Вот зачем, скажите на милость, бездушный искусственный интеллект и слишком «продвинутые», точнее, жадные маркетологи уже несколько недель кряду напоминают мне о том, что приближается день матери? Зачем настырно советуют купить главному человеку в жизни подарок или хотя бы букет? Ау, корыстолюбивые продавцы, очнитесь! Далеко не всех матерей хочется благодарить и поздравлять. Вот, например, моя родительница не вызывает во мне никаких добрых чувств. Права я или нет – судите сами. Просто расскажу, как оно всё происходило, и почему свою маму, женщину со всех сторон положительную, я и знать теперь не хочу.
Семья у нас была самая обыкновенная. Папа – водитель. Мама – продавец. Жили мы в обычной однокомнатной квартире. Родители скромное жильё превратили в двухкомнатные «хоромы», соорудив при помощи смекалки и доступных материалов что-то вроде полуоткрытого стеллажа. Интересно получилось. Многими годами позже я эту идею даже в «Квартирном вопросе» видела, но не суть.
Самое счастливое воспоминание из моего детства – мой первый день в школе. Точнее, праздник, который мне устроили родители после этого важного события. Мама и папа не пошли на работу, а, встретив меня у школьных ворот, повели гулять в парк. Аттракционы. Сладкая вата. Газировка. Было очень весело, а дома, в «комнате» родителей нас ждал безумно вкусный обед, приготовленный бабушкой Зиной, мамой папы.
Все в тот день желали мне хорошо учиться, слушаться родителей и обрести много друзей. Счастливее дня у меня просто не было! Хотя походы в парк, кино и театр были для нас привычным делом, но именно ту тёплую не по-осеннему прогулку я помню до сих пор, и ощущение надёжных родительских рук, держащих меня слева и справа.
Я даже, получив первую отличную оценку, не так ликовала, как в тот сентябрьский день, когда предвкушала новый этап своей жизни. За праздником последовали будни. Я прилежно училась, чтобы радовать родителей, а потом в нашу жизнь пришла беда.
До моего 9-летия оставалось всего около пары недель, когда папа погиб в аварии. Было скользко, и он, водитель со стажем, почему-то слишком резко вильнул, будто обходя препятствие. Мама казалась оглушённой горем, а всего через полгода снова вышла замуж.
Привела в нашу квартиру своего нового мужа, и «обрадовала» меня: – Вот, Аллочка, это – Максим. Теперь он будет жить с ними!
Вернувшись после школы, я старалась как можно быстрее сделать домашку, и слинять из дома. Гулять в нашем климате зимой – удовольствие ниже среднего.
Я записалась в бесплатный кружок по рисованию, благо, занятия начинались вечером. Так у меня получалось избегать длительного общения с ненавистным мне Максимом и мамой, которую я считала предательницей по отношению к папе.
Она по-прежнему пыталась организовать какие-то совместные прогулки, но для меня после гибели папы все «семейные» развлечения лишились всяческого очарования. Тем более что и Максим не стремился наладить со мной контакт.
Самодельный стеллаж – не самая надёжная шумоизоляция, и как-то я услышала, как он говорит маме: – Слушай, ну, не могу я к ней как к родной дочери относиться, а лебезить перед малолеткой – и вовсе не собираюсь. Что я? Мальчишка зелёный, чтобы пресмыкаться? Хочет вот так, как дикий зверёк жить – на здоровье!
Через какое-то время мама попыталась со мной поговорить, как раньше. Максим как раз в командировку укатил. Мы с ней вдвоём гуляли по городу. Она повела меня в единственный тогда в нашем провинциальном городе Макдональдс, и для меня тогда круче заведения просто не могло быть.
Мне даже показалось, что мы ещё может быть счастливы, пусть немного по-другому, чем раньше. Когда мама сказала, что ей надо сказать мне что-то очень важное, я подумала, что она объявит, что никакого Максима в нашей квартире больше не будет.
Как же я была разочарована, когда услышала: – Аллочка, ты скоро старшей сестрёнкой будешь! Я от неожиданности картошкой фри подавилась, и откашливалась в прямом смысле до слёз.
Я оплакивала своё детство. Старшая сестра? Чепуха! Я стала не просто старшей сестрёнкой, а воспитательницей, уборщицей, няней, прачкой – всё в одном! Меня отправляли с коляской наматывать круги по двору. Посылали в магазин за продуктами, причём ладно, если бы за детской смесью, хлебом, молоком. Нет. Я и овощи таскала, потому что мама была слаба после кесарева, а её «золотой» Максим якобы сорвал спину.
Я же в большинстве случаев отводила брата с его 3 лет в садик, потом мчалась в школу, и забирала его на обратном пути, чтобы маме и Максиму не надо было идти за сыном вечером. Обязанности по кормлению капризного мальчика и его развлечению до возвращения родителей тоже были на мне.
Была ли мне мама благодарна? Да. Но только на людях. Тогда я была «лучшей помощницей». Зато когда дома были только «свои», меня упрекали за всякие мелочи. Стоило мне однажды шлепнуть мелкого негодника, испачкавшего липкой пятернёй мою тетрадку, как Максим меня выпорол ремнём.
Ещё и мама добила. Морально. Она стояла рядом во время этой экзекуции и приговаривала: – Никогда не смей обижать того, кто слабее тебя. Помни, что всегда найдётся тот, кто сильнее. Мне в то время было около 13 лет. Было больно, унизительно, обидно. Вряд ли стоит удивляться, что брата я люто ненавидела. Как и отчима. Как и свою маму, которая даже не попыталась остановить расправу надо мной.
Когда брат подрос и моя помощь уже не требовалась меня решено было передать на воспитание маме моего покойного отца. Это – единственный поступок матери, за который я могу сказать искреннее «Спасибо».
Бабушка Зина давно пыталась меня у мамы «отпросить» к себе пожить, и со своих 14 лет я, наконец, к ней переехала. Переводом в другую школу мама решила не озадачиваться, а мне было всё равно. Меня не пугало то, что на дорогу каждый будний день я тратила по часу в один конец. Главное, что я была с любящей бабушкой.
Она, как могла, баловала меня, а мама лишь изредка звонила. О какой-то финансовой помощи и речи не шло. Меня тянула моя бабуля! Я уже училась в 11 классе, когда мама, позвонив, сообщила, что у неё родилась девочка:
-Приезжай, Алла. С сестрёнкой познакомишься. И вообще, не загостилась ли ты у бабушки? Давай-ка, возвращайся домой! Я по тебе соскучилась.
Как мне смешно после этой фразы стало! До этого что-то никак не скучала, а теперь, когда снова нянька бесплатная понадобилась – домой зовёт.
Отвечая, я старалась быть вежливой: – Нет, мама. Я прекрасно знаю, какая в доме обстановка, когда есть младенец, а у меня ЕГЭ на носу. Мне готовиться надо, чтобы в университет поступить.
Мама пыталась меня переубедить: – Как же так? Ты – моя старшая дочь, ты должна мне помочь!
Конечно, я отказалась, и не удержалась от «шпильки» в адрес Дениса: – Вот пусть тебе сын помогает. Он уже достаточно взрослый для этого!
Мама несколько раз принималась меня уговаривать вернуться. Стыдила. Скандалила. Упрекала. Напрасно! Вот ни капли мне не было стыдно, что я отстояла своё право спокойно окончить школу и поступить в университет.
Я училась и параллельно работала. Бабушка Зина мной гордилась. Она меня любила, и пыталась сделать мою жизнь проще и комфортнее. Как только мне исполнилось 18, она оформила на меня свою квартиру по договору дарения.
Я говорила, что это совсем ни к чему, но, если бабуля что-то задумывала, её было не переубедить. Почти сразу после того, как я получила диплом, бабушка Зина меня оставила. Сердце. Скорая пыталась спасти, но, увы.
Горе меня раздавило. Я не знала, за что хвататься. В порыве какого-то отчаяния позвонила маме, чтобы сообщить о смерти её свекрови, но услышала дежурное: – Сочувствую. Держись.
Мама приехала на следующий день после похорон, вместе с Максимом. Почему я их впустила, и даже предложила на кухню пройти? Наверное, всё ещё в шоке была, и тянулась к поддержке. Только они совсем не помогать мне пришли.
Мама после вежливых слов заявила: – В общем, дочь, ты – единственная наследница Зинаиды Матвеевны, и эта квартира тебе будет принадлежать.
Я молчала, не говоря, что жильё и так уже моё, и дождалась продолжения: – В общем, для тебя одной двушка – это много. Налог придётся большой платить, коммуналку. Давай знаешь, как сделаем: продадим и эту квартиру, и нашу. Тем более что нам там уже откровенно тесно.
Мы с Максимом прикинули, по объявлениям посмотрели. Общей суммы хватит на просторную «трёшку»: всем места хватит.
Максим, оглядывая ремонт, кивал головой, а я решила не устраивать скандал, потому что не было у меня никаких моральных сил. Хотелось сказать, по какому адресу идти маме и отчиму, но вслух произнесла: – Ладно. Я подумаю, и дам ответ чуть попозже.
Мама даже обняла меня, прощаясь, а мне хотелось её оттолкнуть. Придумала тоже: за мой счёт своим детям жильё обеспечить. Ну, уж нет.
Я тянула с ответом около месяца. За это время удалось продать квартиру, приобрести небольшую однокомнатную в другом городе, и уволиться с работы.
Да, я просто сбежала и даже номер телефона сменила. Не хочу, чтобы «родственнички» меня донимали. Я вообще всех их знать не хочу. Даже маму. Точнее, в первую очередь – маму. Ведь наиболее глубокие раны причиняют самые близкие люди.