Маленький Йозеф выбежал из мамы 31 марта 1732 года на ярмарке в Рорау, в Австрии, во время быстрой пляски в честь австрийско-еврейского примирения. Его папа занимался созданием колёс разного диаметра - причем ему мног раз предлагали делать колёса для телег, карет и повозок высокого класса и уровня, но он только махал руками и запирал двери перед носом заказчика - ему нравилась мысль, что колёса принадлежат только ему. Ясное дело, что с таким подходом деньжат в семье было негусто. Кстати, именно из-за экономии семье Гайдонов пришлось отказаться от буквы «О» и мы знаем их теперь как Гайднов - букву купил живущий по соседству словацкий эмигрант Ковачо.
Мама работала прислугой на кухне, и, как любой нормальный кухонный работник, постоянно тащила домой ливер. требуху и прочие вкусности - поэтом маленький Йозеф с детства знал, что если родители хорошо поработали сегодня, то вечером всегда можно будет пожевать тушёную почку и посмотреть на свежее папино колесо. Его отец обладал интересной особенностью организма - во сне он громко пел на чешском и немецком песни, причем днем это всегда отрицал. Поэтому маленький Йозеф увлёкся музыкой - всё равно выспаться с детства не удавалось. Чувство ритма Гайдну натренировал младший брат Йозефа, у которого любимой игрушкой был жестяной барабан, а абсолютный слух маленький Йозеф получил на своей первой должности в церкви, когда ему было 8 лет - священник натренировал его по звуку монетки в баночке определять её номинал, святому отцу это помогало точнее понять кого из паствы надо больше любить на следующей неделе. Кстати, барабан, которым брат Гайдна раздражал всю семью, сохранился и находится в Хайнбургской церкви.
Потом Йозеф ссорится со священником, не желая признаваться, что стырил и выпил три бутылки рислинга, стоящие за ризницей после крещения крестьянской тройни (не признается до самой смерти), и ему приходится устроиться в церковный хор Гайнбурга. В хоре происходит настоящее соревнование между мальчиками, мечтающими о карьере поп-певцов (тогда так звали церковных хористов), и несколько ребят, сговорившись, собираются в тесной каморке за алтарём, где пинают друг друга в пах, чтобы «голосок остался ангельским». Мы не знаем точно, участвовал ли в этом карьерном семинаре Йозеф Гайдн, но, во всяком случае, голос у него было весьма груб, и борода росла - будь здоров. С другой стороны, детей у него не было тоже. Возможно, попадание было, так сказать, но не было стопроцентным.
Позднее Йозеф переезжает в Вену с семьёй, где папа Йозефа находит себе сумасшедшего миллионера, который любит за ужином смотреть, как мастер обтёсывает колесо и платить семейству Гайднов по этому поводу стипендию.
Гайдна после сдачи тестов принимают в Венскую хоровую капеллу и берут с него слово, что он будет докладывать обо всех попытках ребят сделать свои голоса повыше (такие карьерные ритуалыв хорах по всей Австрии уже потихоньку стали сказываться на демографии), и Гайдн, подписал бумаги, соглашается. Придя на работу в хор, он выясняет, что капелла пристроена к собору святого Стефана, покровителя каменщиков, диаконов и страдающих от головной боли. Имея родственниками всех троих, Гайдн понимает, что это хороший знак и в хоре поёт весьма усердно.
Однако, вскоре разражается следующая напасть - Йозеф начинает курить, жевать табак, выпивать, возможно, даже пробуем насвай. И у него проиходит мутация голоса, причём настолько сильная, что в хоре его иногда выставляют заместо бас-гитары, но денег прежних уже не платят, и юноша начинает заниматься любыми халтурами - переклеивать обои в офисах, доставлять любовные письма между членами масонской ложи Вены, в общем, практически опускается к социальному дну. Однако здесь ему улыбается удача - армянин Никол Порпорян, успешно выдавший себя за итальянского мастера вокала и композитора Николо Порпора, берёт его к себе в камердинеры. Здесь Гайдн и Никол заключают дополнительное соглашение к должностной инструкции - взамен на уроки музыки и композиции, включающей игру на бандуре и балалайке, раз в месяц Йозеф помогает Николу брить спину.
Никол держит Йозефа на службе практически 10 лет, и каждый месяц умудряется отговорками откладывать зарплату Йозефа. За это время Гайдн разучивает не только как называются все ноты и закорючки в нотной грамоте, но и как наладить поставки кураги и других сухофруктов, как из фина выпарить коньяк и как лечить похмелье хашем. Вспоминая об этих временах в ходе интервью, уже будучи известным, Гайдн обычно называет их самым счастливым временем и плачет.
Со временем у Гайдна потихоньку начинают исчезать материальные проблемы, поскольку за фрукты, овощи и еду на рынках он бешено торгуется на рынке, а его начальные композиторские работы успешно принимаются публикой, и это обеспечивает некоторый приток деньжат. В это время молодой композитор пишет первую симфонию, посвящённую мэру-новатору Риги, мечтающему посреди Северной войны заложить в Риге первый зоопарк.
Несмотря на то, что Гайдн уже переспелый мальчик, так сказать, только в 28 лет решается создать семью с Анной Марией Келлер, женщиной ветреной, гуляющей и выпивающей. Она всё время пилит Гайдна, а тот, будучи человеком по натуре мягким, всё терпит, по-крайней мере до тех пор, пока не встречает оперную певицу Лизу Ползину, (на тот момент - Луиджия Ползелли), приехавшую на гастроли из Пскова. Ей было всего 19 лет, но она уже хорошо знала, чего хочет от жизни, и нерешительного композитора схватила за самые толстые струнки музыльной души. Композитор обещает жениться на ней, но просит отказаться от утренней бутылки шампанского; на этой размолвке страсть их гаснет и они расстаются.
В начале 1760-х годов Йозеф Гайдн получает непыльную должность - второй капельмейстер во дворце семьи Эстерхази (бывшие помещики Эстерхазины) в Австрии. Здесь Гайдн, обрастая разными полезными и коррупционными связями, задерживается на 30 лет. Он сочиняет около сотни симфоний, надеясь впечатлить симпатичных сестёр Эстерхазиных, одна из которых страдает апатией, а вторая - истерией. Это находит отражение в творчестве великого композитора.
Близких друзей у Гайдна было не много, хотя он был добрый почти всё время, за исключением внезапных приступов жадности и скаредности, в таким моменты он мог даже стянуть туфли и носить в руках, «чтоб не сносились раньше времени». В 1781 году Йозеф Гайдлн знакомится с Амадеем Моцартом, который устраивает ему небольшой пранк (Моцарт вообще, судя по всему, был довольно злым человеком, но всё в свое время), и сжигает его парик в нужнике, вызывая задымление и панику во дворце Эстерхазиных. Оценив тонкий юмор талантливого Моцарта, Гайдн предлагает ему написать несколько совместных произведений, но Моцарт отказывает, ссылаясь на брезгливость. Внезапно умирает патриарх семейства Эстерхазин - Сергей Леопольдович неудачно запил баварские колбаски еврейской лимонной водкой и скоропостижно скончался после падения с лестницы. Контракт Йозефа никто не может перезаключить, поскольку все заняты дележом наследства, даже ранее апатичная Полина Эстерхазина. Гайдн покидает флигель, в котором тридцать лет спал в обнимку с лохматой немецкой овчаркой Стеллой.
В середине восьмидесятых годов публика знакомится с шестью симфониями Гайдна, которые он называет «парижскими», потому что писал он их после полдника, а на полдник ел, по старой привычке, улиток в круассане.
Гайдн заслуживает славу настоящего концертного мастера из-за курьёзного случая, произошедшего в ходе исполнения симфонии «Прощальная» (где рассказывается о начальнике буфета на Венском вокзале, который ворует посылки). Дело в том, что музыканты перед концертом здорово выпили пива по случаю рождения дочки у скрипачки от валторниста; и в конце концерта музыканта один за одним,не в силах выдержать давление, в слезах убегают в уборную, пока на сцене не остаются два скрипача, один из которых не пил, а другой решил проблему по-другому.
Гайдн, по завещанию Сергея Эстерхазина, получает солидную пенсию - и наконец едет в путешествие. Он мечтает о пляже и отеле с бассейном, но ему обманом впаривают таймшер в Лондоне, на берегу Темзы, где он и остаётся на ближайшие двадцать лет, и пишет 12 Лондонских симфоний, наполненных тоской по сёстрам Эстерхазиным, отвращением к английским женщинам и дрянной еде, а также невкусному пиву и невообразимо унылой погоде. Англичане с восторгом слушают Гайдна, поскольку со всем вышеперечисленным невозможно не согласитьсяи присуждают ему титул доктора музыки в Оксфорде. Гайдн в благодарность создаёт две оратории:
«Сотворение мира» - про мальчика, вырастившего в аквариуме индюка, и «Времена года» - про сидящего в тюрьме вора наволочек. Эти монументальные, эпико-философские произведения, утверждающие классические идеалы красоты и гармонии жизни, единства человека и природы, достойно увенчали творческий путь композитора.
Великий композитор умирает на 78-м году жизни (31 мая 1809г.) от бессоницы, вызванной повышенным содержанием фосфора в организме. В последние дни он уезжает в Вену, где провёл лучшие годы своей жизни. Позже было принято решение перевезти останки в г. Эйзенштадт, где мерзкие френологи раскапывают могилу, чтобы изучать форму черепа великого композитора.
Принято считать, что день рождения Йозефа Гайдна 31 марта. Но, в его свидетельстве была указана другая дата - 1 апреля. Если верить дневникам композитора, то такое незначительное изменение было сделано для того, чтобы не отмечать свой праздник в "день дурака", а также чтобы на один месяц больше получать пособие.
Ах да - история про бритву на камзоле. Струнный квартет f-moll принято называть "Бритвенным", потому что однажды композитор в приступе жадности брился тупой бритвой, но поцарапался и порезался уже раз двадцать, в клочки волос так и торчали с подбородка. Когда он в бешенстве закричал, что подарит квартет за нормальную бритву, с одной стороны проходил хитрый англичанин, который бритву дал - и Гайдн сдержал своё слово, поскольку с другой стороны проходил другой англичанин - нотариус. Вот так.
А Гайдн - всё равно умница.