Орден Славы, учрежденный 8 ноября 1943 года, вручали за личный героизм и бесстрашие. Им награждались военнослужащие рядового состава, сержанты и старшины Красной Армии. Д.М. Беляев из села Старосолдатское служил в 982 артполку 413 стрелковой дивизии, был награжден орденом Славы 2 и 3 степеней и другими знаками отличия. О своей военной работе в канун 50-летия Великой Победы Даниил Максимович рассказал землякам: заведующей библиотекой В.И. Рудских и учителю истории В.Б. Борзенко, благодаря которым мы узнали об удивительной судьбе фронтовика.
начало боевого пути - ясная поляна, смоленск
Даниил родился 15 марта 1913 г. в многодетной семье, где было шестеро детей. У его отца Беляева Максима Никитовича было крепкое хозяйство: 7 коров, 4 лошади, но грянули первая мировая и гражданская войны. Отец вернулся с фронта весь израненный, простудился и вскоре умер. Мать осталась одна с большой семьей. Детство было тяжелое, работать Даниил начал рано: за продукты помогал односельчанам, потом перешел в колхоз, где трудился до 1941 года. В ноябре 1933 года женился. В семье родились дочь Маша и сын Александр. Вроде жизнь стала налаживаться, а тут началась Великая Отечественная война.
В июле 41-го Даниил Максимович Беляев был призван в армию, полмесяца эшелон полз на Восток в город Свободный: была учеба, получение орудий, тренировки, а потом - на Запад, на фронт. «Горнячки», как называл наш земляк орудия, были на конной тяге, снарядов в обрез, по два расчета на орудие. В бой с фашистами Д. Беляев вступил наводчиком орудия. Ожесточенные бои не прекращались в ноябре-декабре, когда стали гнать гитлеровцев из-под Москвы.
Сибирская дивизия была переброшена под Москву, немцы все еще сохраняли пунктуальность: днем воевали, а ночью отдыхали. «Пятились мы с боями, пятились, оружие не то да и снарядов в обрез,- вспоминал Даниил Максимович,- и решили немцев проучить. Ночью они - спать по деревням, а мы - в наступление. Приятно было смотреть, как немцы в подштанниках драпали, живо от комфорта отучили. Стало легче только в 1943 году: пушки новые получили 76 мм, вместо лошадей – машины, снарядов больше стало».
Ювелирная огневая работа
Первое ранение в ногу было у высотки Заячья гора под Смоленском, когда произошло прямое попадание мины в воронку, где укрывались бойцы, тогда получили ранение более 10 человек. Первую награду, медаль «За отвагу», Д.М. Беляев получил за ювелирную огневую работу во время наступления. Пехоте, наспех зарывшейся перед высотками, нашпигованными фашистами, до смерти надоели вечерние забавы врага. Вечером на передовую выползали самоходки и начинали гвоздить по окопам. Ротные, пересчитывая ежедневные потери, понимали, что наступление не за горами, каждый штык на счету, а будет ли пополнение, по воде вилами писано. И комбат вышел на командира полка. Тот дал команду командиру дивизиона: «Разберись!».
Артиллеристов, отдыхавших от непрерывных, изматывающих боев, поступивший приказ не удивил. Им, хозяевам «сорокопяток» и 76-миллиметровых пушек, не привыкать работать бок о бок с матушкой-пехотой. Кого послать разобраться, у командира батареи сомнений не было. Конечно же, первый орудийный расчет.
День ушел на разведку, подготовку скрытых позиций на передовой. Ночью с помощью пехоты вручную прикатили орудие, принесли ящики со снарядами. Замаскировались. Работа предстояла сложная, почти ювелирная. Нужно уничтожить фашистский командный пункт, чтобы некому было наблюдать и корректировать огонь.
К вечеру немцы решили опять устроить концерт. Завыли мины, полетели комья земли над окопами. Невдалеке заурчали моторы, и из лесочка выползли три самоходки с крестами. Остановились, будто принюхиваясь, затем разом плюнули огнем. Земля от взрывов охнула. Братья пехотинцы вжались в землю в окопах, каждый искал ямку поглубже. Винтовочкой от таких «образин» не отмахнешься.
«Ну, сержант, давай!», - хриплым от махорки или от волнения голосом попросил командир орудия, а тот уже давно колдовал у прицела, напряженно, но очень спокойно: подгонял рамку прицела к амбразуре основного КП, где, как заметили разведчики, постоянно поблескивали бинокли, стереотруба. Начинать всегда трудно, даже в простой драке, но судьба на этот раз улыбнулась расчету. От первого же выстрела бревна накатника, содержимое блиндажа взлетело и развалилось на куски. Но любоваться на этот фейерверк некогда. Секунды растягиваются в вечность.
Орудийный замок щелкнул, досылая очередной снаряд, а в прицеле уже виден крест на боку немецкой самоходки: «Огонь!», и вместо креста развороченная дыра, жирные лоскуты дыма. «Давай!», - и опять выстрел уже по второй самоходке, рванули баки. Танкисты как горох посыпались из башни. «Где же третья самоходка?». Та уже уставилась в сторону расчета, засекла. Рядом грянул взрыв, земля заходила ходуном. От второго не укрыться. Быстрее! «Огонь!», - кажется, попал. Еще выстрел. Теперь в укрытие. Сейчас такое начнется: небо с овчинку покажется.
«Ну, Беляев, - пошутил командир, - опять у пехоты спирта закалымил, не отвертятся: работа на лицо». Тот устало отмахнулся: не слишком уважал это зелье. Главное – дело сделано хорошо. А пехота, конечно, рассчитается. Как-то налетели немцы, разбомбили батарею, полегло здесь много советских воинов, но чудом сохранившееся орудие Беляева продолжало бой. «Целым наше орудие осталось случайно, - вспоминал Даниил Максимович. – С вечера что-то заедал замок, и я договорился с командиром огневого взвода, чтобы утром разобрать его, почистить, проверить. Только разобрали, как налетели 9 немецких бомбардировщиков и начали бомбить, мы успели лечь в ров около орудия, в 20 метрах от нас была большая траншея, в которой сидели бойцы батареи. Почти все, кто был в траншее, погибли, только двух мы откопали живыми, но контуженными. От батареи осталось семь человек».
Бои шли не на жизнь…
Запомнились фронтовику наиболее ожесточенные и кровопролитные сражения на Курской дуге, где были сосредоточены основные бронетанковые силы фашистов. В эти напряженные дни солдаты забывали, что такое сон, отдых, пища. В редкие минуты затишья они валились на землю, на снарядные ящики и сразу же засыпали мертвым сном. Лица их осунулись, почернели, словно прокоптились в дыму, пороховой гари. В ходе сражения стволы орудий раскалялись до красно-фиолетового свечения, на них пузырилась краска.
«Вспомнилось время, когда учился стрелять у командира орудия. Тогда-то я и узнал, что сорокопятчики называют свои пушки «Прощай, Родина!». Их расчеты действуют непосредственно в цепях пехоты, часто оставаясь без прикрытия. Они обязаны сопровождать родную пехоту огнем и колесами и, конечно, несут потери», - рассказывал Д.М. Беляев.
На позиции полка, который поддерживали «сорокопятки», не спеша ползли танки, а за ними двигались самоходки. Это были «тигры», лобовая броня у них до 100 мм, их из пушек не прошибешь. По немцам открыли огонь артиллерия, минометы, пулеметы.
Прорвать оборону фашистам не удалось. Потеряв три тяжелых и два средних танка, две самоходки, сотни солдат, гитлеровцы приостановили наступление…
С этого дня бои не прекращались ни днем, ни ночью. Казалось, немцы поставили себе задачу: измотать до предела физические и душевные силы бойцов Красной Армии. Однако настроение солдат было боевое, благодаря победам под Москвой и Сталинградом.
Орденоносец и труженик
Мясорубка жуткая была на Орловско-Курской дуге, потом были Гомель, Витебск, Минск, Брест, Варшава. Две контузии, 26 февраля 1945 года новое ранение - пулеметная очередь изуродовала бедро. «В госпитале ребята поздравляли меня с наградой: с представлением к ордену Славы первой степени, да потерялась награда, - делился фронтовик. - После госпиталя вернулся домой, дали вторую группу инвалидности. Вся улица сбежалась, радость, слезы у всех на глазах, ведь в каждом доме были убитые на войне. На фронте погиб Н.Ф. Голозубов, три брата из семьи Рудских: Александр, Георгий, Иван, погибли четыре брата из семьи Зверевых: Георгий, Леонид, Филипп, Андрей. Только с небольшой сельской улицы с войны не вернулось больше двух десятков человек». В честь братьев Зверевых названа одна из улиц села Старосолдатское.
Кавалер ордена Славы 2 и 3 степеней, Даниил Максимович Беляев за мужество и храбрость был также награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией», орденом Отечественной войны 1 степени, медалью Жукова, а также юбилейными медалями. Он получил 24 благодарности Верховного главнокомандующего. О войне рассказывал, как об обычной работе, которую нужно было делать, и он делал. Человек, всю жизнь добросовестно работавший, и воевал так же.
После войны Даниил Максимович долгое время трудился в строительном цехе совхоза, частенько поругивал молодых столяров за плохую работу, сам он всегда выполнял свою работу хорошо, аккуратно. Умер Даниил Максимович 5 октября 2000 года в возрасте 87 лет.
