Разбираю старые фотографии, их очень много, на половине понятия не имею, кто изображен. Одно время было принято фотографировать похороны, таких тоже немало, мне они не нравятся, однако ж...
Пока еще есть у кого спросить, стала звонить родственникам, уточняя имена, отчества, даты. И получилось открытие. Среди абонентов был троюродный брат, внук родной сестры моего деда. Это конечно редкость и счастье, что и он интересуется корнями и родственниками, обмен фото случился очень активный. Среди отправленных мной была одна похоронная.
Эта фотография привлекла тем, что на ней молоденькая мама, ее брат, дедушка с бабушкой. Кого хоронят, кто все эти люди мне было совершенно непонятно. И о, чудо! у Ярослава есть точно такая же, но с подписанной датой – 5 апреля 1947г. Он знает многих из изображенных. Обменявшись этими знаниями, определили почти всех. На фото практически вся семья дедушки – его родители, сестры с семьями, многих из которых других изображений у меня нет. Неиндентифицированы 2 человека, не теряем надежды определить. Но кого хоронят? Заглядываю в свои старые записи и читаю, что в 47 умерла сестра деда. Вероятно, в родах. Пазл сложился, это похороны Марии. Ее фотографий больше нет, но муж девушки прожил до 70-х, у него наверняка была новая семья и возможно дети. А вдруг... Будем искать.
Перед гробом в центре стоит прабабушка, в честь которой меня назвали. У брата оказалось еще одно ее фото, это уже 70-е, прабабушка прожила 92 года. Но вот где похоронена, непонятно. Прадед заявлял – меня с ней не хоронить! И снова наткнулась в старых записях – с сыном Яковом, не ослушались прадеда.
В свою очередь, у меня есть фото 2 красноармейцев, примерно 41-42. Подписано когда-то моей рукой, что один из них Михаил, муж бабушки Ярослава, но у нее не было мужа Михаила, Григорий его звали. Кто когда-то неправильно назвал имя уже не скажу, путем сравнения с фото дочери и самого Ярослава (а всегда говорили, что он одно лицо с дедом) мы теперь уверены, что это он и есть. Григорий был демобилизован по тяжелому ранению в 43, есть даже документ о его гибели, но все ж тогда выжил, умер в 47, на той похоронной фотографии еще жив, и это у брата было единственное изображение деда. Теперь есть качественнее.
Это самая массовая фотография, на которой нет ни одного знакомого лица, 1949. Что с этим делать, подумала я и решила идти в народ. Наверное, в каждом почти населенном пункте есть группа в соцсетях или человек, интересующийся историей места, в моем родном городке есть. Вот там и появляются фотографии неизвестных мне людей из семейного альбома. Именно там произошло знакомство (то есть, шапочно знакомы мы были в детстве, но разошлись пути-дороги) с почти ровесницей, жившей по соседству с бабушкой-дедушкой. На фото наши мамы разговаривают на улице. Это снова оказалось прорывом.
Параллельно с генеалогией, занялась я историей родного городка, которую практически не знаю, а известен он как минимум с 16 века. Хуже того, никто особо не знает. Теперь совместными усилиями пытаемся восстановить. Как? Вы знаете, архивы оно конечно здорово, и они могут теоретически исчезнуть, но все же маловероятно. С людьми иначе, человек, к сожалению смертен. Самое первое, что стоит сделать, занимаясь историей рода, так же как и историей места – поговорить со старожилами, и совсем неважно, родственники ли они, знакомые или даже незнакомые. Вряд ли в архиве вы узнаете деревенскую кличку прадеда, или что у бабушки была корова, содержавшаяся очень хорошо, вкусное молоко приятно было покупать, или что мама с соседкой обменивались книгами строго когда никого не было дома – категорически запрещалось выносить книги. А мне больше всего интересны как раз вот эти мелочи, которые называются жизнь.
Что касается фотографий, каких-то людей опознали, но даже опознанные для меня они остались неизвестными, наверное, чьи-то друзья. Кого-то я вспомнила после опознания, большинство же пока безымянны.