая и безысходная. Именно вина чуть было не погубила Сэти.
Надеюсь, в конце концов, она услышит слова Поля Ди о том, что она сама и есть главное сокровище. И сможет до конца своих дней остаться свободной не только внешне, но и внутри.
Часто слышу такую позицию, мол это всё давно в прошлом, сейчас никто не угнетен все свободны и чего об этом говорить. Нет, помнить об этом и говорить надо. Коллективная историческая память - важнейшее, что есть у человечества и что позволит нам быть настоящими людьми.
Нельзя никогда забывать о мучениях и страданиях бесправных жертв рабовладельческого строя, которые были вынуждены не жить, а существовать. Когда лучшим способом выжить становится полный уход от себя, от своих чувств, перестать быть живым и настоящим, как когда-то пришлось сделать Полю Ди.
Он заставил навсегда замолчать изрядную часть своей души и пользовался лишь той, что давала ему возможность ходить, есть, спать, петь.
Очень опасно любить кого-то так сильно, особенно собственных детей. Лучше всего, это он знал по опыту, любить чуть-чуть, совсем немножко; рано или поздно сломают твоей любви хребет или запихнут ее в саван, и тогда, что уж, у тебя все-таки останутся силы для другой любви.
Так что приходилось как-то защищаться, любить тайком и что-нибудь самое маленькое. Выбирать самые крошечные звезды на небе и считать, что они твои; лежать на боку, вытянув шею, чтобы перед сном за краем канавы увидеть ту звёздочку, которую любишь. Украдкой поглядывать на неё, мерцающую между деревьями, когда тебя приковывают к общей цепи. Оставались еще стебли травы, саламандры, пауки, дятлы, жуки, муравьиное царство. Что-либо большее не годилось. Женщина, ребенок, брат — такая любовь вполне могла расколоть тебя надвое в Альфреде, штат Джорджия.
Нельзя спокойно жить, думая, что это всё осталось в прошлом и ничего не значит для настоящего и будущего. Потому что можно сохранить человечность и милосердие, только помня об этом.