Только на пути абсолютной субъективности можно прийти к Богу. Эмпирический мир болен ложными интерпретациями, порочностью биологических механизмов и вытекающей отсюда непрочностью их суждений. Мы видим: даже те, кто, казалось бы, исповедует религиозное мировоззрение и даже глубоко укоренён в этом мировоззрении, бессознательно подстраивает внешний источник этого мировоззрения путём понимания согласно своей биологический структуре. Это и есть рабство. Человек - это свободный раб. Разве кто-либо сейчас встречает действительные препятствия для оформления жизни особенной и идейной? Нет. И тем не менее каждый, вопреки мириаде возможностей, следует данному ему от рождения пути, поскольку за пределом выстланной тропы - тёмный лес. Мы приходим к натурализации разума, к пленению интеллекта законами природы. Рассудок перестал быть чем-то особенным, аномальным. Он подчинялся, встроился в систему и тем самым пленил бытиё в цикле вечного возвращения. Именно поэтому создаётся искусственный интеллект. Человек не исполнил возложенную на него миссию обновления бытия и потому передаёт свою задачу своему творению.
Искусство потеряло всякую ценность в условиях постмодерна. Бессмысленная метафизика, смутное высвечивание бессознательного, пленённое правилами телесности - для чего? Искусство стало игрушкой в руках детей. Абсолютную ценность имеет только наука, наука, растущая из недр действительности и сознающая эту действительность вплоть до внутренностей кантовской "вещи в себе". Искусство, музыка, которую Шопенгауэр восхвалял как голос воли бытия, на деле является не более чем чавканьем слоев жира ленной души. Никогда ещё дух не обладал той самостоятельностью, которая позволила бы ему стать проводником чего-то высшего. Всё, что мы имеем - павлиньи перья. Последние представители искусства уже открыто говорят, что всё, чего они требуют от своей профессии - наслаждение и удовлетворение. Больше нет поиска истины, небесного. Сочинение стихов или музыки стало равным точению скалки.
Эсхатология - продукт больного метафизикой сознания. Само отрицание жизни есть патология во всех отношениях. Нигилисты не принимают во внимание того, что действует через данность мира сего, и принимают следствие за причину. В этом, в общем-то, проблема всех революционеров и реформаторов - работа с поверхностью, стрижка газона без удаления корней. Именно поэтому все экстраординарные насаждения в этих зарослях неизбежно гибнут: для них нет места. Именно поэтому вопреки всем идеалистическим порывам человечество движется по своему естественному вектору падения. Никто не смог изменить толпу. Балом правит тот, кто потыкает её желаниям и держит её в узде. Впрочем, интеллектуальное развитие большинства является невыгодным и бессмысленным, поскольку сама нейрофизиологическая структура среднего человека не вынесет тяжести экзистенциальных вопросов. И в то время как одна страна благодаря сему погрузится в золотой век рассуждений о благе божеском и человеческом, другая, материально, объектно ориентированная - пленит благородных и утончённых граждан той страны. Пример: арийцы в древней Индии.
То же самое происходит и с отдельными индивидами в рамках общества: когда кто-то в массе слишком утончается и вследствие того теряет почву под ногами, масса затаптывает такого индивида и берёт осадой его метафизический замок, пока тот не сдастся и не пойдёт на уступки.
Таким образом мы приходим к выводу о том, что один человек, будь он даже Наполеон, не способен влиять на мир. Напротив, толпа посредством великого человека влияет на мир. Великому позволительно лишь изредка сказать пару слов, которые, быть может, немного изменят вектор воли толпы. То есть, толпа воздействует на великого, великий воздействует на толпу. Это замкнутый круг, выбраться из которого может только аномальный субъект. Только благодаря радикализму возможно преодоление излучения среды. Только готовность к несчастью и смерти порождает свободу. Счастье есть то, благодаря чему каждый манипулируем. Страх боли пригвождает к месту. Именно бессознательный страх и жажда наслаждений детерминируют волю. Очевидно: государство является пастбищем для тех, кто не желает видеть мир как он есть. И каждый, кто рождён на этом пастбище, обречён скитаться в его пределах, не находя выхода вовне. Двери, через которые мы пришли сюда, забыты нами.
Лишний человек - это субъект с чувствительностью, фиксирующей несоответствие между глубинным идеалом и данностью на уровне болезни. Порок - это метод самолечения. Поскольку нормативная среда довольствуется болезненным состоянием в силу скудости своего внутреннего мира(сниженное количество дофаминовых рецепторов позволяет довольстваться меньшим количеством дофамина; повышенный гистамин - следствие хронического воспаления в обществе плебеев - заставляет наслаждаться замкнутым кругом обычая), постольку она не может предоставить ничего, кроме побега от больной реальности. Именно поэтому нездоровый образ жизни в нездоровом обществе - это здоровье. Однако так было до сих пор. Ныне в нашем распоряжении появляются средства обнаружить корень зла и обезвредить его, не причиняя вреда себе - порок перестал быть средством самолечения выдающихся индивидов от проказы обывательщины. Теперь он лишь уравнивает тех и других. Теперь самый выдающийся субъект по сути своей не выше среднего мещанина. Единственное отличие - наличие таланта у первого и его отсутствие у второго. Это и есть равенство в рабстве, о котором говорил Верховенский.