Александр Храмчихин (1967 г. рождения) – российский политолог, окончил МГУ, работал в Институте политического и военного анализа, автор книг «Русские на войне», «Военное строительство в Китае//Дракон проснулся?», нескольких сотен статей.
Анализ состояния армии, который политолог делает в своих работах, кажется вполне убедительным – предлагаю вам познакомиться с основными выводами его статей и книг.
России нужны ядерные силы, которые являются основным сдерживающим фактором против крупномасштабной внешней агрессии. России конечно нужны современные ВВС, ПВО и флот, гарантирующие невозможность обезоруживающего удара. Нужны спецподразделения для борьбы с терроризмом и неядерные средства поражения целей, расположенных вдали от границ России (если у руководства страны появится политическая воля нанести все же удар по причинам, а не по следствиям, то есть по спонсорам и организаторам терроризма, а не только по исполнителям). И нужны классические сухопутные войска и фронтовая авиация, способные не допустить присутствия на нашей территории аналогичных сил противника, причем более многочисленных, чем наши. Кроме того, требуются Внутренние войска для защиты населения и стратегических объектов от действий террористов и бандформирований, причем, учитывая размеры территории России, эти войска должны быть весьма многочисленными. Эти войска не могут быть использованы против групп населения, выражающих своё отношение к действиям или решениям властей, способами, гарантированными Конституцией, в противном случае население граждане страны будет относиться к этим войскам точно так, как в царской России относились к жандармам. Все полицейские функции, тем более не самые популярные, должны выполнять только различные подразделения полиции – армия существует для защиты населения, а не для борьбы с ним.
Задачи получаются весьма разноплановые и сложные. Для их решения необходима профессиональная армия, под которой у нас в силу странного недоразумения принято понимать армию, комплектуемую по принципу найма.
Вопреки распространенному в России мнению, принцип комплектования ВС никак не связан с уровнем экономического развития страны или с уровнем политических и гражданских свобод. Среди стран с наемными армиями (всего их в мире около 60) доля слаборазвитых во всех отношениях государств даже выше, чем среди стран с призывными армиями (таких в мире около 100). Единственный показатель, который дает четкую положительную корреляцию с наемным принципом комплектования – англосаксонская военная традиция. Среди стран с наемными армиями 2/3 составляют США, Великобритания и их бывшие колонии. Среди стран с призывными армиями таковых менее 10 процентов. В данной традиции ничего плохого нет, просто нам она не подходит.
США и Великобритания – океанические страны, от угрозы внешней агрессии их защищает география, проблема наличия больших подготовленных резервов отсутствует. Для этих стран главный вид ВС – флот, а с ХХ века – еще и авиация, которые заведомо более профессиональны, чем сухопутные войска. Последние в англосаксонских странах традиционно решали задачи интервенционистского характера, а для этого наемники подходят гораздо лучше, чем призывники. В тех случаях, когда англосаксы участвовали в войнах оборонительных (пусть и за пределами собственных территорий), они неизменно переходили к призывному принципу комплектования ВС (в частности, в обеих мировых войнах).
С переходом на полностью контрактный принцип комплектования качество личного состава резко ухудшается, для развитых стран это является железной закономерностью.
За редчайшим исключением служить идут социальные низы, несостоявшиеся люди, а вовсе не те, кто видит в службе свое призвание (такие идут в офицеры), что, кстати, само по себе обессмысливает термин «профессионал». Те, кто идет служить, очень часто даже за пять лет не способны освоить сложную современную технику, которую умный солдат освоит за полгода. В 70—80-е годы в НАТО проводилось достаточно много различных соревнований между военнослужащими входящих в альянс армий. В большинстве случаев призывники из континентальных стран по уровню боевой подготовки превосходили наемников (контрактников) из англосаксонских стран. В самую боеспособную в мире армию — израильскую, как известно, призывают даже женщин. А если бы какой-нибудь израильский политик употребил очень популярный в России термин «призывное рабство» применительно к всеобщей воинской обязанности, его посчитали бы либо сумасшедшим, либо врагом еврейского народа, причем посчитали бы абсолютно справедливо. При этом, наверное, понятно, что израильские, а также, например, немецкие, шведские, норвежские, датские, австрийские, южнокорейские призывники не строят чужие дачи и не страдают от дедовщины.
Кроме того, наемный принцип комплектования принципиально меняет мотивацию военнослужащего. В связи с иракской войной в Америке началось дезертирство – феномен, казалось бы, немыслимый для армии, формируемой по принципу добровольности. А нехватка личного состава в сухопутных войсках и Национальной гвардии, которые несли основную тяжесть иракской войны, стала критической. Оказывается, значительная часть рядовых идет в вооруженные силы отнюдь не для того, чтобы защищать страну и демократию, и уж тем более не для того, чтобы умирать в бою. Они идут за деньгами и льготами.
Определённая часть идёт в армию за «экстримом», рассматривая войну как некую разновидность приключения. Модные ныне экстремальные виды спорта типа дайвинга, стритрейсинга и т.д. и т.п. подразумевают ВОЗМОЖНОСТЬ погибнуть. Военная профессия – единственная, подразумевающая ОБЯЗАННОСТЬ погибнуть. Это «две большие разницы». Одно дело – отправиться в заморские страны, чтобы пострелять в людей из бронемашины или с борта вертолёта, другое – до последней капли крови защищать родную землю. Это абсолютно разные мотивации.
«Профессиональные» (наемные) армии шести монархий Персидского залива (кстати, вооруженные самым современным оружием в достаточном количестве) в августе 1990 года продемонстрировали абсолютную несостоятельность против призывной армии Ирака.
Армия Кувейта до войны была просто огромной для этого микроскопического государства и имела абсолютно реальную возможность продержаться несколько дней в одиночку, дождавшись помощи от формально очень сильных (разумеется, «профессиональных») армий Саудовской Аравии и ОАЭ. В реальности «профессиональная» армия Кувейта просто испарилась, не оказав противнику вообще никакого сопротивления, а соседи-союзники даже не попытались помочь Кувейту и в ужасе стали звать на помощь натовцев. Они прекрасно сознавали, что их армии не для войны, а для того, «чтобы были», как у других принято. Интересно, что после освобождения от иракской оккупации Кувейт немедленно перешел к всеобщей воинской обязанности.
Видимо, потому и испарилась кувейтская армия, что ее наняли. Не хотела она умирать за родину. Наемник – он и есть наемник, и не надо придумывать красивое слово «профессионал». Профессионал – это офицер или младший командир, выбирающий военную службу в качестве дела всей жизни. За деньги можно убивать, но за деньги нельзя умирать, это аксиома. В США сегодня все активнее ведутся разговоры о том, чтобы вернуться к призывному (хотя бы частично) принципу комплектования ВС.
Ни в одной стране никогда не выигрывала оборонительную войну наемная армия. Если речь идет о защите независимости и территориальной целостности, любое государство в обязательном порядке переходит к всеобщей воинской обязанности. Это требование, во-первых, численности, во-вторых, – мотивации. Если армия комплектовалась путем найма, призывники оказываются абсолютно неподготовленными в военном отношении, становясь «пушечным мясом».
Кроме того, наемничество уродует психологию людей: защита Родины из святой обязанности превращается для социальных низов в предмет заработка, а в отдельных случаях – в возможность избавиться от тяжёлого наказания за уголовные преступления (вплоть до убийства), причём этих уголовников ещё и чествуют за «их порыв послужить Родине»! Суворов сказал четко и недвусмысленно: «Я не наемник, а русский». То есть русский не может быть наемником, а наемник – русским.
В той армии, которая нужна России, служить должны все (включая студентов), за исключением тех, кто не может по медицинским показаниям. Срок обязательной службы следует ограничить одним годом. Если весь этот срок уйдет на реальную боевую подготовку, а не на покраску одуванчиков, хорошие базовые навыки будут получены. Из прошедших обязательную годичную службу можно отбирать действительно профессионалов – младших командиров с реальными командными полномочиями (как уже говорилось, отсутствие таковых в нашей армии является главной, если не единственной причиной дедовщины) и технических специалистов. Лучших, а не худших, как сегодня (причем худшие у нас идут служить как по призыву, так и по контракту). За это им следует предоставлять льготы на получение высшего образования, а затем отдавать приоритет при поступлении на госслужбу. Гражданский контроль над армией должен обеспечить соблюдение всех прав военнослужащих. Только ГРАЖДАНИН может быть сознательным защитником своей страны.
Призыв больных, инвалидов, наркоманов, уголовников недопустим в принципе. Кроме того, следует четко разделить боевые и вспомогательные должности. Даже простой пехотинец, не говоря уже, например, об операторе ракетного комплекса, не должен чистить картошку, мести казарму и «стоять на тумбочке». Вспомогательные работы должен выполнять наемный гражданский персонал и те призывники, которые по своим интеллектуальным качествам не могут занимать боевые должности. В частности, человеку, не имеющему среднего образования, нельзя доверить даже автомат, не говоря уже ни о чем более сложном. Его оружие – метла и лопата. Кроме того, в ВС РФ должна появиться сильная и авторитетная военная полиция, несущая гарнизонную и караульную службу, а также контролирующая ситуацию с дисциплиной в частях.
Изменением срока обязательной службы, ее организации, созданием системы льгот вполне можно изменить систему отрицательного отбора на противоположную, когда служить будут лучшие. Сегодня военнослужащий (в том числе и офицер) – это, по сути, бесправный изгой, к которому относятся с пренебрежением: «Не сумел отмазаться от службы, лошара!» Надо добиться того, чтобы изгоем становился тот, кто не служил, как это имеет место в Израиле. Именно в этом случае армия и станет по-настоящему профессиональной.
Вообще, пора определиться: служба в армии – это удел неудачников, способ заработка для люмпена или это священная обязанность? То есть граждане России заинтересованы в существовании своей страны или нет? Если да, то надо вносить вклад в ее защиту, причем, учитывая конкретные исторические и геополитические обстоятельства, это не может быть просто «честная уплата налогов». Если нет, то надо просто распустить ВС и не тратить деньги на отстойник для сброда, который так активно пытаются построить сегодняшние «реформаторы». Нет никакого смысла в существовании такой армии.
Правда, не надо будет потом обижаться на последствия, далеко не все успеют добежать до границы, остальным придется выбирать между китайскими товарищами и «борцами за свободу Ичкерии» и их «старшими братьями», которые придут наводить порядок. Столь любимые нашими либералами разговоры о «профессиональной» армии означают, что они хотят создать именно отстойник для сброда, в котором нет необходимости менять что бы то ни было по сравнению с нынешним безобразием. Они хотят, чтобы их дети, а также дети их избирателей могли официально не служить, а на остальных, чьи дети вынуждены идти в армию от безысходности, наплевать, эти люди все равно не голосуют за СПС и «Яблоко». И напрягаться по поводу создания системы гражданского контроля над ВС незачем. Права детей социальных низов – мелочь, не достойная внимания.
Впрочем, это теоретические рассуждения, надо посмотреть на сегодняшнюю практику. Ведь если в армию идет лишь 10 процентов призывного контингента, причем как раз из социальных низов, ни о каком подготовленном качественном резерве не может быть и речи. А о священном долге говорить бессмысленно при дедовщине и подневольном труде вместо обучения военного делу.