Среднестатистическая клиника середины 19-го века — это филиал ада. Только-только появился и ещё не успел распространиться наркоз, людей резали «по живому», а в операционных царили беспорядок и грязь. Больные старались держаться от больниц подальше и шли туда только когда становилось ясно — всё равно помирать, а так хоть какой-то шанс… Роженицы тоже сторонились врачей и предпочитали повитух, но женщины, которые не могли себе этого позволить, в клиники шли — со страхом. Смертность от «послеродовой горячки» на уровне около 10% в родильных домах тогда воспринималась как успех врачей; обычно она достигала куда более высоких показателей. В 1662 году врач Томас Уиллис ввел термин puerperarum febris, или "родильная горячка". Подробно ее симптомы и почти неизбежный смертельный исход описал Эдвард Стротнер в 1716-м, однако ни причин, ни методов борьбы с этим явлением никто не знал.
Так продолжалось пока в 1846 году венгерский врач Игнац Земмельвейс, работавший в родильном отделении Центрального клинического госпиталя Вены, не обратил внимания на один странный факт: родильная горячка чаще всего наблюдалась у женщин, которых осматривали студенты-медики. Проследив за ними, Земмельвейс установил, что к роженицам студенты часто приходят после учебных вскрытий в морге!!
Более того, оказалось, что, завершив аутопсию, они даже не моют руки, а просто протирают их сухой тряпкой, и затем тут же проводят пальпацию матки пациентки или принимают роды. Земмельвейс знал, что в Дублине молодой врач Роберт Коллинз применил дезинфекцию хирургических инструментов хлором, что снизило количество смертей от сепсиса, поэтому предложил нововведение - перед посещением рожениц все студенты обязаны были окунать руки в хлорную известь.
В 1846 году в больнице, где он работал, погибло 459 пациенток на 4010 родов. В мае 1847 года его предложение внедрили, и уже в 1848-м получили ощутимый результат: на 3556 родов умерло всего 45 рожениц. Смертность сократилась почти в 10 раз!!
Это был впечатляющий прорыв в медицине! Некоторые знакомые доктора последовали за Земмельвейсом, а роженицы стали буквально выстраиваться в очереди в венскую клинику. Однако его начальник начал травлю молодого врача. Профессор Клейн счёл, что признание открытия Земмельвейса станет ударом по его репутации — авторитетный учёный зря погубил тысячи людей, а никому не известный ординатор утёр ему нос за несколько месяцев. И Клейн использовал своё влияние, чтобы скрыть достижения Земмельвейса и чтобы его метод отвергли и другие именитые врачи (которые тоже не хотели признавать себя недалёкими убийцами).
К сожалению, Земмельвейс не мог научно обосновать предложенный им метод. Медицинское сообщество подвергло его выкладки жесткой критике, над Земмельвейсом открыто смеялись и травили его. Директор больницы запретил публиковать статистику снижения смертности после внедрения стерилизации рук, а затем уволил Земмельвейса и отменил процедуру обеззараживания перед осмотром. Смертность от родильной горячки вновь подскочила.
Пришлось Земмельвейсу вернуться в Пешт и устроиться в больницу св. Рохуса для бедных. Он вложил все силы и собственные средства в попытки убедить медицинское сообщество в своей правоте — делал доклады, издал в 1861 г. монографию о профилактике родильной горячки и писал открытые и личные письма. Но без толку. Его называли мошенником и буйным спекулянтом, отвергающим общепринятую теорию происхождения болезни. В 1865 г. отчаявшийся Земмельвейс начал терять рассудок. Почти двадцать лет роженицы продолжали умирать из-за поразительной глупости врачей, которые запросто могли бы этого избежать! А над тем, кто нашёл спасительное средство, лишь издевались! Его поразила сильнейшая депрессия, и он оказался в психушке. Где его подвергли интенсивной терапии в виде обливания ледяной водой, приема слабительных, смирительной рубашки и побоев. Не выдержав такого лечения, в 1865 году Земмельвейс умер.
Ученик и последователь Земмельвейса, немецкий врач Густав Михаэлис, покончил жизнь самоубийством, отчаявшись убедить других врачей в правоте учителя, а затем потерял близкого человека от родильной горячки в клинике один из наиболее упрямых скептиков...
Прошло всего пару лет, и врачам пришлось признать, что Земмельвейс был прав. Во-первых, аналогичный метод обеззараживания рук изобрёл британец Джозеф Листер. В 1865 г. он провёл первую операцию с использованием раствора карболовой кислоты для обработки хирургических инструментов и ран. Пациенты его клиники в Глазго, прежде считавшиеся безнадёжными, перестали умирать от гангрен и сепсиса. Во-вторых (и это самое важное), находку Листера ждала бы та же судьба, если бы не открытие Луи Пастера. В 1867 г. Пастер обнаружил, что причина гниения — вовсе не «миазмы», а бактерии. Хлор и карболка просто убивают болезнетворные микробы, и оттого пациенты выживают. Вскоре антисептические принципы начали применяться повсеместно и превратились в неотъемлемую и важнейшую часть медицинской практики, а Земмельвейс получил признание как «спаситель матерей». Родильная горячка, которая губила женщин, стала редким осложнением, а хирургия вышла на новый уровень.
То, что случилось с венгерским врачом, позднее стало называться «эффектом Земмельвейса» — иррациональное неприятие научных фактов учёным сообществом. Это проблема чисто психологического, а не интеллектуального характера. Ведь проверить эффективность мытья рук хлоркой легко мог любой доктор, но делали это единицы. В чём смысл столь тупого упрямства? Этот феномен легко можно понять: представьте, что вы профессор и много лет строили свою карьеру вокруг каких-то теорий и устоявшихся практик, а тут вдруг приходит какой-то юнец и выставляет вас идиотом и убийцей. Это неприятно. Вероятно, вы всеми силами будете ему оппонировать, в том числе ненаучными методами. Так и случилось с Земмельвейсом, а после него — много с кем ещё, в основном с молодыми учёными.
История науки не раз доказывала, что мало совершить открытие — надо ещё преодолеть силу былых убеждений, заставить людей пересмотреть прежние взгляды.