Часть 18
«Алкоголь гораздо больше причиняет горя, чем радости, всему человечеству, хотя его и употребляют ради радости!»
Иван Петрович Павлов
Хоть Пашка и провел детство в деревне, он не помнил, что бы люди могли так пить! За четыре месяца, проведенных в поселке, он увидел пьяных больше, чем за всю свою жизнь.
Нет! Пили конечно далеко не все, но все равно многие. После того, как соседи «рассекретили» Пашку, он практически моментально, стал личностью популярной. И каждый вечер, по возвращении с работы, у него начинался одинаково – его кто то ждал у калитки.
Вообще этот, «деревенский» этап своей жизни, Пашка будет вспоминать всегда с любовью. За многие годы, что он помогал людям, он стал привыкать, что его клиенты это, как правило высокопоставленные персоны или очень обеспеченные люди.
Деревня, вернула его «на землю». Здешняя публика, была в разы проще, но и душевнее, что немаловажно! Люди были беднее, но добрее, что ли. Хотя не все! И именно здесь, в деревне, Пашка поймет, что количество денег не влияет, на доброту человека. Но об этом в другой раз…
Возвращаясь с работы, Пашка облегченно выдохнул – у калитки стояла всего одна женщина. А то он уже не знал, куда девать – яйца, мед, молоко и сало. Местные почему то упорно не хотели видеть в нем, специалиста по работе с подсознанием, а упорно звали – Шаманом. Пашка пытался объяснять им, что шаманизм это религия, а он, как и они все – православный. Но было бесполезно и Пашка смирился.
Однако, была еще одна особенность у сельской практики – все упорно тащили в качестве расчета, вышеперечисленные продукты. Хотя Пашка был в такой ситуации, когда ему просто жизненно были необходимы деньги. Но он даже не пытался намекать местным, про это обстоятельство. Во-первых, неудобно, а во-вторых, денег у них не было и у самих.
Прием он вел, в отремонтированной по случаю (при помощи, непосредственно деревенских клиентов) летней кухне. Он поставил там стол, старое кресло. А сосед Василий, из благодарности, притащил старый, кожаный диван, который видимо был еще у Ильича в Смольном.
Очень скоро, он стал ощущать себя, полноценным, деревенским знахарем. Он даже, иногда думал – а не отпустить ли бороду, для антуража…
Так вот, уважаемый читатель, давайте вернемся к женщине, что поджидала нашего героя у ворот. Это была та самая селянка, что пришла когда то к Пашке самой первой. Запрос у нее не менялся – она просто требовала, что бы Пашка исцелил ее мужика от пьянки. Пашка устал ей объяснять, что занимается только теми, кто сам к нему приходит. Но это не имело для женщины, ровны счетом, никакого значения.
Вот и сегодня она вновь завела старую пластинку. Она просила, хотя даже нет, не просила, а требовала – немедленно исцелить Петьку: «Послушай Паша! Имей совесть, я ведь самая первая к тебе пришла, а ты мне до сих пор не помог! Вон, Люськиного мужа то, вылечил! Третий месяц, как стекло! А я все хожу, хожу!».
Пашка даже закрыл глаза, посчитал до десяти и вновь не удержался: «Вера Степановна! Да я ж вам, сто уже говорил! Люськин муж, пришел ко мне сам! Добровольно! Вот я ему и помог! А ваш просто - хочет пить! Я не могу вмешиваться в чужую волю! Как вам еще это объяснить?! Ох Вера Степановна! Вы простите, я есть хочу, всего доброго!».
Пашка быстро зашел в калитку и пошел к крыльцу. Вера Степановна, кричала ему в след: «Ну смотри! Завтра же его притащу сюда, за ноздри, как быка приведу! Если трезвый будет…».
Пашка закрыл дверь, уселся на диван, что был на веранде и устало закрыл глаза. В принципе, деревенская практика, если быть честным, вернула его к жизни. Но он очень уставал от местных теток. Они не давали ему покоя, нигде…
На следующий день, у калитки его ждали двое – Вера Степановна и ее супруг, Петька. От Петьки разило перегаром так, что его даже не кусали комары. Пашка уже не знал, как объяснить, что он не работает с теми, кто пил накануне. Вера Степановна, пропускала эти слова, мимо ушей.
А Петьке, судя по виду было все равно, быстрее бы только уйти от сюда и похмелиться.
И тут Пашка, решил действовать крайне резко. Он распахнул калитку и сказал «Заходи в кухню!». Петька послушно поплелся, куда ему сказали. Вера Степановна кралась следом.
«Тут жди!» - рявкнул Пашка и захлопнул дверь в кухню-кабинет, перед самым ее носом.
«Слушай Петька, а сколько тебе лет?» - продолжил Пашка в том же духе. Он сейчас выключил в себе и целителя и психолога, разговаривая просто по мужски – резко и без купюр.
«Сорок девять вроде…» - пролепетал Петька и опустил глаза.
«Сорок девять, а тебя все Петькой зовут?! Хотя нет, я знаю кто твое отчество знает! Участковый знает! Потому, что регулярно на тебя протоколы составляет! Как отчество твое, Петька?» - грозно наседал Пашка, на затихшего мужика.
Вдруг Петька, резко распрямил плечи и дерзко ответил: «Ну Иванович! Тебе то, что?! Если бы не жена, хрен бы я сюда пришел!».
Пашка обрадовался, эффект шел и он продолжил: «Слышь – ну Иванович! Я ведь сам деревенский и не люблю, когда мне хамят! Я ведь запросто и в ухо дать могу! Ты раз пришел, лучше мне не хами! Ты чего хочешь, что бы твое отчество появилось у тебя, только когда соответствующая надпись, над холмиком с землей появится?».
Петька ну Иванович, насупился и молчал. Пашка перестал стоять над ним и сел в свое кресло. Молчанка продолжалась, на лице ну Ивановича ходили желваки. Пашка молчал и ждал.
Подумав, что тишины достаточно, он в той же простой и резкой манере сказал: «Иди уже, ну Иванович! Вижу, плевал ты на свое отчество! Вон вижу, только и хочешь, что похмелиться, весь день ведь поди, Вера Степановна тебя взаперти продержала! Иди говорю! Я помогаю только тем, кто хочет жить! А тебе, я не нужен!».
Ну Иванович вскочил, сжал зубы и очень гневно посмотрел на Пашку. Плечом саданул дверь и ушел в закат.
В проеме появилось испуганное лицо Веры Ивановны, она была явно обескуражена: «Это что же ты ему, наговорил то?! Он же меня, замордует теперь! Вот шаман так шаман! Эх, знала бы!».
Тетка уже было ушла, но Пашка окрикнул ее: «Вера Степановна! Вернитесь на секунду! Вон там, внизу, под шкафом, стоят бутылки. Возьмите одну и ступайте за ним! Дома, резко ставьте ее на стол и говорите, что бы пил сколько влезет! Вы ему, больше слова не скажите! Только делайте, как я учу! Очень это важно сейчас!».
«Да, что бы я сама! Своему мужику! Да ни в жизни!» - запричитала тетка.
«Быстро! Бери бутыль и за ним! И что б все, как я сказал!» - вновь рявкнул Пашка.
Вера Степановна схватила двумя руками бутылку и со скоростью спринтера, рванула за мужем.
Пашка сидел и улыбался. «Похоже вы батенька только, что придумали новую методу, по борьбе с пьянством в сельской местности!» - хвалил он себя сам. Настроение резко улучшилось и он пошел топить баню.
Ровно через неделю, возвращаясь домой, он увидел знакомую фигуру ну Ивановича. Он стоял у калитки один, без жены и был подозрительно трезвый.
Пашка вышел из машины и подошел ближе к гостю. Запах перегара отсутствовал, как явление. «Ну здравствуй, Петр Иванович! Как дела твои?» - улыбаясь, по доброму сказал Пашка и протянул гостю руку.
«Здравствуй, Павел! Я вот к тебе! Примешь меня? Я на пять минут! Вот и сала тебе прихватил!» - поздоровался Петр и протянул Пашке сверток. Пашка не желая обидеть мужика, сало взял. «А вот куда его девать это вопрос!» - думал он.
Пройдя в кухню-кабинет, Пашка стал слушать гостя, который говорил быстро и явно волновался: «Ты это! Зла на меня не держи! Я согласный! Колдуй! Не хочу больше пить! Только Верке, ни слова! Пусть думает, что я сам бросил! И еще, ты мне ключ, от этой кухни оставь, я пока ты на работе, тут с твоего позволения тоже немного поколдую, только по своему! Зима скоро, стены обшить надо, да и печка у тебя тут совсем плохая!».
«Ну что же Петр Иванович! Садись на диван, закрывай глаза, считай до ста…» - не откладывая начал сеанс Пашка.
Забегая вперед, как автор, открою один секрет. Этот Петр Иванович, еще много лет возил Пашке свежее мясо, каждую осень, даже когда Пашка уже уехал из поселка и вернулся в город. И возил заметьте – на собственном, новом автомобиле Но это уже, другая история…
Продолжение следует...