4 октября 1942 года, без объяснения причин, был отстранён от занимаемой должности начальник оперативного отдела штаба Сталинградского фронта, генерал-майор Иван Никифорович Рухле. 5 октября, Особым Отделом НКВД Рухле был арестован.
Собственно, причины отстранения были понятны и без объяснения. Это провал сентябрьского контрнаступления на северном фасе Сталинграда. Вернее череда провалов — сначала неудача в начале сентября, а главное, катастрофа 18 сентября, когда три советских армии (1 гвардейская, 24 и 66 общевойсковые) не смогли прорвать фронт, который удерживали VIII и XIV немецкие корпуса.
РККА понесла огромные потери, однако поставленную задачу не выполнила. Учитывая, какие колоссальные силы были вложены в этот удар, даже при всем терпении Верховного Главнокомандующего ничем хорошим предстоящий разбор полетов закончится не мог. Командование Сталинградского Фронта прекрасно понимало, что в Москве товарищ Сталин рвет и мечет. Репрессии были неизбежны, поэтому Еременко и Хрущев разумно решили отвести от себя удар, заранее подставив «под гильотину» чужие фигуры.
И первым в этом расстрельном списке значился Рухле.
Причин было много. Во-первых, Рухле в 1938 году уже находился под арестом за связь с «врагами народа», но каким то чудом вывернулся, так как волна репрессий в тот момент резко спала и начали сажать самих сотрудников НКВД, которые фабриковали липовые дела. Как хорошо будет видно дальше, «чудесные спасения» еще не раз вытянут Ивана Никифоровича из самых безнадежных ситуаций.
Во-вторых, Рухле «стоял на карандаше» у самого Сталина. Еще 25 августа 1942 года, после стремительного прорыва немцев к Волге, Иосиф Виссарионович случайно (или нет?) занес новоиспеченного генерал-майора в черные списки:
Лично Василевскому, Маленкову. Меня поражает то, что на Сталинградском фронте произошёл точно такой же прорыв далеко в тыл наших войск, какой имел место в прошлом году на Брянском фронте. Следует отметить, что доверенным человеком тов. Еременко был тот же Рухле. Стоит над этим призадуматься.
Для Сталина, возможно, это был всего лишь эпизод, эмоциональный пассаж, но Еременко воспринял это, как настоящую черную метку. Кто виноват в провале, ты или твой доверенный человек? КомФронта, ожидаемо, себя в жертву приносить не собирался.
Вторым человеком, который точил зуб на начальника оперативного отдела Фронта, был не кто иной, как Никита Сергеевич Хрущев. И причина была весьма и весьма серьезной. Речь идет, конечно же, о харьковской катастрофе, в которой Хрущев принимал непосредственное участие, как член военного совета Юго-Западного Фронта. Для него Харьков стал черным пятном в военной биографии, от которого он вынужден был отмываться даже будучи главой государства.
Например, в 1957 году, на пленуме ЦК КПСС, где снимали с должности маршала Жукова, Хрущев почему то вспомнил Харьков и обвинил Василевского в провале операции! Очень странно, если не знать нюансов этой темной истории и вполне понятно, если учесть страхи Никиты Сергеевича перед подобными разоблачениями.
А бояться стоило, ибо Сталин поручил Генштабу разобраться с причинами провала под Харьковом и подготовить на этом основании соответствующую директиву. И он мог в любой момент узнать, что как раз начальник оперативного отдела Юго-Западного Фронта Иван Рухле был против «провального» плана наступления! Более того, Рухле составил докладную записку на имя самого Сталина, где аргументировал свою позицию по этому вопросу. Кстати, похожий фокус провернул, но уже в ноябре 1942 года, командир 4-го мехкорпуса генерал Вольский, который написал письмо Главкому о слабой подготовке операции Уран. Можно только гадать, что сделали бы с Вольским после такого письма через голову начальства, если бы он не замкнул котел у Калача. По воспоминаниям маршала Василевского, командир мехкорпуса плакал как ребенок, когда понял, что его простили.
Так вот, Рухле отправил свою докладную записку через особый отдел и сообщение ушло напрямую Абакумову, будущему руководителю СМЕРШ. Однако Абакумов решил не ссориться с действующим членом ПолитБюро ВКПб и напрямую позвонил Хрущеву, который в свою очередь уговорил «Госбезопасность» не сообщать Сталину.
Как говорят многочисленные свидетельства, Никита Сергеевич понял, что источником информации в Москву о провале готовящегося наступления на Харьков является полковник Рухле. Ирония же судьбы состоит в том, что своим звонком Хрущеву Абакумов фактически вынес расстрельный приговор самому себе. Абакумова ведь посадили еще при Сталине, однако при Хрущеве его не выпустили, как всех остальных «незаконно репрессированных», а вели следствие дальше. В итоге, в декабре 1954 года Абакумова расстреляли. Это был последний расстрел такого уровня в СССР. Причина проста — бывший глава МГБ слишком много знал, слишком многим перешел дорогу.
Однако летом 1942 года Рухле не тронули, было банально не до этого, наоборот, повысили его в звании до генерала и возможно конфликтная ситуация тлела бы без особых последствий, но тут случился обвал под Сталинградом и всё вспыхнуло вновь. Сначала вышеприведенное августовское письмо Сталина, а потом и катастрофа 18 сентября.
24 сентября Еременко и Хрущев по прямому проводу сообщили Сталину о причинах провала советского контрнаступления под Сталинградом, где последовательно прошлись по всему командному составу. Самую неприглядную роль умышленно выделили именно Рухле:
Сам товарищ Гордов не особенно четкий человек, и с контролем у него некрепко поставлено дело, а главное то, что товарищ Гордов очень ошибается в людях Он хвалил тов. Коваленко, который допущен к должности начальника штаба, этот тоже не организатор и не администратор, совершенно безрукий человек. Начальник оперативного отдела Рухле никчемный человек, боящийся ответственности, неточный, неаккуратный, и притом трус.
Реакция центра не заставила себя ждать. Тут же было принято решение о снятии с должности комфронта Гордова, командарма 1-й Гвардейской Москаленко, командарма 24-й армии Козлова. Фронт переименовали в Донской, назначив на него очередного кризис-менеджера, генерала Рокоссовского. Кстати, интересный факт - Ставка изначально предлагала назвать Донской Фронт «Камышинским»!
Справедливо полагая, что Паулюс в конце концов ударит на север, чтобы срезать нависшие над ним советские армии, мы готовились к худшему. Это важно для понимания того, какие настроения тогда витали в Ставке на фоне предыдущих неудач. Мы действительно готовились к подобному удару и правильно делали — такой план у Паулюса был. Именно за утверждением плана операции Herbstzeitlose («Осеннее безвременье») командующий 6-й армией и его непосредственный руководитель барон фон Вейхс летали 12 сентября в Винницу к Гитлеру.
В итоге, из Москвы приехала специальная комиссия, которая под лозунгом «можно было бы на брюхе ползти и быть в Сталинграде» занялась разбором полетов и дальнейшими репрессиями. Материалы лично докладывал Сталину Маленков. В мемуарах сотрудника военной контрразведки Л. Г. Иванова, который в 1953 году изучал папку с обвинительными материалами сказано: «В этой папке находилась подлинная телеграмма командующего Сталинградским фронтом А. Еременко — И. Сталину, датированная осенью 1942 года, где тот возлагал вину за срыв сентябрьского наступления на готовившего его начальника оперативного управления штаба фронта генерал-майора И. Рухле»
На телеграмме красным карандашом личная резолюция Сталина: «Рухле арестовать».
Возможно арестовали бы и генерала Гордова, однако он получил тяжелое ранение и можно сказать отделался «легким испугом». Хотя от судьбы не спрячешься — Гордова всё равно расстреляли, но уже после войны, в 1950 году, на волне репрессий против генералитета.
В рамках Сталинградской операции Рухле вменяли незаконные распоряжения о переносе командного пункта 4-й танковой армии на западный берег Дона в разрезе приказа «Ни шагу назад», отсутствие контроля над работой оперативного отдела и боевыми действиями. Ему даже предъявили «преступную халатность» при розыске и установлении связи с тремя окруженными дивизиями 62-й армии! Это уже явный перебор, так как местонахождение наших дивизий было прекрасно известно. Проще говоря, Ивану Никифоровичу банально «шили дело» из всего, что было под рукой — доказательствами никто себя не утруждал.
Кроме Сталинграда ожидаемо вменили Харьков, шпионаж в пользу Германии и весь классический набор политической 58-й статьи УК. Хватило бы на три расстрела, но случилось чудо — в суматохе войны про Рухле просто забыли! Затерялся в бесконечных списках арестованных в то время, как «бенефициары» его ареста были уверены, что он давно уже мертв.
Только в конце 1945 года его дело подняли вновь и доложили Сталину. Здесь случилось второе чудо — Иосиф Виссарионович отмашку не дал. Скорее всего было принято решение попридержать Рухле в рамках намечаемого «дела военных», того же самого Еременко, а может и против самого Хрущева. Потом произошел следующий счастливый поворот — арестовали самого Абакумова. И только после этого дело генерал-майора Рухле было направлено в суд! То есть 10 лет человека, да не простого, а генерала, держали в тюрьме без суда и следствия — «на всякий случай»!
В суде, в 1952 году, без привычного давления сверху, дело ожидаемо развалилось. Сначала сняли политическую 58-ю статью, потом засомневались и в «преступной халатности». Суд по наивности своей решил дело доследовать и пригласить непосредственных свидетелей тех событий — Еременко, Баграмяна и компанию. Однако им быстро объяснили, что главное в поиске преступников — это в процессе расследования «не выйти на самих себя».
Поэтому никого вызывать не стали, а по тихому дали Рухле десяточку и тут же в зале суда освободили из под стражи, так как 10 лет он уже по факту отсидел! И тут происходит очередное чудо — судебные материалы по Рухле попадают к его старому знакомому, начальнику третьего управления МВД СССР генералу Леонову, который в тот момент занимался реабилитацией высокопоставленных военных, попавших под каток репрессий в 40-е годы.
Дело опять отправляют в суд, который на раз-два снимает все обвинения, полностью реабилитирует Ивана Никифоровича с возвратом всех наград и званий. Ему единоразово выплачивают зарплату за 10 лет! и дают квартиру на Кутузовском проспекте. Согласитесь, это больше похоже на сказку, нежели на реальную историю?
Однако поверить в то, что Еременко мог дать отмашку на арест подчиненного, вина которого, де-факто, не доказана, тоже сложно. Но Андрей Иваныч мужик был жесткий. Когда летом 1942 года Еременко лежал в госпитале с ранением ноги, то умудрился мимоходом разоблачить еврейский заговор «врачей-вредителей». Главрача расстреляли, все остальные поехали лес пилить. После подобных пассажей начинаешь верить во всё, что угодно.
Слава Богу, наша история закончилась хорошо. Восставший из небытия, как граф Монте-Кристо, генерал Рухле успешно служил в рядах Советской Армии и даже принял участие в создании первого фундаментального труда по истории Сталинградской Битвы «Великая Победа на Волге» под редакцией Рокоссовского.
На его глазах свергли Хрущева, задвинули на второй план Еременко, казалось бы справедливость восторжествовала, но что такое справедливость? Думаю, что Иван Никифорович прекрасно понимал, что проблема не в конкретных людях, а в том что он по трагической случайности оказался «в плохое время в плохом месте». Когда твою судьбу решают сильные мира сего, то надеяться на объективность наивно.
Когда ставки столь высоки, расплачиваться приходиться своей жизнью. Иван Никифорович Рухле остался жив — он победил.