Свобода, несомненно, главная ценность для любого человека. Именно она превращает нечто плохое, в что-то более хорошее. Рабство заменили договорные отношения, монополии заменили рыночные отношения, цензуру заменила свобода на самовыражение. Одним словом эта самая свобода, а точнее ее наличие или отсутствие, творит то, что мы называем благодетелем.
Однако с появлением идей о свободе появился и вопрос о том, как эту свободу устроить. После Великой Французской революции эти вопросы донеслись уже не столько от черни, сколько от интеллигенции - появился либерализм. Эта идея есть самая примитивная мысль о свободе, самое простое толкование этого слова, самая первая попытка достижения этой свободы . Для всех очевидно, свобода бывает разной. И для человека думающего, а не только потребляющего, важнейшей свободой является свобода на познания (образование). Эта свобода предполагает отмену цензуры или дозированное ее применение в прессе, литературе и, конечно, научных работах. Однако, что не удивительно, людей, любящий свободу в этом понимании меньшинство – большинство ее понимают так, как его впервые трактовал либерализм – как свободу политическую. Свобода мнений, собраний, голоса – вот постулаты либерализма. И чернь, люди необразованные, такую свободу понимают куда лучше, чем свободу на образование, кое для многих вообще чуждо. Всякие такие Фамусовы, Печорины да Чичиковы готовы умирать за политические права и убеждения, за их свободное выражение. В самом желании нет ничего плохого. Оно естественно. Только вот плохое кроется не в идее о свободе политической, а в главной ценности свободы, как нечто сугубо политического. Либерал не может представить свободного человека без права голоса. Такого быть не может! Ведь в чем же тогда его свобода, если он даже выбрать главу государства не в состоянии!
Такое понимание свободы подобно огромной и бурной реке. До какой-то поры, до ВФР, ее сдерживала платина консерватизма. Но волны все били и били в бетонные стены, и те начали потихоньку ломаться, пока не разрушились полностью. Огромная волна захлестнула берег и близлежащие поля, уничтожила посевы, потопила множество жизней и разрушила прежние дома. Эта волна, этот пик и есть либерализм. Его сокрушительная сила была его главным бичом: давно скопившиеся мнения одномоментно вырвались наружу в 1789 году, перемешались в хаосе происходящей революции, и понеслись по всей Европе, навсегда оставляя на ней свой след. После волны же остались обломки прежнего мира, а рядом, после волны, где она самостоятельно вырыла себе русло, тек мирный ручеек. Местные жители и посевы питали жизненные силы уже оттуда, проклинали ту злосчастную волну, но боялись ее, посчитали упрёком Господа, а потому, склонив головы, решили ему подчиниться. Так вот этот мирный ручеек - это понимание главной ценности свободы, как свободу на просвещение.
Политика всегда была примитивной наукой. Она не стоит ни нервов, ни времени, она никогда не несла ничего хорошего, и именно поэтому ни один великий писатель не писал политические трактаты. Политика проносилась в их произведениях мимолетно, но главной идеей никогда не была. Иначе это уже не писатель, а пропагандист. И вот либеральное понимание свободы это вот такое примитивное трактование, вызванное, банально, временем. В 18 веке для человека не были определены базовые гражданские права. За них и боролся старый либерализм. Только вот в нынешнее время все права, какие только можно, уже обеспечены и либерализм сегодня - это доказывать другим странам, что у них не либерализм, а диктатура, не демократия, а тоталитаризм. Это, конечно, весело и интересно, только толку от этого мало. Главный продукт раннего либерализма – это конституция, а главный продукт нынешнего либерализма - это дебаты! Вот главные выразители идей свободы! Политики орут друг на друга, доказывая оппоненту, что тот тупой, а люди смотрят и с важным видом думают: "Вот она, свобода!".
А это ни черта не свобода! Ни-чер-та. Это бред на палочке. Любая политическая свобода не гарантирует настоящей свободы. Свобода зависит от других вещей.
Статья называется "Концепция свободы "Маньяк и Охотник"". Я пришел к ней, пока размышлял над различием любых двух сторон в любых конфликтах. Пришел к одному выводу: занимание любой позиции по любому вопросу является попыткой надоумить себя-любимого в наличии выбора, которого на самом деле нет.
Представим ситуацию: на против друг друга стоят маньяк и охотник. У охотника есть ружье. Он делает выстрел и есть 3 сценария, что может произойти. Он либо промахнется, либо ранит, либо убьет маньяка. В двух этих случаях (мимо и рана) маньяк сможет подойти достаточно близко к охотнику, чтобы выхватить у него ружье. Тогда уже выстрел будет делать маньяк. И так по бесконечному кругу. Что я хочу сказать этой метафорой: вот представим теперь митингующих и консервативно настроенных граждан. У кого из них больше свободы? У митингующего? Но позвольте, у него ведь нет выбора участвовать или не участвовать в митинге - он уже там. Он уже марширует с плакатами, уже кричит лозунги. У консерваторов свободы не больше: у них тоже нет выбора, они уже сидят дома и недовольно поцокивают на митингующих. И вот дальше играет психология. Почему у митингующего нет выбора? Почему он не может развернуться и выйти из митинга? Ну во-первых, потому, что его тогда осудит все либеральное общество, частью которого он является. А во-вторых, он считает, что своим протестом добивается большей свободы, чем те, кто ничего не делают. Но на чем строится это убеждение в святости своего протеста и в уверенности, что именно этими действиями он приближает свободу, а не тем же сидением дома? Именно на идеи. На том, что он принял некую сторону в каком-то конфликте. Приняв сторону, он уже не может просто развернуться и уйти - он потерял настоящую свободу. Консерваторы же думают ровно также: я посижу дома, по критикую этих людей с плакатами, правительство тогда быстрее наведёт порядок и сможет приблизить свободу. Но на чем строится это убеждение? Опять на том, что этот человек принял некую сторону. Он не может теперь пойти с плакатами, он лишился свободы. Так и охотник на самом деле не имеет выбора, он в любом случае будет стрелять. Почему он не развернется и не убежит? Потому что думает, что с ружьём у него больше шансов победить, чем просто убежать, да и гордости это вредит, самооценка падает... Он за свободу принимает ПОСЛЕДСТВИЯ своего действия. Человек с ружьём свободен, так он думает. Только на самом деле у него нет никакого выбора, нет никакой свободы - он за нее принимает то, что МОЖЕТ случится, после совершения выстрела. Также думают и митингующие. Они, приняв определенную сторону, не видят, что на самом деле не имеют выбора, они смотрят якобы прагматично, в будущее. Консерваторы делают то же самое. В этом и есть феномен "Маньяка и Охотника", когда стрелок не осознает неимение свободы, а за свободу принимает возможные последствия, которые на самом деле свободой не являются.
Концепция же, то есть мое предложение и видение свободы заключается даже не в том, чтобы не принимать определенной стороны, а даже дальше, ведь не всегда имеются ситуации, когда нужно принимать сторону, а свободы нет всегда. Я считаю неприемлемым само участие человека в обществе.
Знаете, почему ни Пушкин, ни Беляев не были свободными, а потому были ближе к Фамусовому, чем к действительно свободному Чацкому? Чацкий не состоял ни в каком обществе. А любое, в каком бывал, ломал и переезжал в новое. Вот прототип свободного человека. Если не состоять в обществе, "не играть в игру" по выражению Вайля и Гениса, тогда обретаешь эту свободу, ведь только тогда у тебя появляется выбор не стрелять, а пожать руки, не стрелять, а убежать, не стрелять, а поговорить. Только в отсутствии общества Охотник может не стрелять - это единственный такой случай, когда он может одуматься. Самые свободные люди - это бомжи и отшельники. Но все таки на первых равняться не стоит: они не состоят в общество по неволе, а вот отшельники полностью отдавали отсчёт в своих действиях. Они - свободны, в них идеал.
Вот теперь, принимая такую призму, и попробуйте взглянуть на любое участие в обществе не иначе, как на фикцию.