1919. Декабрь, 15
Постановлением Сибнаробраза совместно с коллегией по управлению высшими учебными заведениями Томска «как нежелательные Советской власти» уволены профессора Томского университета И.И. Аносов, В.М. Грибовский, В.Ф.Залесский, В.П. Иванов, Н.Я. Новомбергский, П.А. Прокошев, И.В. Михайловский, Я.Я. Галахов
[ГАТО. Ф.102. Оп.9. Д.141. Л.95]
1920. Декабрь, 15
Руководство Томской губернии отправило в Сибревком телеграмму с просьбой продлить военное положение в губернии ещё на один месяц «принимая во внимание в наличие в губернии контрреволюционных явлений, а также наличность вооруженных банд Нарымского края, с коими еще борьба не закончена».
[ГАНО. Ф.Р-1. Оп.2. Д.57. Л.8.]
1928. Декабрь, 15
В Томск из Москвы — Бутырского исправительно-трудового дома были доставлены 48 социально-опасных подростков, ставших первым контингентом организуемой в 6 км от города за рекой Томь в помещениях бывшей мельницы купца Родюкова Томским окружным ОГПУ трудовой коммуны по примеру Большовской коммуны под Москвой.
После ремонта полуразрушенного здания мельницы на первом этаже был размещен клуб, а на остальных трех выделены помещения для размещения поднадзорных и помещения для обувной фабрики. Впоследствии обувную фабрику перевели в новое здание на окраине пос. Дзержинского. В январе 1929 решением Томского окрОНО и общества «Друг детей» на базе обувной фабрики была создана коммуна им. Начальника Западно-Сибирского Управления ОГПУ Л.М. Заковского. Коммуна подчинялась Новосибирску, а с 1938 — ГУЛАГу. После ареста и расстрела Заковского стала называться просто «коммуна за рекой».
При учреждении была создана производственная база — лесозаготовительный пункт, ставший основой Тимирязевского леспромхоза, на котором заготавливали деловую древесину и дрова. Для переработки леса была развернута лесопилка и столярная мастерская. Затем запущен кирпичный завод, работавший на привозном сырье. Основной рабочей силой были спецпереселенцы, затем административно-ссыльные и вольные работники. В колонии было налажено кожевенное и обувное производство коньковых ботинок, гимнастических тапочек, позже — солдатских сапог и ботинок.
В июне 1933 трудовая коммуна насчитывала 373 коммунара, из них 69 — женщины, 304 — мужчины, семейных — 42 человека. Краевые власти выделили для нужд коммуны сельхозугодья для создания отдельного совхоза, который бы обеспечивал продовольствием. Трудовая коммуна подчинялась хозяйственному отделу, а затем административному и полномочному представительству ОГПУ по Западно-Сибирскому краю.
В 1936–1938 были репрессированы многие сотрудники Трудовой коммуны, в том числе директор обувной фабрики ТК П.Г. Марчевский был осужден на 15 лет ИТЛ, мастер Федоров, главный бухгалтер Копенко, технорук фабрики Савицкий, зам начальника по УВЧ Лехтарников, зам начальника Управления ТК Григорьев.
9 мая 1940 трудовая коммуна была расформирована. В ней оставалось 30 человек. Взрослые были этапированы в Мариинскую колонию, а несовершеннолетних вернули в детдома.
В октябре 1941 в поселок Дзержинский была переведена колония №1 «Чекист», сюда же была эвакуирована Куряжская колония им. Дзержинского из-под Харькова, а из Ленинграда — Пушкинская. Все три колонии объединены в одно учреждение, которое официально стало называться ТК №1. 15 января 1962 учреждение получило название — трудовая колония несовершеннолетних (ТКН-1), Указом Президиума Верховного Совета СССР в ноябре 1969 переименована в воспитательно-трудовую колонию №1 (ВТК-1), с 1 января 1997 — это воспитательная колония (ВК-1).
[Архив музея УФСИН Томской области; ЦДНИ ТО. Ф. 80. Оп. 1. Д. 49. Л. 179–193. Центр документации новейшей истории Томской области. cdnito.tomsk.ru]
О создании трудовой коммуны Сиблага «Чекист» читайте в нашей Хронике от 31 июля 2023 года и на сайте музея.
1937. Декабрь, 15
Опубликована статья в газете «Советский Север» «До конца выкорчевать врагов народа из социалистического животноводства». По сообщению Нарымского окружного прокурора Старикова в отношении 4 упоминаемых в статье человек возбуждены уголовные дела — приговорены к расстрелу с заменой на 20 лет ИТЛ.
[ГАТО. Ф.Р-622. Оп.1. Д.40. Л.301; 1936–1937. Конвейер НКВД. С.327–329.]
1937. Декабрь, 15
В этот день были расстреляны 127 человек, жителей Томска и Томской области.
Практически все они (124 из 128) были обвинены в участии в фиктивной контрреволюционной кадетско-монархической организации «Союз спасения России».
Назовем сегодня только семь имен.
◼ Иваницкий Николай Александрович (1873–1937), известный сибирский садовод-селекционер и акклиматизатор, популяризатор сибирского плодоводства, деятель томских сельскохозяйственных обществ, научный сотрудник Томского краевого музея в 1928–1933.
Всю свою жизнь с 1897 Иваницкий посвятил любимому делу — развитию садоводства в Сибири, акклиматизации в сибирских условия целого ряда плодово-ягодных насаждений. Состоял, с 1908 до его закрытия, членом Томского общества садоводов, избирался его председателем и секретарем, являлся активным членом Западно-Сибирского общества сельского хозяйства, возглавляя в нем культурно-просветительскую работу, редактировал журналы «Сибирский садовод» и «Сибирский земледелец», активно пропагандируя плодоводство в Сибири как новую отрасль народного хозяйства... От любой политической деятельности был далек и ни в какой партии не состоял как до революции, так и после неё.
Ещё в конце ХIХ века он загорелся идеей создания местных сортов яблонь путем посева семян среднерусских сортов. В 1904 в своем небольшом по размерам частном саду вывел сибирский сорт яблони, дающей плоды. С того времени не перестал делать опыты, испробовав множество различных сортов яблоней. Кроме яблоней у Н.А. Иваницкого в его саду росло до 50 сортов смородины, множество сортов роз, туя, амурский виноград, бамбук, выведенный из семян, привезенных Г.Н. Потаниным, и много других растений, которые до этого времени в Сибири разводили только в комнатных условиях.
В 1928 году Николай Александрович в возрасте 55 лет был принят на службу в Томский краевой музей и вскоре назначен заведующим отделом сельского хозяйства и промышленности. Осенью по его инициативе в музейном саду был заложен питомник плодовых растений и новых технических культур. Здесь в течение нескольких последующих лет Иваницким ставились опыты по акклиматизации плодовых растений, по разведению лекарственных трав, тутовых деревьев в целях развития сибирского шелководства, проводились практические работы по садоводству со школьниками и колхозниками, раздавались семена. Благодаря деятельности Н.А. Иваницкого музей стал одним из консультационных центров в области сибирского земледелия.
Журналист «Сельскохозяйственной газеты», посетивший в 1929 опытный сад краевого музея и, познакомившись с результатами работы Иваницкого, впоследствии написал о нем целую статью под красноречивым названием «Сибирский Мичурин». В статье отмечалось, что Иваницким на маленьком садовом участке размером всего в 1 десятину проводится большая подвижническая работа по выращиванию не только экзотических для Сибири растений — яблони, виноград, абрикосы, левкои, гвоздика, японская вишня, тропическая туя и других, но и ведется большая работа по внедрению в производство местных видов растений. Например, использование местных сортов бадана в качестве дубильных веществ, дикой спаржи — в качестве кофейного напитка, многих лекарственных трав — в медицине. Корреспондент отметил, что Иваницкий «очень популярен среди крестьян, от которых получает в среднем 10 писем в день с агрономическими вопросами» и просьбами прислать семена окультуренных растений.
Однако далеко не все подобные просьбы музей и Николай Александрович Иваницкий могли осуществить: у музея не хватало средств даже на оплату поломойки и научные сотрудники музея сами мыли и убирали музейные помещения, зарплата заведующего отделом музея составляла всего 25 рублей. Других средств к существованию у Иваницкого не было. К тому же финорганы обложили его непосильным налогом на его частный садик, имевший размеры всего 528 кв. сажени, где он также продолжал вести свои селекционные опыты. В случае, если бы он разводил на своем участке картошку, налог составил бы всего 3 ½ коп. за сажень земли, в противном случае он должен был платить по 35 коп. за кв. сажень земли. Все обращения к властям не имели успеха.
Но все это не сломило энергии Иваницкого. Он хотел, чтобы крестьяне не выписывали из России неподходящие для Сибири семена, а чтобы здесь в Сибири получали хорошие семена. Он мечтал о прекрасном будущем Сибири, когда все её громадные природные богатства будут по хозяйски использованы, для чего нужно проделать колоссальную научно-исследовательскую работу. Однако этим мечтаниям Н.А. Иваницкого не суждено было осуществиться.
В 1933, в период очередной волны репрессий, в водоворот которой попали многие краеведы и члены Общества изучения Сибири ОГПУ, в Томске был арестован и осужден к 10 годам ИТЛ заведующий музеем М.Б. Шатилов, после чего Николай Александрович Иваницкий вынужден был покинуть музей. Проживал в своем доме с женой Марией Карловной Иваницкой и воспитанницей. Выживали на зарплату жены, работавшей учителем немецкого языка.
28 ноября 1937 был арестован и 4 декабря 1937 решением тройки УНКВД по Новосибирской области обвинен в участии в контрреволюционной кадетско-монархической организации и приговорен в ВМН.
Расстрелян 15 декабря 1937. Реабилитирован в 1959.
Источники и литература:
- Архив ТОКМ. Ф.1. Оп.3. Д.146; Ф.1. Оп.2. Д.48 Л.57, 79, 115–116; Оп.1. Д.41. Л.53, 56, 59–60;
- «Труды ТГОИАМ». Т-7.С.184;
- «Труды томского обл. краевед. музея». Т. 11.— C. 64;
- «Томские губернские ведомости», 1875, № 50, с. 2;
- «Томские губернские ведомости», 1903, № 36, 11 сент.;
- "Сибирское слово", 1911, 14 июля, № 154, с.2;
- «Сибирская жизнь», 1915, № 124, 7 июня; 1917, № 210, 28 сент.;
- С. Энгель. Сибирский Мичурин // Сельскохозяйственная газета. 1929, 17 марта, № 14;
- «Томский краеведческий музей: из прошлого в будущее».— Томск: Изд-во ТГУ, 2003.— С.24;
- В. Басманов. Детство в Томске // «Сибирская старина».— 1994.— № 8 (13).– С.33 (воспоминания старого томича Басманова Н. В.);
- «Боль людская». [Т.1] — Томск, 1991.— С. 377.
◼ Николай Николаевич Симо (1903–1937), сын протоирея Николая Симо (Николая Крондштадского), настоятеля Собора св. Андрея Первозванного в Ленинграде в 1923–30 годы, расстрелянного в Ленинграде 18 апреля 1931, причисленного РПЦ к лику святых в 2002.
Дядя, протодиакон Петр Симо, расстрелян в Ленинграде 20 декабря 1937 года. Тетя, псаломщица К. А. Симо не вернулась из лагеря.
Николай Николаевич Симо родился в Крондштате, в Ленинграде окончил рабфак Электротехнического учебного комбината связи, работал электромонтером Кировского завода. Арестован 22 марта 1935 года. Особым совещанием при НКВД СССР 23 марта 1935 лишен права проживания в 15 пунктах как "социально опасный элемент" и выслан с женой в Томск.
В Томске работал техником-электриком в трудоколонии № 2. Жена Елена Дмитриевна Симо (1906) устроилась работать лаборантом в Лесохимическом техникуме. 28 ноября 1937 был арестован и решением тройки УНКВД Новосибирской области от 4 декабря 1937 приговорен к расстрелу по обвинению в членстве контрреволюционной организации “Союз спасения России”. Расстрелян 15 декабря 1937. Реабилитирован в июне 1957.
Жена, Елена Дмитриевна Симо, арестована 27 ноября 1937, в составе группы из 8 человек обвинялась в участии в контрреволюционной повстанческо-террористической организации, работающей в пользу японской разведки. 3 января 1938 была приговорена к ВМН, расстреляна 21 января 1938. Согласно лживому свидетельству о смерти, умерла в лагере 13 июля 1944 года.
[Архив УФСБ РФ по Томской обл. Ф. 8 ОП. 1 Д. П-1997. Л. 45. Т.1; БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Томской обл.; Книга памяти финнов; Ленинградский мартиролог — т. 6; БД «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века».]
◼ Владимир Николаевич Антонов (1908–1937), преподаватель физкультуры Томского педагогического института, чемпион СССР начала 1930-х по академической гребле.
Ленинградец, работал инструктором физкультуры спортивного общества "Динамо". Арестован 23 апреля 1933 года. Тройкой ПП ОГПУ в ЛВО 5 июля 1933 осужден по ст. 58-12 УК РСФСР на 3 года высылки в Томск.
В Томске работал преподавателем физкультуры Пединститута. Арестован 25 ноября 1937 года как член "Союза спасения России". Тройкой УНКВД Новосибирской области 5 декабря 1937 года приговорен к ВМН. Расстрелян 15 декабря 1937. Реабилитирован в сентябре 1958.
[БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Томской области; Ленинградский мартиролог: 1937–1938]
◼ Николай Васильевич Великосельский (1912–1937), счетовод сельпо в деревне Н-Великосельская Туганского района Томского округа.
Уроженец той же деревни, получил начальное образование, в партиях не состоял. Арестован 28 октября 1937 как член "Союза спасения России". Приговорен 5 декабря к ВМН. Расстрелян 15 декабря 1937. Реабилитирован в мае 1959.
[БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Томской области]
◼ Алексей Ефимович Бранфенбренер (1894–1937), ассистент кафедры Мукомольно-элеваторного института. Уроженец Херсона, высшее образование.
Арестован 19 ноября 1937 как член "Союза спасения России". Приговорен 4 декабря к ВМН. Расстрелян 15 декабря 1937. Реабилитирован в июне 1989.
◼ Анатолий Александрович Заблоцкий (1898–1937), преподаватель Томского лесного техникума. Уроженец Красноярского края, беспартийный, с высшим образованием.
Арестован 28 ноября 1937 как член "Союза спасения России". Приговорен 5 декабря к ВМН. Расстрелян 15 декабря 1937. Реабилитирован в мае 1959.
[БД "Жертвы политического террора в СССР"; Книга памяти Томской области]
◼ Яков Львович Кауфман (1915–1937), уроженец Петрограда, ссыльный.
Окончил химическое отделение геологоразведочного техникума, учился в Московском высшем техническом училище. В 1935 за «контрреволюционную деятельность» был выслан на 3 года в Томск. В Томске работал руководителем кружка танцев в Зооветерианарном техникуме.
Арестован 27 ноября 1937 как член "Союза спасения России". Приговорен 4 декабря к ВМН. Расстрелян 15 декабря 1937. Реабилитирован в июне 1959.
1947. Декабрь, 15
Арестована в числе группы сотрудников Центрального архива Сибири и Дальнего Востока историк-архивист Ольга Михайловна Мацевицкая, 1919 года рождения.
Ольга родом из Куйбышевской области, в детском возрасте лишилась родителей, воспитывалась тетей. С 14 лет начала работать, совмещая с учебой. В 1941 году, накануне войны, окончила Московский историко-архивный институт, работала в Сталинобаде, с 1942 — в родном Куйбышеве, старшим научным сотрудником Куйбышевского госархива. В 1945 была награждена медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.».
В ноябре 1946 направлена в Томск и 10 ноября 1946 принята на работу в Центральный государственный архив Сибири и Дальнего Востока в качестве заместителя директора архива по научной работе. В 1947 вышла замуж.
15 декабря 1947 была арестована «в группе работников архива» и по обвинению в якобы допущенных хозяйственных преступлениях осуждена на 15 лет заключения. После смерти Сталина Указом Правительства от 27 марта 1953 амнистирована со снятием судимости.
8 июня 1954 была принята на работу в Томский областной краеведческий музей на должность заведующей фондами музея. Проработав в музее около двух лет, в связи с рождением дочери и отсутствия для неё мест в детском саду вынуждена была из музея уволиться. В 1958–1961 годах работала библиотекарем в школе рабочей молодежи № 6 Томска, а в конце 1961 вновь вернулась работать в Томский областной краеведческий музей. 1 января 1969 М. была назначена главным хранителем Томского областного краеведческого музея и проработала в этой должности до 9 апреля 1971.
[Ханевич В.А. Политические репрессии в судьбах сотрудников Томского краеведческого музея // Труды Томского областного краеведческого музея, Т-ХI. Томск.— 2001.]
1969. Декабрь, 15
Осужден Браун Николай Николаевич (1938), поэт, распространитель Самиздата, подпольщик-монархист, общественный деятель.
Ленинградец, из семьи литераторов, он еще в школе начал писать стихи. В 1962 окончил факультет культпросветработы Ленинградского института культуры им. Н.К. Крупской. Занимался переводами с немецкого, английского, финского, польского, литовского. Публиковался в советской печати под псевдонимом Н. Бороздин.
18 апреля 1969 вместе с группой друзей был арестован.
Из обвинений:
«...В целях подрыва советской власти в течение длительного периода времени активно занимался антисоветской деятельностью, распространял клеветнические измышления, порочащие советское правительство в связи с вводом войск в Чехословакию, воспевал деятельность лиц, организующих антиобщественные сборища, и передал свои стихотворения, а также письмо в адрес зарубежной радиостанцмии «Немецкая волна» иностранному гражданину Грею для вывоза заграницу и передачи в указанную радиостанцию в целях распространения по радио. Также он в устной и письменной форме пропагандировал идею свержения государственного и общественного строя».
15 декабря 1969 осужден Ленинградским городским судом по ст. 70 ч. 1 РСФСР на семь лет лагерей и три года ссылки. На суде с вызовом прочел свои стихи, которые фигурировали в обвинительном заключении.
В апреле 1976 после отбытия срока заключения в Дубравлаге и в Пермских политических лагерях был направлен в ссылку в Томскую область сроком на 3 года. В феврале 1979 после отбытия ссылки в пос. Белый Яр Томской обл. вернулся в Ленинград. Работал плотником, кочегаром, матросом-спасателем на Финском заливе, техническим оформителем. В последующие годы выпустил несколько книг отца, не указывая своего имени как составителя, составил несколько сборников своих стихов и песен, написанных в заключении и ссылке, опубликованы не были: «Камерная азбука», «Мордовский натюрморт», «Мордовской рельсы звон», «Уральский жертвенник», «Сибирь не-матушка» и другие. С 1990 — один из лидеров монархического и казачьего движений в России. Один из учредителей фонда памяти поэта Н.С. Гумилева и благотворительного фонда "Храмы России". Живет в Санкт-Петербурге.
[Архив музея]
Ниже — одно из стихотворений, написанное в связи с вводом войск в Чехословакию, часть стихотворного триптиха, который фигурировал в обвинительном заключении. Именно его Николай Браун прочел в зале суда.
Вновь именем народа
Вершат свои дела
Верховные уроды,
Что рады сжечь дотла
Еще сырые гранки
Всей прессы мировой! —
Как цензор, дуло танка
Над каждою строкой
Печатною маячит
С зарядом крупной лжи, —
Чтобы принудить к сдаче
Свободы рубежи!..
И чтобы голос яви
Скрыть, как следы впотьмах, —
Гудит мотор бесславья
На радиоволнах…
В который раз нахрапом
Стремится эта рать
Столь дружественным кляпом
Народам рот зажать!..
Но ведь и в русских душах
Есть боль таких обид,
Что водка не потушит
И смерть не заглушит.
Ведь надобно так мало
В прискорбном том бою,
Чтоб чешскому запалу
Взрывчатку дать свою! ..