- Наше соглашение тайное. Но справится одна я не смогу. Мне понадобится помощь графа Борха. Но граф Борх не является частью нашего соглашения. - Сказала Катерина.
- Хотите играть на два поля? - Спросил Шешковский.
- Двойная игра, как вы сказали. Мне не привыкать играть в такие игры.
Графиня медленно протирала полотенцем все еще влажные волосы. Положила полотенце на табурет и посмотрела на темную прядь волос. После посмотрела в зеркало.
Катерина утвердительно кивнула самой себе.
Графиня все еще гостила в доме Шешковского Степана Ивановича, позволяя ему наблюдать за собой.
Катерина вынесла важный урок из всей этой истории. Как бы привлекательна она не была для мужчин, ее проблемы – это ее проблемы.
Она собиралась проучить графа Борха за то, что тот посмел рисковать жизнью ее сына. Проучить холодом и безразличием. Сейчас, когда две семьи объединяться одним браком, они должны общаться.
«Он играет со мной. Подставляет», - размышляла Катерина. – «Только я показала, что он мне дорог… тут же расправил крылья. Я же эти крылья ему и обломаю».
К тому же, эта ее игра была прекрасным поводом выполнить поручение Лисы.
Заплетя волосы в косу и подхватив ее шпильками, Катерина одела темное платье.
В комнату вошел казачок Василек, с интересом рассматривая свою хозяйку.
- Степан Иванович велел позвать вас, если вы одеты и готовы к беседе. – Сказал он.
- Хорошо. – Улыбнулась Катерина. Она подошла к столу и положила листы с заготовками слов. – Пока меня не будет, пропиши слова. Старайся писать аккуратно, красиво.
Василек сел за стол и взялся за перо.
Катерина была рада его успехам. Знания он схватывал на лету.
«Нужно отправить его учиться. Какая жизнь у казачка? Только служба да поклоны другим», - думала она, идя по коридору.
Она вошла в кабинет, наслаждаясь удивлением и восхищением Шешковского.
- Однако. – Сказал он, вставая с места.
- Вы хотели говорить со мной. – Улыбнулась Катерина. – Я прошу прощения, что загостилась у вас. Мне жаль, что я вас обременяю.
- Все не так. Никто не знает, что вы тут. – Ответил Степан Иванович. – И уже некоторые выражают беспокойство. Обычно придворные дамы не исчезают вдруг. Императрица спрашивала о вас.
- Мне дали понять, что императрица, своим обращением ко мне «Сударыня» показала полное равнодушие к моей судьбе. – Ответила Катерина.
- Прошу вас, присаживайтесь.
Катерина села в кресло. Шешковский так же сел.
- Я не думаю, что вам стоит беспокоиться о холодности императрицы. Вы так быстро взлетели по службе, именно ваши доклады о поведении придворных дам слушает императрица. Это говорит о доверии к вам. Не слушайте злые языки. Часто это просто слова зависти.
- Я вас поняла. И благодарю за пояснения. – Спокойно ответила Катерина.
Шешковский словно присмотрелся к гостье, но продолжил говорить.
- Я позвал вас сюда по другому вопросу. Ваша проделка с Золоторевым. Как вы поняли, наказывать вас никто не будет.
- И мне интересно, почему же? Очевидно, что вам известны все детали. И не скрывала я ничего. Подобное не может поощряться. И для вас покрывать меня не имеет смысла.
- Все верно. Все верно. Деньги, которые передал вам как откуп от шантажа Золотаревым получены нечестным путем. И он не жаловался. Не жаловался именно потому что деньги получил нечестным путем. Ему пришлось бы объясняться. И тогда он лишился бы всего. Денег, титулов, чести.
- Судя по его бумагам, чести там не много осталось. И разве при лишении его всего… это все не отошло бы казне.
- Милая сударыня, если за каждый проступок наказывать, то в итоге при дворе императрицы не останется никого. Все грешны. В какой-то степени. Нет тех, кто не участвует в интригах. Даже те, кто думает, что не участвует ни в чем, не догадываются, что являются частью чей-то большой игры.
- Прямо все?
- Все. Например, вы провели чудесный вечер с фрейлинами ее величества императрицы. Во время упомянутого вечера вы смеялись, пили вино, и пробовали новые косметические средства. После все получили скромные подарки. Все выглядит так невинно. Новая гофмейстрина решила завоевать любовь делая подарки. Но так ли это?
Катерина улыбнулась.
- Эффект был достигнут. – Сказала она. – Продажи выросли.
- А милые создания стали невольными участницами вашей интриги. Вы же знаете, как императрица не потворствует раболепию иностранными. Вы же, кого она приблизила к себе, выступая за все русское делаете при этом наоборот. Двойная игра, получается.
Катерина ничего не ответила.
- И делаете это вы из-за нужды. Возможно, мне это не нравится. Но я не могу с этим ничего сделать. Не получая необходимого заработка вы просто будете вынуждены покинуть двор.
- Выбор без выбора. – Улыбнулась Катерина.
- Верно. Но, вернемся к вашей последней проделке. Я не против, если вы немного… разорите наших переступивших границу придворных мужей и дам. Я сам буду говорить вам на кого обратить внимание.
- И что же с этого вам? Не думаю, что вас интересуют деньги.
- Информация. Вы прекрасно ее добываете. Вы мне информацию – я закрываю глаза на перемещение средств.
- И если я попадусь, то этого разговора не было.
- Верно.
- Хорошо. Это очень заманчивое предложение от которого я не стану отказываться. Только у меня есть условие.
- Я вас внимательно слушаю.
- Наше соглашение тайное. Но справится одна я не смогу. Мне понадобится помощь графа Борха. К тому же он от меня не отстанет. Но граф Борх не является частью нашего соглашения.
- Хотите играть на два поля?
- Двойная игра, как вы сказали. Мне не привыкать играть в такие игры.
«Если бы граф был участником этого соглашения, то я была бы вновь зажата с двух сторон. Не шелохнуться. Так я остаюсь с ограниченной, но свободой. И возможностью выбраться из угла, в который меня загнали» - Подумала Катерина.
- К слову, красные перья доставили. – Сказал он. – Как вы и просили. Помните, что приём завтра. Вы же сами хотели появиться именно на приеме обер-гофмейстрины. Очевидно, вы что-то задумали.
- Я благодарю вас за заботу. – Встала Катерина. – У меня много работы. Нужно закончить платье.
Она вернулась в комнату, в которой сейчас гостила. Казачек встал, но Катерина жестом велела вернуться ему к письму. На кровати стояли коробки. Она открыла одну и увидела красные перья. В другой черные, чему удивилась. В самой большой лежало черное платье. Посмотрев на него графиня вздрогнула. Она его уже видела, но на другой, на той…
«Ты ничего у меня не украдешь», - Подумала Катерина.
Она взяла игру и нити и начала нашивать перья на платье. Она исколола себе все пальцы иглой. Но платье было готово.
Она вошла в дом обер-гофмейстрины Викулиной Пелагеи Ивановны, обращая на себя все взгляды. Ее долго не было. И все ждали, что в комнату войдет легкое воздушное создание, с белоснежными волосами, словно ореолом над головой.
Юное создание было воздушным. Перья на плечах, рукавах, поясе, шляпке, вздымались и красиво обрамляли платье, создавая впечатление маленькой птички. Плотные атласные перчатки, придающие большую серьезность, а не ту игристую красоту, как кружевные. Многие дамы посмотрели на свои руки в кружевных перчатках, которые они стали носить следом за графиней Офольской. А она пришла в атласных черных. Шляпка с прозрачными изогнутыми полями, бросающими тень на бедное лицо гофмейстрины Офольской с одной стороны и прикрывая красными перьями с другой.
Последний штрих. Красивым движением руки, графиня достает шпильку, которая держит шляпку, передает ее казачку, который одет в качественный темный камзол. После развязывает ленту за шеей и снимает шляпку с головы. Шляпку забирает казачок, все же обращают внимание на прическу графини. Не слишком высокую, как любит императрицы, с плотными кудрями рассыпающимися по плечам и спине. Темными кудрями, без единого следа пудры. Украшением служили только небольшие черные и красные перья, красиво вплетенные в волосы. И пока графиня шла, что бы сделать поклон хозяйке дома, многие успели убедиться, что черные волосы графини вовсе не парик. Убедиться и передать другим.
Графиня раскланялась с обер-гофмейстриной.
- Как же нам вас не хватало, гофмейстрина. – Сказала Викулина. – Пока вы болели столько всего произошло. Слухи доходили до вас?
- Я не слышала совсем ничего. Простуда была серьезней, чем я предполагала. Что бы не заразить других я покинула Петербург и очень рада, что смогла вернуться. – Ответила графиня.
- О, вы все еще бледны. – Заметила статс-дама Панина. – Простуды для придворных дам часто губительны. А зима еще не наступила. Вам следует быть осмотрительнее. Не хочется получить печальные вести.
- Благодарю вас за заботу. Урок я усвоила. – Улыбнулась Катерина. – Жаль что на своем опыте.
- Вы очень… интересны. – Заметила Обер-гофмейстрина. – Наслаждайтесь приемом. И прошу вас, не переутомляйте себя беседами и танцами. Никто не обидится, если вечер вы проведете в кресле.
- Благодарю вас. – Сделала реверанс Катерина.
Пелагея Ивановна отошла. Статс-дама Панина взяла графиню под руку и повела по залу.
Они приветствовали других гостей, делали реверансы, беседуя между собой.
- Вы столько интересного пропустили, графиня. Не сомневайтесь, в простуду никто не верит. Всем известно, что это баронесса Тишкина хотела извести вас. – Сказала Панина.
- С чего бы возникли такие слухи? – Спросила Катерина.
- Все знаю о произошедшем на охоте. Вы получили много подарков. В том числе и от барона Тишкина. Камею. Подарок был средненьким. Были подарки и получше, чем этот. Но баронесса изошлась ревностью и потеряла от ревности рассудок. И отравила вас. Ведь именно после охоты вы стали дурно себя чувствовать. Императрица, как услышала об этом велела разобраться Шешковскому в этом вопросе. И тут вы исчезли. Право, все подумали, что он вас спрятал.
«Ну почти…» - Подумала Катерина. Но вслух ничего не сказала.
- Так что же дало расследование? – Спросила Катерина.
- Конечно же, все держали в тайне. Баронесса травящая ни в чем не повинную графиню. При чем ту, что раньше помогла избежать этой семье некоторых проблем. Это же такой скандал. Мы не сомневаемся, что вам велели все скрыть. – Статс-дама внимательно посмотрела на графиню, которая опустила глаза. – Я не прошу и не требую ответа. Понимаю. И скажу вам, какое счастье, что столь страшный человек покинул двор.
- Что с ней… стало?
- Вы, верно, хотели спросить, сделали? От двора она была отлучена. Муж ее вымолил прощение. Но ко двору вернется только после того, как жена его отбудет в монастырь. Баронесса заперта в своих комнатах. И сейчас принимается решение в какой монастырь ее отправить.
- Это такое сложное решение? – Спросила она. – Монастырей полно. Даже возле Кленового есть монастырь. Но он, очевидно, слишком беден для такой особы. И право, не хочу говорить про нее. Мне неприятны беседы. Но я не жалею, что помогла барону Тишкину. В той ситуации он стал жертвой интриг своей ненасытной жены.
Катерина приложила руку к губам.
- Не просите меня говорить более. – Сказала она тихо статс-даме.
- Не переживайте. Но вам придется сложно. Все только про это и говорят.
Катерина вздохнула.
К ним подошел барон Борх. Константин Модестович был бледен и выглядел обеспокоенным.
- Графиня Офольская, я рад видеть вас. – Сказал он, удивлённо осматривая графиню. – Рад, что вы вернулись к нам.
Он поцеловал руку графине.
- После у нас будет время для беседы, граф Борх. – Спокойным и безразличным тоном ответила Катерина. – Татьяна Петровна, я немного устала и с удовольствием устроилась бы в каком-нибудь кресле.
Они раскланялись с графом Борхом и продолжили свой путь.
- Вы так холодны с ним. Но для всех очевидно, что он переживал о вас. И, возможно, более чем следовало бы.
- С чего бы ему переживать обо мне? – Удивленно спросила Катерина.
- Ему жену подбирали. Ни на одну встречу он так и не пришел. Но вот к Шешковскому по вашему вопросу ходил все время. Ни для кого это не секрет. Графы Борхи в бешенстве. И сожалеют, что вы хотя бы не вдова. Все настолько очевидно.
- Это двор, статс-дама. И то, что очевидно в эту минуту может оказаться ложью в следующую. И наверняка я уверенна лишь в одном – мужчинам не стоит верить.
- О, как жаль слышать это от столь юной особы. – Вздохнула статс-дама Панина.
Прием у обер-гофмейстрины Викулиной для Катерины был фурором. Она была центром приема. Не было тех, кто бы не подошел к ней.
Она вернулась в свои комнаты при дворе императрицы. Утром, в пять утра она вышла на прогулку.
Первые дни сентября выдались прохладными. Поэтому Катерина накинула на плечи плащ, выходя на прогулку.
В темно-бордовом платье, кокошнике, обтянутом темной тканью и вышитыми цветами из мелкого жемчуга и спускающимися с него нитями жемчуга, графиня не смеша спустилась по ступенькам в парк.
Она не спеша шла, видела, что граф Борх уже поджидает ее. Но встретиться им было не суждено на этой прогулке. Графиню догнал камердинер.
- Простите, что потревожил вас в час ваших прогулок. – Сказал он. – Я рад, что вы не изменили своим привычкам и я легко смог найти вас.
- Что же случилось? Вы же императрице служите в ее комнатах. – Взволновалась гофмейстрина.
- Прошу вас, проследуйте немедленно в комнаты Шешковского для выполнения поручения императрицы.
- Указ следовать к Шешковскому передал сам Шешковский?
- Разве бы стал я исполнять его указы? Это даже оскорбительно.
- Простите. – Мягко улыбнулась графиня.
Она развернулась и вернулась во дворец.
Поздоровавшись, Шешковский передал графине бумаги.
- Это для вашего доклада утром. – Сказал он. – Для большей достоверности, доклады ваши теперь буду я лично проверять и давать.
- Я ваш глашатай при императрице? – Спросила Катерина.
- Попросите что-то взамен? – Спросил Шешковский.
- Значит…
«Императрице не велела ему готовить доклады. Он сам проявил инициативу, которую ему не следовало проявлять. Интриган», - подумала Катерина.
- Я хочу видеть ее. В том состоянии, в котором она сейчас. – Сказала Катерина.
Степан Иванович сразу не понял о ком говорит графиня. После очень удивился.
- Какая же вы кровожадная! – Сказала он. – Почему я должен делать подобное? Такое не поймут. И не одобрят.
- Это была не только моя месть баронессе. Ваша так же. Но свою месть вы полностью прикрыли моим именем, скрыв свои мотивы. Я нужна вам. Вы нужны мне. Нет ничего в том, что бы иногда исполнять чьи-то маленькие капризы.
- В данном случае, ваши капризы.
Катерина встала и беззаботно пожала плечами.
- Я буду ждать. – Сказала она и, взяв бумаги, отправилась к себе.
Буду благодарна за поддержку в виде лайков, комментариев и копеечку