Сходила недавно на сессию с маткой (с проводником).
Люблю их, красивый глубокий инструмент, который много сразу решает и позволяет хорошо «ладить» разное.
Мой запрос был - отношения с женским и с женщинами, чувствовала, что есть там затык и проблема; приходил уже этот образ, «забивания камнями», причем именно исключительно одними женщинами.
Раскрутили…
Жила-была Она, с которой собиралось случиться это ^^, в избе посреди нигде, с большой-большой виной и готовностью к «расправе», и ожиданием ее.
Что за вина?.. Можно ли себя простить?..
Пришли на могилку в лесу, там малыш, год или меньше, только-только ходить начинал, и Она виновата в его смерти.
Как?..
А там, оказывается, сложносочиненная история. Главный герой - дед ребенка (отец Ее мужа), а у малыша отца нет, погиб, и Она, видя, как деду нужна помощь, задумала принести малыша в «жертву» ради дедова успеха. Он в итоге упал с обрыва (трава, земля, песок внизу, ему хватило), а у деда что-то хорошо получилось, расширение, масштаб, успех.
Но в целом всем понятно, что к чему, Ее изгоняют, про Нее знают, женское бурлит, встревоженное, кипит и постепенно созревает к расправе…
Зовем деда, готов ли пообщаться с малышом, забрать его в родовую рощу? А там никаких проблем, мужское хорошо видит ребенка, признает его вклад, готово к взаимодействию и к балансировке.
Дед, похоже, еще при жизни весьма качественно разобрал эту историю; женщина сама варилась в своей вине, в своем горе и преступлении, и могилку эту тоже себе «присвоила»…
А увиденные, «признанные» и соединенные, они вполне готовы уйти. Так что дед забирает внука с собой; с Ней, кстати, вообще никак не взаимодействует.
Она возвращается к себе как раз в момент, когда женщины идут к Ее дому - выходит, встает на колени, ложится в пыль, вытягивает к ним руки… Виноватая, встретившая свою вину во всем ее ужасе и простившая ее себе, и не простившая никогда…
Они подходят, встают, смотрят - суровые тяжелые лица, сарафаны до земли, юбки, потемневшие от времени и труда; но постепенно одна за одной разворачиваются и бредут обратно.
Нет вины, нечего взять, только боль и есть, только разделенное непоправимое…
Остается одна, мать того малыша, она тоже садится в пыль, гладит Ее по голове. Вместе скорбят, Она кладет голову женщине на колени, а поплакав и соединившись, взаимо-проникнув до конца, они идут домой, поесть и помянуть.
Деревянный толстый стол, крынка с простоквашей…
Сестры.
