...Стоит напомнить, что представители любой человеческой расы представляют собой популяции, разделяющиеся различными морфологическими признаками. И существующие межрасовые различия не позволяют говорить о врождённой степени способности к интеллектуальному развитию у отдельных рас. Существующее очевидное различие в уровнях цивилизационного развития истинная наука объясняет совокупностью историко-культурных условий. Иными словами, цвет кожи, строение тела и лица, разрез глаз и т.п. объясняются условиями климата и ландшафта. Поведенческие модели тесно связаны с историко-культурными положениями. Следовательно, никаких подлинных причин у существования расизма нет. Как сказал богослов и философ Абрахам Джошуа Хешель: «Расизм это максимум ненависти при минимуме причин».
Серьезным научным сообществом теории расистов были окончательно ниспровергнуты из ученого мира еще в 19 веке. Но проявления расизма мы наблюдали в наиболее уродливом виде и в ХХ веке, и даже в веке нынешнем. И расизм - явление далеко не только европейское. К этой идеологии прибегали во многих странах, где была необходимость оправдания «права» на господство или захват. Среди них – Япония, начавшая колониальную экспансию в другие страны (например, в Китай), и создавшая теорию превосходства «японской расы».
Пантюрки - политическое движение национальной интеллигенции в Османской империи, основанное на идее языковой, религиозной и культурной общности тюркоязычных народов. Апологеты шляхетской Польши, финские реакционеры, мечтавшие о создании «великой Финляндии» от Скандинавии до Урала.
Неожиданная интерпретация ислама была сформулирована в идеологии такого массового движения как "Нация ислама". Универсальное мировоззрение было преобразовано следующим образом: при признании 5-ти столпов ислама в качестве основы утверждался тезис об исключительности негров как представителей высшей расы; в части происхождения и устройства мира вообще признавались элементы мистицизма, заимствованные у различных оккультных течений.
Наиболее радикальным данное движение было в период с 1930 по 1975 годы, когда его возглавлял Элайджа Мухаммад. Негритянская раса признавалась первой в истории и первенствующей в своей исключительности. Браки с представителями других рас считались недопустимыми. После его смерти организацию сотрясали внутренние конфликты, его знаменитый ученик Малколм Икс, покинул "Нацию ислама" и перешёл в суннизм. В период наибольшего успеха у организации имелись многочисленные сторонники в Великобритании, Франции, Канаде, Ямайке, Тринидаде и Тобаго. В современном виде "Нация ислама" смягчила свою риторику исключительности и превосходства негроидной расы. Среди союзников коренные американцы (индейцы и эскимосы), латиноамериканцы, иммигранты из Азии, а также мусульмане-сунниты.
ИТАК, национализм, шовинизм, расизм. Все три идеологии сформировали во многих странах характерную политику, повлиявшую на ход истории человечества. У этих трех терминов есть очевидные различия. Национализм в умеренном виде - это стремление выделять свою нацию и страну среди других. Его крайние формы выливаются в шовинизм. А шовинизм, распространенный на целые расы становится расизмом. В этих понятиях есть различия, как ни странно, подводящие нас к общему знаменателю.
И на политическом, и бытовом уровнях в большинстве случаев это связанно с общей необразованностью, ограниченностью. Хотя может проявляться и среди, казалось бы, внешне цивилизованных и образованных людей. В социально-психологическом плане расизм или же граничащий с ним крайний национализм представляют собой своеобразную форму преодоления свойственного обывателю «комплекса неполноценности», особо остро воспринимающего неустойчивость своего социального положения, свою неспособность преодолевать трудности, возникающие на его пути к лучшей жизни. Для этих категорий населения расизм служит самоутверждением, которое позволяет даже самому опустившемуся обывателю почувствовать себя существом более высокого порядка по сравнению с другими. Нередко куда более умными, образованными и преуспевающими людьми, но зато не имевшими «привилегии» родиться от лиц, принадлежащих к «более ценной» национальности или расе. Вот эта боязнь конкуренции и чего-то чужого, не такого, как привычное и понятное, и есть общее – у разных культур в разные исторические периоды.
Общие корни национализма, шовинизма или расизма родом из древности: Древний, первобытный человек очень боялся неизвестного, не своего – чужого. Все, что было вне его мира, казалось опасным. Безопасным было лишь то, что ему знакомо, понятно и привычно. Чем шире был его мир, тем больше было ему знакомо и, следовательно, виделось безопасным. Чем Уже был его мирок, тем большего он страшился.
С развитием человечества, его технологий и возможностей, менялось и понятие «дома». Для ребенка, которому только предстоит родиться, архетипом дома является утроба матери. И именно по аналогии с ней древние люди обустраивали свои примитивные жилища. Это были защищенные пространства наподобие сферы (пещера, землянка, укрытие вроде шалаша и т.п. Там было тепло, сытно и безопасно. Как в материнской утробе. Все, что было за его пределами, было чужим, а значит, внушало страх, автоматически считалось плохим, неправильным.
У охотника понятие дома было шире – оно ограничивалось площадью примерно в 25 квадратных километров. Это среднее по величине пространство, в котором искал добычу – основу выживания – древний охотник. Для него именно эти условные 25 квадратов означали знакомое и, следовательно, безопасное пространство «дома». За его пределами начиналось то самое чужое, плохое, неправильное.
Во времена роста древних цивилизаций – с первыми городами, укреплениями, крепостями, понятие дома расширилось до родного города. Возвращение в него вызывало эту вспышку окситоцина, которую мы ощущаем, видя знакомые места или лица. Чувство удовлетворения, связанное с ощущением безопасности, надежности, покоя, появлялось уже при прохождении через городские ворота. Вторжение в них кого-то незнакомого по умолчанию воспринималось как нападение. Поэтому и современный человек так болезненно реагирует на появление «чужаков» в привычном пространстве его района, города или страны.
С ростом городов, развитием технологий, с Великими географическими открытиями понятие дома снова расширялось. Человек, отправлявшийся в дальние странствия, притом, порой даже не зная конечной точки своего путешествия, покидая город, страну, материк, покидал дом. Образом своего, родного, хорошего и правильного дома, таким образом, становился уже не просто город, и даже не страна, а целый континент. Возвращение на него означало возвращение домой. Люди, живущие на нем были своими. Все, кто находился за его пределами автоматически внушали чувство отторжения.
Все, что не вписывается в категорию своего, становится чужим, следовательно, плохим, опасным, страшным, которое в идеале лучше бы уничтожить. Убрать ненужную конкуренцию и не утратить своего превосходства. Корни ксенофобии – из наших инстинктов. Этот ужас перед тем, что отличается от понятного нам, объясняется первобытным страхом перед всем неизвестным. Поэтому, даже сегодня существующее явление - ксенофобия – встречается у более примитивных, недостаточно развитых субкультур и отдельно взятых людей. Страх затмевает любое объяснение этой инаковости. Совсем, как в древние времена, когда чем Уже мирок человека, тем страшнее ему все, что вне этого мирка. И, наоборот, чем шире кругозор, чем более осведомлен о многообразии мира человек, тем легче, спокойнее и даже с удовольствием он воспринимает иное. И, в этом случае, иное перестает быть «чужим», переходя в статус «другого». А другой это просто иной, но отнюдь не чужой, т.е. не носит негативной окраски.
Писатель Уильям Фолкнер сказал: «Жить в каком угодно уголке современного мира и выступать против равенства рас — все равно, что жить в Аляске и выступать против снега.»
Представьте себе, что чувствует космонавт, парящий в открытом космосе. Глядя на голубую планету, он с нежностью и ностальгией всматривается в красивый шарик, выискивая знакомые очертания континентов. В этом случае понятие своего дома для него – это вся огромная Земля. И, куда его не вынесло по приземлении станции, хоть в казахские степи, хоть на необитаемый остров, он будет ощущать это возвращение домой. Потому что вся земля и есть наш дом – общий для представителя любой расы, нации, страны, вероисповедания, пола и возраста.
Завершение.
Юлия Милович-Шералиева