Как можно судить по интернету, в частности по материалам и комментариям в Дзене, среди людей распространено мнение, что в 1812 г., в период Отечественной войны против Наполеона и его Великой армии Россия не имела союзников – дескать, справилась с нашествием самостоятельно, без какой-либо помощи извне. И лишь в 1813 г., уже после изгнания Наполеона из России, практического уничтожения его армии, европейские страны стали переходить на сторону России, формируя очередную антифранцузскую коалицию. Ну, вот, например
В общем и целом такой взгляд почти справедлив. Но не совсем.
Еще в марте (по старому стилю)-апреле (по новому стилю) 1812 г. в Санкт-Петербурге был подписан союзный договор между Россией и Швецией.. В частности стороны договорились о совместных действиях против французов. Чуть позднее, в августе 1812 г., русско-шведские договоренности были подтверждены в ходе встречи императора Александра I и шведского наследного принца Карла Юхана (бывшего французского маршала Бернадота) в финляндском городе Або (нынешний Турку). Среди упомянутых планировавшихся совместных действий против французов главной акцией должен был стать русско-шведский десант в Померании. Этот десант так никогда и не стал реальностью, шведские войска в 1812 г. не оказали никакой реальной помощи русским. Идея десанта в конечном итоге трансформировалась в обстрел с моря важной тыловой базы французов Данцига, проведенный Россией совместно совсем с другой страной (об этом ниже). Интересно, что русскими обывателями при этом какие-то надежды на помощь со стороны Швеции возлагались – в конце августа-начале сентября 1812 г. во взвинченной приближением французов и неопределенностью ситуации Москве среди прочих невероятных слухов ходил слух и о том, что вот-вот к городу подойдет шведская армия, которая всех спасет.
Можно сказать, что наличие прожекта совместных русско-шведских действий в Померании оказало даже негативное влияние на ведение русской армией боевых действий в 1812 г. Пока соответствующий план существовал, в Финляндии в ожидании его осуществления стоял без дела русский корпус Ф.Ф. Штейнгеля, и только когда от этого плана, наконец, отказались, корпус был переброшен на прибалтийский театр военных действий, где сыграл свою роль. Тем не менее, сам факт союза со Швецией в 1812 г., безусловно, сыграл свою позитивную роль для России, прежде всего тем, что гарантированно вывел Швецию из числа возможных союзников Наполеона и обеспечил отсутствие для России угрозы с севера. В значительной степени это стало результатом позиции наследного принца Карла Юхана (то есть Бернадота), который в условиях существования в Швеции сильных реваншистских настроений в отношении России (недавно, в 1809 г. отнявшей у Швеции Финляндию) счел борьбу с Россией бесперспективной и сумел развернуть шведскую воинственность в сторону принадлежавшей Дании Норвегии.
В июле 1812 г., то есть уже после начала Отечественной войны, но на ее начальном этапе, в г. Великие Луки был подписан союзный договор между Россией и осуществлявшей тогда верховную власть в Испании от имени короля Фердинанда VII Кадисской хунтой. Еще один союзник. Заключение этого союза, разумеется, не означало вероятности направления в Россию на помощь русской армии войск из Испании – испанцы сами лишь с переменным успехом и с огромной помощью со стороны Англии воевали у себя в стране с французами и с войсками профранцузски настроенных испанцев-«хосефинос». Но воевали, и оттягивали на себя достаточно значительные силы Франции и ее союзников. А одна испанская часть в России таки появилась. Из пленных и перебежчиков испанской национальности, дезертировавших из Великой армии, преимущественно из полка «Жозеф Наполеон», в Царском селе был сформирован испанский полк «Император Александр I», который затем на английских кораблях был отправлен на родину, на Пиренейский полуостров. Впрочем, в данном случае я, конечно, забегаю вперед и выхожу за рамки 1812 г. – формирование полка окончилось лишь к маю 1813 г.
Реконструкция знамени 2-го батальона испанского полка «Император Александр I»
И реконструкция полкового мундира. Насколько я понимаю, реконструкция основана на достаточно лапидарном словесном описании этого мундира, поэтому некоторые его детали стоит воспринимать как гипотетические
Как мы видели, оба указанных союзника России в 1812 г., были в значительной степени «виртуальными», то есть если и оказывали реальную военную помощь своими действиями, то «где-то там, далеко».
Но была страна, подданные которой реально сражались в ходе Отечественной войны в 1812 г. в России и на стороне России. Это Великобритания.
Как известно, к началу Отечественной войны 1812 г. Россия и Великобритания находились в состоянии войны. Эта война, начавшаяся в 1807 г. в условиях «тильзитского» союза России с Наполеоном, ограничивалась относительно незначительными стычками на море, а к 1812 г. в течение пары лет «велась» сугубо формально. Тем не менее, прекращение конфликта в изменившихся внешнеполитических условиях требовало формального заключения мира, что и было произведено российскими и британскими представителями в июле 1812 г. в шведском городе Эребру.
Однако еще до подписания мира в условиях начавшегося вторжения Наполеона в Россию между представителями находившихся в состоянии войны государства начались дружественные контакты. 22 (10) июня 1812 г., в день, когда Наполеон отдал приказ о переправе Великой армии через Неман на территорию Российской империи, командир находившейся в Рижском заливе английской эскадры контр-адмирал Т. Б. Мартин, не спрашивая начальство, направил письмо военному губернатору Риги И.Н.. Эссену, в котором писал, что «в нынешних обстоятельствах враждебности Франции к России его эскадра готова оказать русским помощь». Письмо аналогичного содержания было отправлено им и в Либаву.
Уже затем действия Мартина получили полную поддержку его начальства – командира английского флота в Балтийском море адмирала Дж. Сумареса (Сомареса).
Эссен встретился с посланцем Мартина и пригласил английского контр-адмирала прибыть в Ригу. Практически сразу после прибытия английских кораблей в столицу Лифляндии, британские моряки стали помогать вооружать русские канонерские лодки, предназначенные для действий на Западной Двине (Даугаве) в рамках обороны Риги от французов. Местных моряков не хватало, поэтому некоторые из этих канонерских лодок получили английские экипажи, во главе которых был поставлен английский же капитан Хью Стюарт. Для связи с судами, действующими на Западной Двине, английскими моряками был оборудован оптический телеграф на крыше Домского собора (в Риге на выставке, посвященной обороне города в 1812 г.,, видел картинку, изображающую этот телеграф, но в интернете, как назло, не могу ее найти, чтобы поставить здесь в качестве иллюстрации).
Всего на канонерских лодках и плавучих батареях было использовано около 130 английских моряков. Они вместе с русскими коллегами принимали участие в обороне Риги, в частности в обстрелах французских и прусских войск, подходивших к городу по берегу Западной Двины, участвовали в атаке на г. Шлок (нынешняя Слока). Все это, напомню, на фоне только еще идущих в Эребру переговоров о заключении мира между Россией и Англией.
Во второй половине июля к Риге прибыли русские канонерские лодки из Свеаборга и присутствие английских моряков здесь перестало быть необходимым. В августе эскадра Мартина вместе с несколькими русскими кораблями отправилась к Данцигу и произвела его бомбардировку. Тем не менее, чуть более полусотни английских моряков были оставлены в Риге и в сентябре приняли участие в вытеснении неприятеля из Митавы (нынешней Елгавы).
Разумеется, не стоит переоценивать масштаб и значимость помощи английских моряков. И без их участия и исход Отечественной войны в целом, и результат военных действий в Лифляндии и Курляндии, был бы тем же самым. Говоря простым обывательским языком, «и сами бы справились». Однако сам факт того, что такая помощь имела место, хотя бы формально делает некорректными высказывания об отсутствии союзников и внешней помощи у России в 1812 г.
И в заключение еще пара мелких «деталей». Как известно, с августа 1812 г. в качестве представителя Великобритании при командовании Главной русской армии состоял генерал Роберт Вильсон. При Вильсоне находилось двое английских драгун, из которых, как минимум, один, по некоторым данным, с позволения своего начальника в Бородинском сражении участвовал в атаках русской кавалерии. Наконец, к английским жертвам Отечественной войны 1812 г. можно смело причислить Джорджа Карпентера, 3-го графа Тирконнелла, волонтером (добровольцем) отправившегося сопровождать Вильсона, ставшего британским представителем при армии Чичагова и умершего от тифа в Вильне в конце декабря 1812 г.
PS.. Уважаемые «альтернативщики», большая просьба не писать здесь в комментариях про Тартарию и другое подобное прочее. Заранее спасибо.
Все использованные в материале изображения взяты из открытых источников и по первому требованию правообладателей могут быть удалены.