Началась жизнь студента, нет, скажем так, курсы введения в статус молодого студента. На первой же неделе остался без маминого денежного перевода, т.к. был вытрясен как липка старшекурсниками играя в карты. А тут еще приобрел за бешеные деньги (40 рублей) джинсы неизвестного производства под лейблом «Laredo», на эти деньги можно бы было безбедно жить целый месяц. Джинсы успел проносить только две недели, их украли, когда они постиранные сушились в нашей комнате. Унывать не приходилось.
В комнате нас жило пятеро, и у нас был общий стол. Главное блюдо, жареная картошка. Картошку покупали рядом с общежитием в продуктовом магазине на Нарвском проспекте. Магазин был удобен тем, что он был магазином самообслуживания, в то время такая форма обслуживания населения была не так распространена, как сейчас.
Туда мы приходили покупать только картошку. Картошка продавалась в бумажных кульках, кульки были открытыми и позволяли иметь свободный доступ к содержимому. Мы делали тщательную ревизию урожая избавляясь от гнилых клубней, и докладывая из соседних пакетов самые большие картофелины.
Поскольку у нас обычно с собой не было весов, мы не совсем придерживались установленного веса и кульки получались гораздо тяжелее чем положенные три килограмма. Все удовольствие стоило 30 копеек. Этого кулька хватало пятерым молодым здоровым раздолбаям на ужин. Днем питались или в институтской столовой, или в столовой общежития, где можно было поесть дешево, но не вкусно. Иногда можно было перехватить чего-нибудь вкусненького у дамского населения общежития, для этого необходимо было определить какая комната «кулинарит» на одной из наших кухонь (их было по две на каждом этаже), дождаться полной готовности блюд, выждать время, которое необходимо для частичного поглощения оной, и уже можно под любым предлогом заходить в гости. Когда голод частично погашен, человек становится более снисходительным, и, как правило, готов поделиться своей трапезой.
Что греха таить, иногда добыча пищи переходила рамки закона. Пока блюдо на сковородке или в кастрюле не дошло до оптимальной готовности, отвечающий за готовку находился в расслабленном состоянии и позволял себе отлучиться по каким-нибудь своим надобностям, и в это время еда похищалась. Ну и что, что блюдо не доварено, как говориться, горячая пища - уже не сырая.
Такие фартовые моменты случались на часто, как правило, на кухне дежурило все население причастное к будущему ужину, (кто-то добывал картошку, кто-то ее чистил, кто-то жарил). Однажды мы доверили отнести сковородку со скворчащей жаренной картошкой самому молодому (в табеле о рангах нашей голодной стае он отвечал за передвижение пищи от кухни до лежбища) этот криворукий перевернул сковороду прямо на паркет в коридоре. Только «М-а-а-а-а-ть !!!! …» разнеслось по общаге. Теперь представьте следующую картину, матерящийся клубок человеческих тел, копошащихся над чем-то, что распространяло божественные запахи жаренной до корочки картошки. Это мы, сбегав за вилками, слой за слоем перекладывали жареную картошечку обратно на сковородочку. С пола не собрали только слой толщиной несколько миллиметров, сделали вид что брезгливые.
К чему я это все рассказываю? Просто хочу поблагодарить Петра1 за то, что если бы он не завёз столь ценных продукт, то был полный «капец» всему студенчеству.
Вечера посвящались духовному обогащению. Из культурных мероприятий стоит выделить походы в кинотеатр «Кинематограф» на просмотры старых американских кинокомедий, это было единственное место в городе, где показывались только старые зарубежные фильмы. Очень запомнилось первое попадание на танцы в ДК Горького. Отстояв гигантскую очередь, что было обычным явлением, мы не прошли «фэйс контроль» на входе, который зорко охранялся ребятами из народной дружины (это был аналог нынешней службы секьюрити, денег они за службу не получали, только моральное удовлетворение своей значимостью) из-за отсутствия галстука нам был закрыт доступ. После небольшого замешательства, и немного потусовавшись в толпе, взяли так необходимый элемент гардероба в прокат, по таксе - 1 рубль за галстук.
Внутри играл духовой оркестр. На сцене пел хор пожилых женщин. Представьте наше разочарование, мы, пропитанные рок музыкой, идеями высокого пофигизма, глубоко сочувствующими движению хиппи на всем земном шаре и на тебе, попали в логово матерой совдеповщины. Добило нас объявление ведущей этого вертепа, очень пожилой женщины с громадным шиньоном на макушке черепа «А теперь! Танец конькобежцев!». Человек двести разбились на пары образовав большой круг. Зазвучала музыка. Все пары взялись за руки крест на крест как балерины-лебеди, и начался «быстрый» танец. Имитируя движения конькобежцев, шоркая ногами по паркету, толпа «заскользила» в счастливое будущее. Я понял, что еще чего-то не догоняю, и решил эти танцы больше не посещать.
Только в институте я «распробовал» вкусовое совершенство очень демократического напитка, кое называлось, пиво. В том месте, откуда я прибыл, пиво было не вкусным, и я прибывал в недоумении, что люди в этой пакости находят. В Питере мое мнение о пиве перевернулось на сто восемьдесят градусов, сделав меня благодарным поклонником этой хмельной жидкости. В институт из общаги мы добирались пешком. Первый пивной ларек нас встречал при входе в парк. Быстро выпивалось по большой кружке, и все перемещались к следующему ларьку, который находился у выхода из парка.
Затем был ларек около швейной фабрики, потом напротив «Бригантины» и последний у ДК Моряков. В институт добирались во время большой перемены. Внизу, около мужского туалета, собиралась вся наша тусовка, и к концу перемены у нас уже был готов план мероприятий на вечер, а пока шли в магазин что напротив «речуги» (речного училища) за винцом и плавлеными сырками. Оргия продолжалась в ресторане «Причал», так мы называли небольшой причал на протоке, где стояли небольшие суденышки и где обитали лица без определенных занятий и за пустые бутылки, которые мы им оставляли, получали в прокат почти чистые стаканы.
Иногда могли позволить себе сходить в ресторан. Любимым местом был ресторан в Кировском универмаге под кодовым названием «Утюг». На шесть человек достаточно было собрать 10 рублей. Один рубль уходил на подкуп швейцара, сдерживающего гигантскую очередь желающих поужинать на входе в ресторан. Нас хорошо знали и много не брали, обычно за вход другие платили три рубля. На оставшиеся девять рублей получалось шесть салатов и графин водки. Дальше начиналось самое интересное. Внутри находилось много девчонок, которые постоянно обитали в этом злачном месте и каждый раз в новой компании жгучих брюнетов.
Мы знали всех «местных» красоток, и они охотно подкармливали нас, бедных студентов. Происходило это следующим образом, кто-нибудь из девчонок подавал нам знак, что их «клиенты» уже находятся в добром расположении духа (в хорошем подпитии), и мы разыгрывали сценку «неожиданный приезд двоюродного брата из заполярья», следовал живой диалог с радостными криками, объятьями с любимыми «двоюродными» сестрами, милые воспоминания о детских проказах. «Клиенты» не успевали опомниться, как мы уже сидели за их столиком, наливали, пили, ели. В общем, из ресторана возвращались сытыми и пьяными.