Глава 28. Революция 2 (#2)
Тут из мёртвой, гробовой тишины - прошу прощения за каламбур - зазвучала торжественная, немного даже пугающая меня музыка, и прямо из середины сцены стало подниматься что – то большое, покрытое чёрной, переливающейся тканью.
- Памятник, наверно, - подумал я про себя, - чего же ещё это может быть.
В этот момент с разных сторон сцены на неё стали подниматься тот самый Мансур, который некогда всё спрашивал моё имя и молодая с виду девушка вампирша в элегантном, длинном гипюровом платье ярко красного цвета с огромным вырезом на груди. Она шла походной грациозной пантеры, периодически оскаливая свои неестественно белые зубы в незатейливой, еле заметной улыбке. Она явно выделялась на общем фоне, и мне сразу стало понятно, что то, что будет происходить дальше, она берёт под свой единоличный контроль.
Мансур и эта дама встретились на середине сцены и, обменявшись мимолётными взглядами, взялись за руки, после чего незнакомка сказала:
- Ах, устала я сегодня, господа. Прошу прощенья, но давайте без лишних церемоний. Бедные дети, - сказала она, мельком взглянув на находящихся на сцене, - так жаждут, так алчут вступить в наш союз, что я просто не имею права хоть сколько – нибудь отдалять этот сладостный для всех нас момент. Мансур, - продолжила она, на секунду дружески облокотившись о его плечо, - приготовил для вас небольшую речь, про то, как это здорово, быть нами, но кому нужна эта галиматья. – Тут она вульгарно захохотала, схватившись за плечо Мансура, от чего тот, стеснённо улыбнувшись всем присутствующим, потихоньку попытался приструнить разошедшуюся не на шутку соведущую.
- Прошу простить мою Изабель, - виноватым голосом произнёс Мансур гостям, - кажется, она немного перебрала с кокаином. – На этой фразе все присутствующие расхохотались, обстановка немного разрядилась и нота напряжения была снята.
- А наркотики на вампиров разве действуют? – полушёпотом спросил я в этот момент рядом сидящего вампира.
- Да, - ответил он с видом маститого знатока, - и не только наркотики.
- Странно, а почему я об этом не знал? – спросил я вновь, уже не ожидая ответа. А потом вспомнив, что курение сигарет приносит мне удовольствие, я пришёл к логическому заключению, что действие наркотиков или чего – либо другого на нас тоже должно быть вполне закономерно.
- Хм, интересно, с чем это связано? Надо будет при случае обязательно спросить об этом у Ирвина, - мельком пронеслось в моей голове.
Тут Изабель немного успокоилась и, взяв себя в руки, насколько это было возможно, приостановила оправдывающегося Мансура, одёрнув его за рукав, и сказала:
- Господа, я дико извиняюсь, но, думаю, что нам лучше будет перейти сразу к посвящению. – Она подошла к предполагаемому мной памятнику и, ухватившись за кончик ткани, укоризненно посмотрела на Мансура. Тот, внемля её подразумеваемым дальнейшим действиям, поспешно подошёл к памятнику с другой стороны, и они уже вместе под торжественные фанфары сдёрнули с него ткань, после чего раздались бурные аплодисменты.
Под ней оказался не памятник, как я всё время до этого думал, а большой и очень старый, полузаржавелый чан, до краёв наполненный какой – то тёмной жидкостью.
- Итак, - вступил Мансур, - чтобы клятвенная хаянтва была готова полностью, необходим последний ингредиент – кровь крестителя. Изабель, я прошу твою руку. – Он осторожно и нежно взял руку девушки и каким – то режущим предметом - я так и не понял, что это было - вспорол ей запястье левой руки. Она поднесла свою кровоточашую кисть к чану, и кровь стала медленно в него капать. Затем Мансур таким же образом вспорол свою руку и, поднеся её к чану, кровь также мерно закапала в него.
- Дети нового мира, - вдруг вступил Маркел, после того, как их с Изабель раны на руках сами собой затянулись, - чан из которого вам сейчас предстоит вкусить нашей клятвенной хаянтвы, существует с самого образования нас на земле матушке. Он стар как мир, но от этого и более дорог каждому из нас. – Я не видел, откуда говорил Маркел, потому как после выхода Мансура и Изабель на сцену он куда – то исчез. Однако на заднем плане, словно из ниоткуда, появился большой экран, где транслировалось его лицо с прилагающимся к нему голосом. – Сейчас вам предстоит вступить в мир счастья, бесконечной жизни и нескончаемого умиротворения. Наш тёмный отец ждёт вас. Итак, каждый из вас, подойдите к нашей милой Изабель и добронравному Мансуру, испейте из их чаш хаянтвы, напитка сладостного, и дарующего вам вечную жизнь и покой. Отведав его, вы больше никогда не будете переживать по поводу убиенных вами людей и других, живущих на земле существ. Отныне мир и неземной покой прибудут с вами навечно.
- Что это значит? – спросил я резко вновь у того же вампира рядом с собой.
- Ты что, дурак? Это значит, что ты больше никогда не будешь задумываться о судьбе убитых тобой людей. Что тут непонятного!
- Но как так? – Я пришёл в состояние явного смятения и тревоги.
- Слушай, ты меня достал, – ответил раздражённо мой нервозный собеседник и резко вскочил по направлению к Изабель. Я же следовать его примеру не торопился. Не нравилось мне всё как – то это. Ведь если при убийстве человека внутри меня ничто не шелохнётся, значит, это что – то во мне просто - напросто умрёт. А таким макаром можно запросто кого угодно в зомби превратить. Самое натуральное поглощение воли, вот что это. Сначала я об этом думать брошу, а потом мало ли чего они вообще со мной могут сделать. Как – то это странно. Неужели все вампиры проходили через эту процедуру?
Мой нервозный собеседник в числе первых подошёл к Изабель и встал рядом с ней с видом умника, который не вступает в вампирское сообщество, а скорее ведёт его уже на протяжении нескольких сотен лет.
Изабель же и Мансур пока занимались другими, жаждущими официально быть причисленными к миру тьмы. Они брали маленькие, в виде ракушек чарочки, которые лежали у подножия чана, наполняли их хаянтвой - я не знал пока, что она из себя представляет и Ирвин мне почему – то тоже об этом ничего не говорил - и выливали её на лоб каждого новоиспечённого вампира. Хаянтва со лба растекалась по всему их лицу и потом попадала в рот. Для удачного проведения обряда каждый должен был проглотить хотя бы каплю. Зрелище было ужасное. Я думал, это будет что – то красивое, возвышенное. Но это был просто ужас. Эта хаянтва была тёмно – красного, почти чёрного цвета, и ей зачем – то нужно было обязательно измазать лицо каждого подходящего. Представляете, какой это был кошмар, все стоят с перемазанными лицами и при этом, как ни странно с очень довольными улыбками поздравляют друг друга с официальным вступлением в новую жизнь. Конечно, после такого своеобразного омовения Изабель и Мансур каждому отдавали их чарку и маленькое белое полотенце, чтобы обтереться, но всё равно всё это было жутко кошмарно и… просто отвратительно. Хотя чем – то мне всё это напомнило процедуру причащения в церкви. Но, что ни говори, там она выглядит намного благопристойней.
Когда же очередь дошла до моего нервозного собеседника, он прямо – таки выпятил свою грудь вперёд и раскрылился как петух на насесте. Ему пришлось повыжидать немного дольше, чем остальным, поскольку вступить в общество вампиров ему хотелось от руки Изабель, а очередь к ней была заметно побольше, нежели к Мансуру. Но чем ближе подходил его черёд, тем больше я стал замечать, что Изабель начинает вести себя всё более развязано, бесцеремонно и взбалмошно. Чересчур острые шуточки в адрес каждого так и слетали с её алых губ. Но видно она давно зарекомендовала себя, как неотъемлемая часть празднества, поэтому особых претензий ни с чьей стороны к ней не поступало, по крайней мере, пока, да и пререкаться с ней, вероятно, особо тоже никто не хотел.
Ставьте лайк и подписывайтесь на мой канал, если понравилось. Жду ваших комментариев!!!
НАВИГАЦИЯ ПО КАНАЛУ