Генрих Ягода, может быть, не являлся самым суровым руководителем советских карательных органов. Известны его высказывания о том, что «пора прекратить расстреливать людей» и сопротивление фабрикации дел о тайных антисоветских организациях.
Но слава «первого инициатора, организатора и идейного руководителя социалистической индустрии тайги и Севера», иными словами, создателя системы ГУЛАГ, говорит сама за себя. Поэтому мы вспоминаем о нем исключительно в негативном смысле.
Тем не менее, он тоже был человек, и у негоимелась своя личная жизнь. И поговорить об этом весьма интересно.
Несмотря на то, что он являлся выходцем из довольно респектабельной семьи, внуком разбогатевшего еврея-кантониста, к делу революции Ягода примкнул практически с младых ногтей. Как и в случае другого высокопоставленного большевика, причина состояла в том, что во время революционных событий он потерял своего старшего брата.
Устраивать свою личную жизнь ему было банально некогда. Тем более, что он жил в Центральной России, где было мало евреев. Родители косо смотрели на тридцатилетнего сына-холостяка, и, в конечном счете, сами нашли ему жену. Ей стала юная девушка из ближнего круга семьи, умница и красавица Ида Авербах.
Авербахи – это старый еврейский род, одна из древнейших ашкеназских фамилий. В средние века представители этого семейства жили на юге Германии и получили родовое имя от одного из баварских городов. Но, если быть ближе к нашему времени, то близкие Иды происходили из белорусского города Полоцка – в 19-м веке он считался крупным торговым центром.
В сравнении со славянами численность еврейской буржуазии была не так значительна. Поэтому все купеческие семьи были как-то связаны друг с другом. Так, дядьями Иды были знаменитый большевик Яков Свердлов и его старший брат Зиновий, после крещения взявший фамилию Пешков. Кажущееся совпадение не случайно – он был фактически усыновлен писателем Горьким.
С семьей Ягоды Авербахи также были близки – фактически, Ида приходилась своему будущему мужу троюродной племянницей. Они с самого начала были хорошо знакомы – в детстве он даже спас ее из воды, когда девочка упала в Волгу во время катания на лодке.
Есть некоторые сомнения насчет того, когда они стали мужем и женой. Историки утверждают, что это произошло еще до Первой мировой. Но такое вряд ли возможно – в 1914-м году Иде было всего девять. Первая их совместная фотография датирована 1922-м годом, и это уже куда более вероятно. В таком случае, они сыграли свадьбу, когда Генриху шел 31-й год, а его любимой исполнилось семнадцать.
В то время девушка училась на юриста в Московском университете. Одновременно занималась комсомольской работой. В дальнейшем она устроилась в прокуратуру, как следователь занималась хозяйственными и должностными делами. Была повышена до старшего следователя через несколько лет.
Благодаря семейным связям и высокому положению мужа, она имела возможность путешествовать. Так, в 1927-м году находилась на водах в Германии, в 1930-м гостила у Горького и Зиновия Пешкова в Сорренто. В 1929-м родился их с мужем единственный сын – Генрих Ягода-младший, в семейном кругу известный, как Гарик.
Позднее Ида училась в институте политработников при ЦИКе. Преподаватели говорили, что она умна, организованна и заслуживает всяческих похвал. Она является автором работы «От преступления к труду», в котором рассматривала систему ГУЛАГ, как средство «превращения наиболее скверного людского материала в полноценных активных сознательных строителей социализма». Редактором стал сам Вышинский. Ну, информацию она точно получала из первых уст.
В начале 1937-го Ида Авербах достигла вершины своей профессиональной карьеры, будучи назначенной на пост помощника прокурора Москвы. Но она недолго проработала на этой должности – в марте того же года бывшие подчиненные арестовали ее мужа, на тот момент, уже не всесильного руководителя НКВД, а скромного народного комиссара связи.
Ягоде инкриминировали связь с троцкистами, покушение на членов ЦК, подготовку государственного переворота. Его добрый знакомый Владимир Киршон, автор песни «Я спросил у ясеня», сидевший с ним в камере в качестве «подсадной утки», вспоминал, что свою супругу бывший нарком НКВД действительно любил: спрашивал приятеля о ней, а не только о любовнице. Итог его жизни закономерен.
С Авербах обошлись проще: как «социально опасный элемент», члена семьи изменника Родины, ее отправили в ссылку на пять лет. Видимо, там она получила много яркого материала для написания новой книги о превращении политических зэков в нормальных советских людей.
Затем приговор несколько раз пересматривали и в конечном счете пересмотрели до высшей меры. К моменту исполнения приговора ее муж, отец и брат уже несколько месяцев были на том свете. Всего репрессиям подвергли не менее 15-ти близких Авербах и Ягоды.
Тем не менее, Генрих Ягода-младший уцелел. Юность он провел в детских домах, получив фамилию матери. В 1948-м, находясь в возрасте 19-ти лет, схлопотал-таки от Виссарионыча срок по 58-й на прощание. Отсидел, вышел, женился, завел детей, трудился в НИИ инженером. После распада СССР репатриировался в Израиль.