— Рита... Она проснулась. Кто-то звал ее по имени, в комнате кто-то был! В спальне темно, и в первые секунды, разлепляя сонные глаза, она никого не увидела. Курти не могла издать такой странный звук, кроме того, кошка никогда не будила ее ночью. И лишь потом на фоне светлой пластиковой двери Рита заметила черный мужской силуэт. Она даже не испугалась, удивление было гораздо сильнее. Как в квартиру проник посторонний? Электронный Администратор не пропустит чужого, он сканирует излучения человеческого тела, а их подделать невозможно. Через окна не пролезть, если только разбить их, к тому же сорок четвертый этаж... И, если бы разбилось стекло, она поняла бы это по сквозняку и понизившейся температуре — приближалась зима, но разбудивший ее звук был иным. Тень не двигалась, не бросалась на нее, но это бездействие пугало не меньше. Рита почувствовала, что тень смотрит на нее, и подтянула к груди одеяло. Она собралась позвать Администратора, но вдруг передумала. Если это преступник, зачем ему будить ее, пронеслось в голове, да он и не пытается напасть... — Кто вы такой? Тень отделилась от стены, приблизилась и остановилась на расстоянии двух-трех шагов, словно чувствуя, что лишний шаг может все испортить. — Только не зажигай свет, — попросил незнакомец. Голос! Голос Роберта! Наверно, ей показалось. Ведь перед сном она думала о нем. И во сне была с ним. Но незнакомец не мог быть Робертом. Роберт погиб месяц назад, улетел и навеки остался среди звезд, а ей прислали официальное уведомление о гибели корабля и экипажа. — Почему? — спросила Рита. Теперь она окончательно проснулась. — Так будет лучше. Мы должны поговорить, Рита. Ритка-маргаритка... — Кто вы такой?! — едва не закричала она. Он знает ее имя. Это не секрет для многих, но откуда ему знать, как Роберт называл ее? И как он смеет! — Это я, Роберт. — Роберт?! Она не знала, что сказать. Произнесенное было как удар исподтишка, мгновенный и болезненный, и сознание поплыло, с трудом удерживаясь в этой реальности. Роберт! Но это невозможно, Роберт погиб, не вернулся из экспедиции, об этом знает весь мир... Но голос! Его голос! Но почему он держится в тени, почему, если жив, не разбудил ее поцелуем? — Это я, Роберт, — повторила тень и, предупреждая ее движение, выбросила руку вперед. — Не приближайся ко мне, подожди! Я должен все тебе рассказать! Это очень важно, и у меня очень мало времени! Роберт никогда не говорил с ней так. И не стал бы разговаривать так, если бы вернулся. Он бы сжал ее в объятиях, закружил, зацеловал, смеялся бы и пел: «Маргаритка-Ритка-Ритка...» — Администратор! — неуверенно произнесла она. Недремлющее око дома немедленно отозвалось: — Слушаю вас, жилец Медичева. — В моей комнате посторонний! — Это невозможно, — тут же отозвался Администратор. — Вы в квартире одна. Последний посетитель покинул квартиру двадцать девятого октября в четырнадцать часов... — Проверьте ваши датчики, я не одна! — повторила Рита, не сводя глаз с тени. Но человек не двигался. Ей показалось, что он качнул головой. — Даже Администратор не признает меня, — проговорил назвавшийся Робертом. — Система исправна, — сообщил Администратор. — Будут ли еще приказания? — Свет! — крикнула она. — Не надо! — запоздало воскликнул гость, но кто его послушает — это ее квартира, и Администратор выполнит волю хозяина. Спальня моментально озарилась исходящим от стен мягким светом. Рита взглянула — и ноги внезапно ослабли: из угла комнаты на нее смотрел Роберт. Настоящий Роберт! В комбинезоне астронавта, почти такой же, каким она видела его в последний раз. Он здесь! Но почему Администратор не заметил его? Может быть, Роберт вернулся, спасся, а система просто дала сбой? Это иногда бывает, очень редко, но бывает. — Роберт! — Рита кинулась к нему. Но муж не пошел навстречу, а стал отступать, лавируя между креслами. Не замечая этого, не желая замечать, она настигла его, схватила и прижала... И отшатнулась в ужасе: тело Роберта напоминало надутый пластиковый кулек. Руки Риты легко смяли его, но затем он вновь принял прежнюю форму. Роберт снова стоял перед ней. Она упала в кресло и замерла. Нет, это только сон, жуткий кошмар, такого не бывает! — Я ведь предупреждал тебя, Рита, — сочувственно сказал Роберт. — Теперь послушай и не перебивай! То, что я скажу, может показаться чудом, но я действительно жив! Я тот самый Роберт, которого ты знала, которого любила... и я по-прежнему люблю тебя! Но я не тот, что раньше. Ты, конечно, знаешь, что мой корабль уничтожен, что весь экипаж погиб. Но я не умер, я живой! Вернее, умерло лишь мое тело... Она слушала родной голос, говорящий о страшных вещах. — Там, в той системе, оказалась разумная жизнь. Обитатели этого мира спасли меня, но мое тело не могло существовать в их агрессивной среде, к тому же оно сильно пострадало при аварии... Они спасли меня, но я встал перед выбором: умереть или жить в новом теле... Я выбрал жизнь. Роберт, или, вернее, оболочка Роберта, шумно вздохнула, будто хотела втянуть в себя весь воздух в комнате. — Но я не смогу жить один! У них поразительная цивилизация, они мудры и почти всесильны. Их достижениям можно удивляться бесконечно, но... мне не с кем разделить ни радость жизни, ни радость познания! Как бы ни были они добры, как бы ни любили меня, мне нужен кто-то, кто способен ощущать то же, что и я; тот, с кем я могу поделиться чувствами, кто мне ближе всех... Поэтому я пришел за тобой! Мне нужна ты, Рита! Роберт шагнул к жене, но та вжалась в кресло, не в силах забыть жуткие ощущения сминавшейся под руками пустой оболочки. — То, что ты видишь сейчас — воссозданное тело, моя точная копия, оболочка. Через двадцать минут — уже меньше — оно перестанет существовать. Я упросил спасителей дать мне шанс поговорить с тобой, объяснил, что не смогу жить без тебя... Они дали мне это тело и переместили сюда. Но их силы не беспредельны, они смогут поддержать меня здесь лишь двадцать минут! Все-таки это он, Роберт! Волосы, глаза, жесты. Все-таки он жив, но... что теперь делать? — Можно, я дотронусь до тебя? — спросил он. — Не бойся, я осторожно. Я хочу почувствовать тебя... Она не отстранилась, когда его рука провела по ее лицу, губам и шее. Роберт! Он так же гладил ее в тот прощальный вечер, когда отправлялся в проклятую экспедицию. Она еле сдержалась, чтобы не схватить его за руку, и слезы потекли из глаз. Он с ней и не с ней! Как же это? — Рита! У нас всего десять минут! Ты должна решить сейчас же, прошу! Ты пойдешь со мной? — Куда? — она не понимала. Все, что он говорил раньше, отошло, задвинулось куда-то глубоко, когда она увидела его глаза. Но сейчас страшные глыбы слов всплывали из памяти, безжалостно круша едва появившееся счастье. — К ним! — терпеливо повторил он. — Там мы будем жить и любить друг друга... Мы будем вместе, ты и я! Я покажу тебе новый мир, ничуть не хуже нашего, поверь, просто другой; ты и представить себе не можешь, какой он! Ты сможешь там многое, сможешь творить невероятное! Мы будем жить долго, много земных жизней! — Но мы никогда не вернемся? — спросила она. — Нет. И мы станем другими, не людьми. Прошу тебя, решайся! Вот, — он протянул ей ладонь, в которой блестел неровной формы камень. — Это перемещатель, они дали мне его. Тебе нужно лишь сжать его и пожелать. По-настоящему пожелать, я не могу заставить. Поэтому прошу, если ты любишь меня, идем! «Куда идти, как? — подумала она. — Это невероятно, невозможно... Но, вот же он, Роберт, рядом, хотя я думала, что он погиб! И он зовет меня с собой, в другой мир...» — Какие они? — спросила Рита. Он ответил не сразу. — Совсем другие. Может быть, поначалу они покажутся тебе отвратительными, но я привык. Я понял, что жизнь, сама жизнь важнее формы! — Но кем мы станем? Как будем жить в этом мире? — Поэтому я и пришел к тебе! Если я останусь среди них и буду один, я сойду с ума, умру от тоски, понимаешь! Мне нужна ты, Рита, нужна твоя любовь! Ведь ты любишь меня? — Люблю, Роберт, — ей показалось, что еще никогда она не произносила эти слова так искренне. Конечно, она любила его. И даже зная о гибели Роберта, она любила бы его еще долгие, долгие дни... — Тогда идем! Ты ведь говорила, что будешь со мной всегда, помнишь? Да, она сказала это давно и повторяла так часто, как могла. Она любила его и была готова любить всегда. До самой смерти. Но он вернулся после... Рита оставалась неподвижной и не сводила с Роберта глаз: — Если они могут дать тело мне, почему они не могут дать тело тебе? Твое человеческое тело? Попроси их, Роберт! — Они не настолько всесильны, Рита! Они могут отдать нам свои тела, и мы сможем жить только в их мире! — Как: «свои»? — не поняла она. — Двое из них добровольно отдадут нам тела, чтобы мы могли жить! — А что будет с ними? — Я спрашивал об этом. Они умрут. Но они не боятся смерти, совсем не боятся! И они сказали мне, что готовы умереть ради нашего счастья! — Но это же страшно! — сказала Рита. — Неужели ты согласишься, чтобы кто-то умер вместо тебя? — А если тебе сейчас дать выбор: мгновенная смерть или существование в ином теле, что ты выберешь?! — выкрикнул Роберт. Сейчас он менее всего напоминал себя прежнего — сильного, хладнокровного, невозмутимого Роберта. Губы его дергались, и зрачки глаз беспокойно метались, словно пытаясь разом охватить всю комнату. — Пойми, они это делают добровольно, я же никак не мог их принудить! В какой-то степени это их религия, они уже поступали так с другими пришельцами. — Значит, когда я сожму этот камень, кто-то из этих существ умрет? — спросила она. — Не видя меня, не зная меня, оно отдаст мне свое тело, свою жизнь? Это ужасно, Роберт! Ты... У тебя страшный выбор, но я... не имею права отбирать чью-то жизнь! Как я сама буду жить с этим? Как тогда примут нас они? — Они примут! Примут и не осудят! Потому что, по сравнению с ними, мы — варвары. А они могут просто отдать жизнь тому, кто ее попросит. Они выше нас. Мы никогда этого не поймем, и ты не пытайся понять! То, что нам кажется страшным, для них просто. Они — другие! — Я все равно не смогу, — сказала Рита. — Прости меня, Роберт, я люблю тебя, но... я не могу. — Ты жалеешь их или себя? — спросил Роберт. Жестокий вопрос, но Рита не могла обижаться. Потому что муж сказал правду. Ей страшно идти за ним в неведомое, отказаться от привычного, жить в теле иного существа и в ином мире. Не будет ли это хуже смерти? Соглашаться — безумие, но отказом она обречет Роберта на вечное одиночество и... Что сказать? Что сказать человеку, которого любишь, но не можешь, не в силах пойти за ним? Ведь это его последние минуты, а ее любовь останется только словами. — Тогда вот что, — он смотрел на нее, ощущая, как секунда за секундой оканчивается его жизнь. Данное чужаками тело медленно истончалось, еще какие-то пять минут — и оболочка исчезнет, моментально разложится на молекулы. Как же так? Он любит ее, он так надеялся, и думал, что она поймет... — Хочу сказать тебе главное. Я согласился принять их тело только потому, что надеялся взять тебя с собой. Без тебя я все равно там не выживу... Они очень добры, но я всегда буду там одинок. Ведь я останусь человеком, пусть и в ином теле. Вот что: я не стану сжимать этот камень. Если ты не хочешь пойти со мной, то и мне там делать нечего. Осталось несколько минут. Лучше я обниму тебя. Оболочка Роберта присела перед ней на корточки и взяла в руки ее ладони. Их глаза встретились. Он провел рукой по ее волосам, вдохнул их запах и понял, что там она станет другой, не будет этих волос, не будет глаз, кожи, чудных ямочек на щеках, когда она улыбается, ни слез, ни голоса, ни объятий... Ничего. Что останется? Душа? Будет существо, уродливое в человеческих глазах, с ее разумом, и такое же несчастное, как он! Будет ли он любить ее тогда, будет ли она любить его? Почему, почему он раньше не думал об этом! — Энергоресурсы оболочки исчерпаны. Вам необходимо вернуться. Для этого нажмите корпус перемещателя, — в голове, словно взрыв, раздался чей-то голос. — Энергоресурсы оболочки исчерпаны... Каждой своей молекулой он чувствовал время. Тело считало отведенный ему срок. Когда отсчет закончится, наступит небытие. Он изо всех сил старался не думать об этом и не тратить время на бессмысленную истерику. Все равно не поможет. Она должна осознанно сделать выбор. Это было условием спасших его существ. Он встал и отошел на два шага. Он не хотел рассыпаться в прах у нее в руках. — Я согласна, Роберт! — неожиданно сказала она. — Скорее, дай перемещатель! Сжимая камень, он шагнул назад. «Как жаль, — подумал Роберт, — что я так поздно понял, какая она, каким сокровищем владел. А я... Сколько времени я отдал, чтобы стать первым, стать лучшим... Мне нельзя было улетать, нельзя было даже на мгновенье оставлять ее! Камень жег руки. Достаточно сжать — и он окажется в другом мире, и будет жить, пусть чужой жизнью, но — жить! — Дай его мне, Роберт! Роберт медленно покачал головой. Оставались последние секунды, но он не спешил. — Я не отдам. Я многое теперь понял. Все должно остаться, как есть. Для меня любовь к жизни и любовь к тебе оказались на одних весах. Я пытался их взвесить, пока не понял, что любовь ни взвесить, ни измерить нельзя. И... ее нельзя требовать от других. Прощай, Рита. — Роберт, я хочу, чтобы ты жил, я согласна! — Нет! Он размахнулся. Камень пробил оконное стекло и исчез в ночи. — Я думал, что люблю жизнь. Но я любил лишь себя в ней. Прости, Рита, я должен был понять это раньше и не мучить тебя. Прости. Слезы застлали ей глаза, и она уже не видела, как в один миг фигура Роберта растворилась в воздухе. Она посмотрела на расколотое стекло. Небо за ним светлело. Скоро утро. — Жилец Медичева, — раздался голос Администратора, — в вашей квартире повреждено окно. Разрешите вызвать мастера для замены? — Нет. — Температура за пределами дома составляет минус пять градусов. Это может быть опасно для здоровья. Мне вызвать мастера? — Нет. Выключи свет. Свет погас. Из разбитого окна тянуло холодом. Рита легла в постель, накрылась одеялом и стала ждать, когда Роберт разбудит ее.