Кто тут крайний, на Кощея идти? Я за вами буду!
Хорошо придумано, но не всё продумано.
Это про нас. Кто знал, что такие обстоятельства будут? Сперли голую девицу! Хорошо, почти голую. Нам от этого не легче! Да если подробности всплывут, нам вовек не отмыться от гнусных слухов. Мало их про нас в народе ходят? Будет еще больше.
- Выше лететь надо было, Вашество! - бурчал Полкан. - Весь подол о колючки изорвали, как мы теперь с ней в таком виде? Да нас все кикиморы засмеют.
- Что ж не взял её и не летел, как самый умный, - огрызнулся я, оглядывая покражу во рванье ниже пояса.
- И чем прикажете махать? Хвостом, аль ушами?
- Чем прикажу, тем и будешь махать!
- Не вели казнить! - Полкан взмахнув руками повалился бить поклоны в землю. Это наверное эффектно, учитывая его неодетость. Вот только поклоны он начал класть за соседнем густым кустом. И видел я только руки. Взметнулись. Пропали. Взметнулись. Он там кланяется с падением на колени или портянки проветривает?
А девица как есть блаженная. И папенька-то её с головой не дружит, а тут совсем мать природа отдохнула. Красоты девка несусветной. Как статуэтка старых мастеров. Сейчас таких не делают, одна страхота, при набеге взять нечего. Красота-то есть, а вот в голове видать гулкое эхо. О-хо-хо, дела наши тяжкие.
- Пожертвую рубаху, для общего дела, - буркнул я из кустов, спешно натягивая порты и сапоги.
- Тогда с Серого штаны для дамы, - забурчал Полкан, накинувший на плечи Несмеяны свой кафтан первым делом, как только все оказались за стеной. Так и стояла дурёха, окутанная волосами, в чужой одеже до колена, с прижатыми к груди кулачками. И молчала. Только глазами прозрачными зырк-зырк на нас. Даже неудобно как-то стало.
- Сама доброта ты у нас, Полкаша, - обиделся оборотень, видимо представив, как он в человечьем облике с голым гузном на лошади поскачет.
- Ты заметил? – зашептал кот, просунув лобастую голову сквозь листву, знатно меня напугав. Сделав большие глаза, дернулся, словно с другой стороны куста ему на хвост наступили, и выдал какой-то странный финт ушами. Заинтриговал. – Она на нас с тобой внимания никакого не обращает. А с кобелей наших глаз не сводила. Пока они в зверячьем облике были. Перекинулись в людей и всё! Стоит, в пустоту фонарями своими бесцветными таращится. Жуть, да и только!
- Мниться мне, что люди ей вообще не интересны! – раздвинув ветки, посмотрел на странную царевну, стоявшую к нам боком.
-Ага! Только чудища! – кивнул кот.
- Сам ты чудище! – обиделся куст голосом воеводы.
- Потом разберемся, кто из нас самое симпатичное чудище, - зашипел сбоку Серый. Не куст, а проходной двор какой-то! – Ноги уносить пора!
- С папашей договорились, что погоню он отправит не серьезную и в другую сторону, - забавно девицу приодели. Разорвали ворот у моей рубахи, подтянули верх к подмышкам, а рукавами затянули под грудью. Чем не сарафан? Ноги почти до колена прикрыты, сверху кафтан воеводин. Сапогами никто пожертвовать не решился, да и толку, они с ее ножек соскользнут на первом шаге. Разве что, обе в один засунуть. Взять на своего коня решил Полкан, Пегашик у него покрепче. Хотя, думаю, тут не без корысти. Прижмется к своему же кафтану и будет греться. Во как деву трепетно ручищей к себе прижал.
- Сильно не жми, - хихикнул с земли оборотень, - тебя Усоньша дома дожидается.
- Меня подсадите, - мрякнул кот, уменьшаясь в размерах и крутясь у лошадей под ногами.
- Пешком иди, чудище! – злопамятный воевода тронул поводья.
- У меня лапки! – заорал на весь лес Баюн.
- Тихо ты! У меня уже занято!
- Ваше велико! – кот затрусил сбоку, вывалив язык и будто задыхаясь в изнеможении. – Верноподданного…! Пострада-авшего… не оста-а-авь!
Пришлось свеситься, подставляя руку, по которой Баюн тут же принялся карабкаться.
- Ай, когти! Шкуру спущу!
- Так что там, про папашу-то? – деловито поинтересовалась животина, пристроившись и распушив усы по ветру.
- Пообещал…
- Веры ему нет, белобрысой морде! – перебил кот. – Выйдешь в поле, увидишь девицу в гордом одиночестве, хватай – всё твоё! Всё! Все сто девок! Грузи, вашество, на волок лопатой, потом разберемся! А можа их всех надо замуж пристроить? – разъяренное животное, забывшись, начало расти, чувствительно давя лапами на ляжки. Пришлось щелкнуть его промеж ушей, чтобы не шалил. – А папаша не соизволил сказать, отчего и почему сотня девок во бору собирала лебеду? – фыркнул, словно плюнул. – У него как у бабы хорошей, волос долог, ум короток! Коса до жопы, на подбородке три волоса. Он, поди, уж и забыл, что обещал. Дочка с возу, оборотням жрачка, кобыле жизнь! Не уверен я, что нас на пустой дороге не поджидает рать копейщиков, туча лучников и десяток богатырей в поддержку. Кто первый девку отобьет, тому и счастье! Женись, не жмись! И тебе платить не надо, а тут дело рядком, свадьба пирком! Самый шустрый в женихи, Кощею осиновым колом промеж ушей. Меня на стельки, хвост на воротник!
- Ты давай смуту не наводи! – нахмурился оборотень, пристраиваясь рядом. Баюн недовольно зашипел и махнул на него лапой, выпустив когти.
- Давайте обвиним во всём котика! Кой меня дернуло с вами связаться? Сидел бы с бабкой, - бухтел Баюн, всем видом показывая, что он-то прав в отличие от глупых двуногих. – Когда будут из вас дурь выбивать, попомните мои слова, да поздно будет!
- Дело говорит, - остановил коня Полкан, развернув поперек дороги. – У меня до сих пор в глазах рябит и в ушах звенит. А ну как котейко прав? И что нам, драться с ними?
- Уговора такого не было, - задумался я.
- А кидать её, - показал глазами на белую макушку у своего подбородка воевода, - в толпу, и драпать - не солидно.
- Не солидно будет потом всем объяснять, почему она у нас в чужой одеже и с голым задом! – чего-то мне стало совсем неуютно.
- Оженят, как пить дать! – весь собой довольный, констатировал кот. – И не отвертитесь теперь. А вы «дурак», «недалёкий»! Очень он даже далёкий! Какой план хороший удумал!
- Так, - привстав в стременах, закрутил я головой.
- Пока, вроде, тихо, - Серый зашевелил ушами, ставшими слишком большими для человека и принюхался. Конь под ним всхрапнул и нервно заиграл тонкими ногами.
-Ага, сейчас они аукать начнут и стягами с березы махать, что бы мы мимо них не промахнулись, - хихикнул кот.
- Чего веселишься? – взъерепенился воевода. Вот собачья натура, ну не любит он у нас кошек.
- А мне что? – сделал непонимающую мину Баюн. – Залезу на дерево повыше, вы меня не видели, я вас знать не знаю. Не. Как будут бить, посмотрю, конечно. А так делов не знаю.
- Отсюда две дороги. По обеим нам, похоже, ходу нет. Через лес с лошадьми и девкой не пройти. То, что бить будут, это не страшно. Позору и оговоров нам ли бояться? Жениться не буду, если что, можете меж собой жребий заранее метать.
- Живым не дамся! – выдавил Полкан.
- Знаю я дорогу! – Выдал котейка таким глухим, нутряным басом, что захотелось срочно спихнуть его с коленки. И на всякий случай поджать ноги. – Поведу вас тропою тайной, потаённой, заповедной! – в черной шерсти пробежала россыпь искр? - Через тени и мрак! – а похолодало действительно или мне уже мерещиться? - Через…., - подавился, хлюпнул и раскашлялся. – Бя! Шерсть! Такой момент испортила!
- Тьфу ты, клубок шерстяной! – отмер Серый, подавшийся вперед так, что чуть с коня не сверзился. – А я уж поверил!
Приподняв шалуна за шиворот, потряс немного на вытянутой руке, развернул носом к себе и сурово всмотрелся в животину. Животина насупилась и сурово глянула в ответ.
- Чего? Я кот Баюн, а не Васька дворовый! Жуть нагонять – это моё призвание! Сказки с хорошим концом вам пусть кот ученый рассказывает. Могу продолжать? Знаю я дорогу.
- Это мы уже слышали. Давай дальше, без замогильных голосов, свечения глазами и пускания искр.
- Скушные вы, - фыркнул кот и подергал задней лапой, нашаривая опору.