Он выбежал из булочной, вблизи разорвался снаряд, и осколок пробил голову мальчику. Так с хлебом в руках мальчик и погиб. Часто в больнице я вижу людей, разыскивающих своих близких и родных среди жертв обстрела.
"День в день 80 лет назад". Переворачивая листы истории невольно ловишь себя на мысли, что история развивается по спирали.
Статья, опубликованная в газете КРАСНАЯ ЗВЕЗДА 9 декабря 1943 г., четверг:
Кровь Ленинграда
Немецкие и финские варвары ответят за свои злодеяния
Советское Информбюро сообщило на-днях о разрушении жилых кварталов и невоенных объектов Ленинграда. Мы, ленинградцы, прочли это сообщение с особым и понятным волнением. Почти каждый день мы являемся свидетелями неслыханных злодеяний немцев и финнов, пытающихся разрушить наш прекрасный город. За последние две-три недели артиллерийский обстрел города заметно усилился. Я хочу рассказать читателям «Красной звезды» о том, как это происходит.
Тихий зимний день. Великий город живет обычной трудовой жизнью. По Невскому идут ленинградцы, мирные жители. По рельсам движется не платформа с орудиями или самолетом, а самый простой трамвайный поезд маршрута № 12 с Петроградской стороны.
С ревом ударяет снаряд в крышу вагона, и вот вместо пассажиров кровавое месиво. Падают прохожие на тротуаре, падает женщина, переходившая проспект. Кровь заливает асфальт. Силой взрыва люди с площадок сброшены на мостовую. Вот лежат девушки, раскинув руки, с побелевшими щеками, с широко раскрытыми неподвижными глазами. Вот прислонился к разбитому окну вагона пожилой рабочий с разорванной шеей.
Едет скорая помощь. Оказывают первую помощь раненым, щупают пульс у неподвижно лежащих: мертвая, мертвая, мертвый...
...Снаряд ударяет во двор школы, куда только что вышли ученики ремесленной школы, мальчики, не державшие никогда в руках оружия, и вот они лежат в лужах крови, ползут, кричат и стонут. Иные стали калеками, другие лежат неподвижно. По улице бежит старуха с обезумевшими глазами. Ей только что сказали, что ее внучек, вышедший погулять, лежит на снегу. Она добегает и бросается к маленькому тельцу, беззвучно плача. Это был ее единственный внучек. Все остальные ее родные погибли от бомбежек в сорок первом году.
Художники рисуют в своих ателье. С грохотом и непередаваемым звоном рушатся стеклянные крыши, стекла режут холсты, рисунки. Мороз врывается в комнату. Снег падает на пол. Люди перебираются в другой копец дома и там размещаются, стараясь спасти свои работы. На следующий день снаряды рушат оставшиеся целыми стекла, дом становится необитаемым.
В доме, где живут писатели, — дыры. Девятый снаряд рвется на чердаке, мелкие осколки вонзаются в чердачные перекрытия, другой снаряд падает к ногам двух женщин, которые отброшены потоком воздуха к стене и не понимают, что происходит. По счастливой случайности снаряд не разрывается. У женщин волосы белые от известки, которая покрыла их с ног до головы.
Снаряды рвутся на крыше Исаакиевского собора, пробивают крышу, хрустальные стекла разлетаются вдребезги, снаряд пробивает стену дома бывшей голландкой церкви, старейшего дома на Невском. Снаряды рвутся во дворце пионера, в больнице Ленина убивают старшую сестру, шедшую в палату. На Неве снаряд попадает в пароходик, перевозивший дрова.
Отовсюду слышится голос артиллерийской тревоги и отовсюду требуют скорую помощь, на улице подбирают трупы и раненых. Кровь заливает площади Ленинграда. Мирные жилища зияют дырами развороченных стен. Под ногами хрустит стекло бесчисленных выбитых окон.
Я шел по площади Урицкого и удивился — куда девалась крайняя часть боковой трибуны. Только вчера я ее видел. За двадцать минут до меня ее разнесло на куски снарядом—что это был военный объект? Артистка Прокофьева, исполнительница русских песен, ранена осколком снаряда в глаз, и теперь ей угрожает тяжелая операция. Она инвалид. Что она была снайпером или танкистом?
Врач Харченко, старый ленинградец, рассказывает: «Я врач, работаю в одной из районных больниц Ленинграда. В течение многих месяцев через мои руки проходят жертвы варварских обстрелов города. Я видел всех этих мирных людей, я видел грудных младенцев и школьников, и престарелых ленинградцев, разорванных, истерзанных, обезображенных осколками фашистских снарядов, обрушившихся на жилые дома, школы, ясли, больницы нашего города. Одиннадцатилетний Леша Макашев жил со своей пятнадцатилетней сестрой на улице Рубинштейна, родители их погибли от голода в блокадную зиму. Однажды утром Леша пошел за хлебом и не вернулся домой. Он выбежал из булочной, вблизи разорвался снаряд, и осколок пробил голову мальчику. Так с хлебом в руках мальчик и погиб. Часто в больнице я вижу людей, разыскивающих своих близких и родных среди жертв обстрела. Недавно пришла ко мне в больницу девятилетняя девочка Галя:
— Доктор, третий день моя мама не возвращается домой. Может быть она у вас?
Я навел справки и ответил:
— Да, она у меня.
Почтальон Зинаида Туескова рассказывает: «Я работаю в 28-м почтовом отделении. Я знаю очень многих людей на улице, которых я обслуживаю. В доме 24 по улице Петра Лаврова в кв. № 5 жил старичок дворник по фамилии Генералов. Я часто ему приносила письма, и вот недавно разбираю почту, снова вижу письмо Генералову. Подхожу к его квартире. Вижу, дверь забита и печать на ней сургучная висит — что-то неладное случилось! Вхожу во двор, спрашиваю, а мне одна женщина отвечает: «Убили ироды, убили немцы нашего старичка. Шел по улице, "его осколком и скосило...»
Так падают ленинградцы под снарядами финских и немецких зверей. Снаряды бывают фосфорные, и тогда пожар охватывает квартиры, горит мирный скарб, в душном фосфорном дыму задыхаются люди, спасая детей и свое имущество. Памятники старины калечатся снарядами беспощадно.
Мужество ленинградцев никакие обстрелы не могут поколебать, самая страшная блокадная зима не сломила их волю к сопротивлению, они сжимают кулаки от ярости и проклинают кровавых убийц, которые не могут сломить силу Ленинграда, а уничтожают мирное население и мирные жилища, чтобы как можно больше убить русских людей, как можно больше навредить городу.
Но есть на свете тот последний суд, которым мы будем судить немецких и финских преступников. От этого суда они никуда не уйдут. Ленинград не простит им крови своих людей, не оставит без последствий фашистских злодеяний.
Напрасно попытаются финские шакалы отмежеваться от своих гитлеровских хозяев. Они давно мечтают о том, чтобы Ленинград исчез с лица земли. Ошибаетесь, негодяи: Ленинград не исчезнет с лица земли. Исчезнете вы, подлые убийцы! Советский народ и Красная Армия располагают достаточными силами, чтобы защитить Ленинград. (Ник. ТИХОНОВ)
До сих пор не могу понять, как мог советник Президента РФ по культуре Господин Мединский В.Р. (экс министр культуры РФ) на стене дома города Ленинграда, пережившего блокаду 1941-43 гг - закрепить памятную доску фашистскому прихвостню Маннергейму, который отдавал приказы на артобстрелы мирного населения. И он же, г-н Мединский, возглавлял переговорную комиссию с неофашистами. Как это могло случиться? А мы ещё удивляемся: откуда взялись неофашисты на Украине, если и у нас были попытки оправдать, сгладить их злодеяния.
Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Фондом Президентских грантов, мы продолжаем публикации проекта "День в день 80 лет назад". Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "Красная звезда" за 1943 год. Просим читать и невольно ловить переплетение времён, судеб, характеров. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.