Новый день и первая кукла.
Солнце неутомимо взбирается вверх. Стремится поскорее взглянуть на проклятый мир. Окинуть взглядом опустевшие города, оставшиеся без своих создателей. Порадоваться разросшимся лесам и очистившимся рекам. Больше некому уродовать планету.
В тот день, когда это все началось, на территории одного из самых крупных исследовательских институтов прогремел взрыв. В небо поднялся ровный, свинцово-серый и блестящий столб, как мы думали, дыма. Только дым не ведет себя так… неподвижно.
Надя, моя девушка, прижималась к моей руке всем телом. Дрожала. Люди со страхом глядели в небо, не зная, чего ожидать от этого необычного явления.
Свинец столба повисел несколько секунд, словно разглядывая назойливое мельтешение внизу, и ринулся в стороны. Очень странно, словно разложившись веером, он унесся за горизонт, в считаные мгновения возведя огромную, непрозрачную стену. А потом стена двинулась. Быстро, поглощая здания, машины, людей.
Теперь я называю ее волна.
Я очнулся… не знаю, сколько прошло времени, но я очнулся с новыми знаниями. В новом мире. В моей голове ясно стояла задача. Есть рисунки, выжженные в земле круги, светящиеся ярким голубым светом, они разделены на четыре сектора, заполненных незнакомыми мне знаками. И есть куклы – бывшие люди. Рисунок, единственный способ вернуть их к жизни. Нужно всего лишь положить кукол туда.
Куклы — шутка нашего мира, решившего, что люди слишком много себе позволили. Магия, пришедшая из неизвестности. Апокалипсис, природный или созданный. Пандемия - великая и беспощадная, создающая из живых людей тряпичные игрушки. И моя Надя, одна из них.
Я единственный по-настоящему живой человек в этом всеми богами забытом мире. Несу ли я личное проклятье? Наказан ли за грехи всего населения земли? А может, я давно мертв, попал в ад и отвечаю только за свою жизнь?
Не знаю. Я выполняю свою обязанность, навязанную новым миром – помогаю куклам стать людьми.
Сколько времени это продолжается? Этого тоже не знаю, не считал. Наверное. Ведь наверняка изначально я вел подсчет и дней, и даже минут. Но я этого уже не помню. Слишком долго переношу кукол, слишком долго ищу ее. Слишком много раз переживал отчаяние поражения.
Солнце спряталось, небо засияло мириадами драгоценностей – еще один день позади.
Как остались позади лес, а за ним луг и заросшая деревня, больше напоминающая предыдущий лес. Трава спрятала дороги, поднявшиеся выше крыш, деревья разрушили ограды и дома. Сейчас сложно догадаться, что когда-то здесь кипела жизнь.
Я собрал вокруг почти всех кукол. Осталось совсем немного, оттого и искать их приходится так долго. Мир прячет их от меня. Не позволяет выполнить задачу быстро и легко. Ему нравится наблюдать за моим страданием.
Новое утро началось без утомляющего надзора светила. Все вокруг заволокло низкими тучами, иногда выливающими на меня скопленную небесами влагу. Я же, не обращал на такие незначительные помехи внимания. Пробрался сквозь переплетение ветвей к разрушенному дому, пролез в едва заметную щель в его стене. Увернулся от ржавых зубов арматуры, перешагнул обвалившийся бетон перекрытия. Узнать жилище в этом хламе довольно сложно. Осколки блоков, припорошенные кусками штукатурки и песком, принесенным ветром. Руины цивилизации, от которых вскоре не останется и намека.
Наконец, очередная кукла, маленькая, словно сделана мастером для ребенка. Лежит, уставив в серое небо безжизненные глазки-пуговки. Вот только, куклы всегда тяжелые. Какое-то время я даже мухлевал слегка, оставляя лежать слишком легкие или слишком тяжелые игрушки. За все то время, что искал Надю, я запомнил вес ее куклы.
Я поднял находку на руки, взвалил на плечо, охнув от неприятной тяжести, и побрел обратно, к пульсирующему жизнью рисунку. Рисунок именно то, из-за чего я перестал мухлевать - он светился, пока в округе оставалась хоть одна кукла. И я испугался, что пропущу Надю, не замечу, забуду проверить какой-то удаленный закуток.
Тяжело. Но, к счастью, новый мир дарит мне способности, о которых раньше можно было только мечтать. Я больше не нуждаюсь во сне, в еде, да и в отдыхе тоже. Усталость лишь зудит где-то на задворках сознания. Она позволяет чувствовать себя живым, осознавать, что ты что-то делаешь, а не лежишь, уставив глаза-пуговки в бесконечную даль.
Опустить куклу на ровную твердую землю, в центр рисунка и идти обратно.
Я словно видел и взметнувшиеся от линий рисунка искры, и оплывающую, словно воск, куклу, перетекающую, меняющую очертания и оборачивающуюся человеком. Я четко представлял себе, как удивленно он оглядывается, встает, крутится вокруг себя. Как при виде разрушенных строений, проросшей сквозь асфальт травы, проржавевших остовов машин все больше места в его глазах занимает паника.
Раньше я ждал, любовался сполохами, вырывающимися из земли при обращении, и объяснял новому человеку правила жизни в этом мире.
Некоторые, как и я, шли искать кукол, некоторые, оставались рыдать, а другие, ругаясь, шли создавать свой новый мир, не подозревая, что вскоре вновь обернуться куклами. Теперь я не обращаю внимания на вернувшихся, пусть делают что хотят. Я исполняю свою работу... мечту, люди учатся жить заново. Получается у них не всегда. Сколько уже раз я становился свидетелем жестокой борьбы среди вернувшихся, и за что? За возможность жить в руинах города. Руинах, которые вскоре мне вновь придется наполнять жизнью. Бесполезно наполнять. Ведь пройдет отмерянный срок и придет волна, и все начнется сначала, все эти поиски.
Да, когда-то я любовался сполохами. Ожидал, когда они затухнут. Ведь это означало, что этот район очищен от кукол, и можно переходить в другой, к другому рисунку. Их много. Я нашел карту и отметил на ней их все, на случай, если моя никчемная жизнь прервется, и кто-то займет мое место.
А займет ли? Я часто думаю об этом. Или, тогда куклы останутся такими навсегда. Будут вечно лежать, глядя на мир глазами-пуговками.
Я еще не успел отойти достаточно далеко, когда человек в рисунке закричал. Я был прав – это не тот, кого я ищу. Крик мужчины был громким зовущим и отчаянным. Он искал хоть кого-то и не находил. Все, кого я пробудил, ушли. Ушли строить новое общество, в новом мире.
Однажды я наткнулся на такое поселение. Это было недавно... или давно. Люди огородили небольшую часть города и поселились там. Люди звали меня, уговаривали остаться, но эту часть города я уже обыскал, мне ни к чему было останавливаться.
Пробужденные оставили меня в покое, возможно, решили, что я не совсем нормален. Объяснять ничего не стал. Я устал вести беседы с куклами.
Времени осталось совсем мало, а я так и не нашел Надю. И снова солнце село за горизонт и снова выползает обратно, а я все ищу, осматриваю каждую щель, каждое укрытие, где может поместиться небольшая игрушка.
Мир всегда перемешивает кукол. Не дает мне расслабляться. Да будет он проклят вместе со мной!
Помню, первый раз, когда нашел Надю. После очередной волны первым делом направился туда же, в то ж место. Сотни километров. Это нелегко без достижений цивилизации. Я стоптал ноги в кровь и стал напоминать себе зверя: лохматый, грязный и вонючий. Дни и ночи в пути, лето и зима в дороге. Столько потраченного впустую времени и ничего. Я не нашел не только ее, но и любой другой куклы. Тогда я очистил ту территорию полностью, но это ничего не дало. В то время я еще не понимал правил мира.
Я никогда не успеваю оживить всех и не всегда успеваю найти ее.
Идти. Вперед и вперед. Вспоминая каждый клочок земли. Я был здесь раньше, я буду здесь еще не один раз. Только после последней волны я обошел район в тысячный или даже миллионный раз. Изучил каждый еще сохранившийся дом, каждую оставшуюся машину. Все созданное человеческими руками - оно остается постоянным, подвластным лишь разрушению. Остальной мир меняется. Мир, который, в отличие от людей, продолжает жить.
Когда-то я думал, что дикие или одичавшие животные будут мне мешать. Станут преградой для моего бесполезного дела, но нет. Они не обращали на меня внимания, проходили мимо, даже не взглянув в мою сторону. Словно я тоже кукла. Словно я уже мертв.
Скоро конец. Волна наверняка уже начала свой беспощадный бег. Серая, мрачная, несущая в себе проклятье. Отправляющая меня на следующий круг ада.
Мрачные мысли привели меня в ранее неизведанное место. В маленький пропущенный уголок старого, больного, как и этот мир, сада. Наливающиеся краснотой, круглые и блестящие яблоки на покрытых лишайником, пораженных ветвях.
И вот она, очередная кукла-надежда. Совсем нетяжелая, как она - моя женщина. Я спешу, несу ее к рисунку и боюсь не успеть. Время почти закончилось.
В этот раз покорно жду, пока искры опустятся обратно на землю. Жду и задыхаюсь от восторга и облегчения, понимая, что получилось. Я нашел ее.
В середине рисунка стоит Надя, изумленно хлопая глазами. Ровные каштановые волосы рассыпались по плечам, тонкая фигурка заключена все в то же легкое желтое платье, в котором она была при первой волне. Надя ничуть не изменилась.
- Рома? – заметив меня, она улыбается искренне и счастливо, пусть и смотрит с легким изумлением. Я, в отличие от кукол, меняюсь. Я сам видел это в отражениях пыльных витрин и в ряби беспокойных рек. Иногда я пугался своих отражений, и это заставляло вспомнить, что я еще жив. Заставляло привести себя в порядок, попить, иногда поесть. Зачем? Чтобы подтвердить – я жив!
Она ничего не помнит. Никогда не помнит.
Заключив ее в объятья, я вдыхаю родной запах. Тот, что чудится мне вечность. Тот, что я ищу, перебирая тысячи кукол.
- Что с тобой? – она все же задает этот вопрос. Как и в прошлый раз и в позапрошлый, и еще раньше.
- Все хорошо, — а голос хриплый. Я так долго ни с кем не разговаривал. Думал уже, забыл, как это. – Теперь все хорошо.
Я не желал ее отпускать, прижавшись носом к шее и просто дыша. По лицу скользнула горячая влага. Кажется, я вновь научился плакать.
Темно-серая дымка проклятой волны затянула горизонт. Разрастаясь, неотвратимый вал приближался со скоростью курьерского поезда. Ненавижу! Как же я ненавижу его и это повсеместное проклятье.
- Я найду тебя, я обязательно вновь найду тебя, — легко отстранив удивленную Надю, я зашептал, глядя в любимые глаза. – Ты только жди!
Я не смотрю на волну. Мне это не нужно. Знаю – она неотвратима, она беспощадна, она слишком быстрая. Я видел ее слишком много раз.
- Ты о чем? – длинные ресницы несколько раз взлетели и опустились, прикрывая карие глаза, глядящие на меня с легким подозрением.
Кажется, Надя испугалась моих слов.
- Скажи, что будешь меня ждать.
- Конечно, буду.
Новый день и первая кукла.
