Ещё пару дней назад Центральную Россию заваливало снегом, вой метели гулял по дворам и просачивался в щели подъездов, а утро автомобилистов начиналось не с кофе, а с "угадайки": какой из сугробов - моя машина.
105 лет и три дня назад примерно такая же погода стояла в Киеве, где обречённая Белая гвардия оказалась одна против огромной армии "рассерженных селян". История показала, что обречены были обе стороны. Кем же был пан-гетман Скоропадский, власть которого защищали герои Булгакова в декабре 1918 года, и который бросил своих защитников на произвол судьбы? Небольшая реконструкция событий в 2-х частях.
Павел Скоропадский происходил из знатного рода - его предок, Иван Скоропадский, принял гетманскую булаву после предательства И. Мазепы в 1708 г. После чего с коротким перерывом в правление Елизаветы Петровны гетманство было упразднено. А казачья старшина была окончательно инкорпорирована в ряды российской аристократии. К 1917 году Скоропадские владели огромным поместьем в Черниговской губернии (нынешний дендропарк Тростянец).
Павел Петрович первые пять лет своей жизни прожил в германском Висбадене, злые языки будут ему потом неоднократно припоминать эту урождённую германофилию. Выпускник Пажеского корпуса, блистательный гвардейский офицер, а с 1905 года - флигель-адъютант Его Императорского Величества. Забавно, что на коронации Николая II в 1896 году в царском конвое состояли два молодых статных кавалергарда - корнет П. П. Скоропадский и поручик К. Маннергейм. Для любителей конспирологии: будущие сепары уже тогда глубоко внедрились!
Но Скоропадский не только при дворе карьеры делал. Он принял участие и в русско-японской, и в Перовй мировой войне, показал себя весьма достойно - кавалер Георгия IV степени и золотого Герогиевского оружия. К моменту свержения монархии - генерал-лейтенант, командир 34-го корпуса. Обычный офицер, слуга Царя и Отечества, абсолютный ноль в политике. Всё его "украинство" выражалось лишь в естественной любви к малой родине.
Пробка из шестой по счёту бутылки "Пипера" (популярное в начале XX в. у русских офицеров шампанское), громко чпокнув, улетела к буфетной стойке. Бокалы присутствующих моментально увенчались шипящими пенными шапками.
- Господа! - вскочил, подняв бокал, командир лейб-гвардии Конного полка. - За полную победу над тевтонами! За взятие Берлина не позднее Рождества! Ура!
- Ура! Ура! Ура-а! - троекратно выпалил дружный хор.
В небольшом зале скромного гродненского ресторана гуляли старшие офицеры недавно сформированной Сводной кавалерийской дивизии. Воспользовавшись недолгой стоянкой в Гродно, накануне грядущего второго наступления на Восточную Пруссию, комсостав дивизии решил частично воссоздать обстановку мирной жизни. Шёл сентябрь 1914 года.
- Ваше превосходительство! - обратился к начальнику дивизии начальник штаба дивизии ротмистр Пётр Врангель. - Позвольте попросить Вас взять гитару. Душа песни просит!
Остальные офицеры оживлённым гомоном поддержали просьбу. Начдив Скоропадский благодушно улыбнулся и кивнул командиру Крымского Конного полка:
- Евгений Васильевич! Вы знаете мои предпочтения, голубчик! Не откажите - поаккомпанируйте!
Полковнику живо подали гитару. Тот, поднастроив её, взял первые пробные аккорды и кивнул генералу, мол, всё готово. Скоропадский, выпрямившись на стуле, пару раз кивнул в ритм раздавшихся звуков проигрыша и запел:
- Їхав козак на війноньку,
- Сказав: «Прощай, дівчинонько,
- Прощай дівчино, чорнобривонько,
- Їду в чужу сторононьку...
Высокий баритон Павла Петровича прекрасно исполнял красивые украинские песни. Недавно назначенный начальником штаба молодой ротмистр Врангель, улыбаясь, сидел и, ещё не зная слов, плавно дирижировал в ритм мелодии. Один из первых георгиевских кавалеров германской войны, он как и все, надеялся, что несмотря на первую неудачу на полях Восточной Пруссии, дальше русскую армию ждут только победы...
Спустя два с половиной года судьба распорядилась иначе. Свержение монархии вызвало пробуждение национального самосознания там, где мало кто в Центре этого ожидал. Естественно, всё возникло не в один день. Формирование национальной городской прослойки у малых народов - неизбежный спутник индустриализации и урбанизации...
Уже в марте в Киеве прошли многотысячные демонстрации под жовто-блакитными флагами. Новообразованная Центральная Рада потребовала от Петрограда автономии. А затем и формирования отдельных украинских частей.
- Это естественно, господа! - успокаивал своих офицеров командир 34-го корпуса. - Что плохого в том, что мы помним о своих корнях? В конце концов, и раньше в какую хату не загляни, портрет Кобзаря Тараса Григорьевича в красном углу. Уж мне-то поверьте, я знаю селян!
Неудачный ход германской войны, полное разочарование в императоре и его окружении требовали какой-то альтернативы. К тому же так пугали эти радикалы. Как их - большаки, что ли? И прочие эсеры. Народная энергия должна быть на что-то переориентирована! Пусть на Украине это будет возрождённое днепровское казачество, возвращённые традиции вольной старины, времена Сагайдачного и Грицко. Москва вот восстанавливает патриаршество, Дон и Кубань впервые за двести лет выбирают атаманов, никто же не призывает ссориться и разбегаться по разным углам! В конце концов, последний наш царь-батюшка, хоть и не орёл оказался, но и он это понимал! В противовес польскому и еврейскому влиянию с 1905 года на землях Малороссии началось активное распространение культа украинского казачества времён Богдана Хмельницкого. Как торжественно открывали памятник Казацкие Могилы в Берестечко на Волыни... Там, где когда-то крепко посекли ляхи казаков, а те не сдавались и бились до последнего вздоха!...
И вот Октябрь. И нет больше русской армии. И возвращается отставной генерал Скоропадский в родное имение. Только на селе теперь бог знает что творится. Не традиции казацкие влекут местных парубков, а грабёж! Разоряют, поганят дворянское гнёзда, рубят на дрова вековые парки, режут панов, насилуют паночек... От греха перебрались с семьёй в Киев. Здесь вообще винегрет какой-то. Центральная Рада - какая-то смесь социалистов с националистами. Рабочие - те за этих, как его... боль-ше-ви-ков, так вроде правильно. Восстали рабочие "Арсенала", десять дней их отряды Рады выбивали. Командовать ими настропалился некий Симон Петлюра. Тьфу, а не человек! Средних способностей журналист, когда-то тёрся с какими-то социалистами, последнее время вообще в Москве жил, краеведением увлекался. Во время войны, не будь дураком, в Земгор устроился (Земско-городской Союз - общественная организация, занимавшеяся снабжением армии во время Первой мировой войны. Работавшие там молодые люди легально избегали мобилизации и попадания в действующую армию, при этом щеголяли в полувоенной форме. В народе их презрительно называли земгуссарами). И вот, глядишь ты, выбился в военные вожаки!
Центральная Рада от большевиков из Москвы да из Харькова получила тогда как следует, разбили её немногочисленные отряды. Правда, в Киев ворвался не совсем большевик, а левый эсер бывший подполковник Муравьёв - полусумасшедший тип! Город обстреливали из Дарницы на левом берегу одиннадцать дней!
"Я занял город, бил по дворцам и церквям! 28 января Дума (Киева) просила перемирия. В ответ я приказал душить их газами!" Здесь Муравьёв врал как сивый мерин - не было у него никаких газов. Зато какой подарок для современных украинских и наших либеральных авторов! А потом расстреляли в городе около 2 тысяч офицеров и "буржуев". Хватали всех, у кого нашли документ, выданный Центральной Радой. Теперь кое-кто в учебниках утверждает, что расстреливали целенаправленно украинцев...
Муравьёва большевики скоро угомонят. Пулями в грудную клетку. Но киевские обыватели, конечно, запомнили ЭТО надолго. И решили, что это и есть Советская власть девяносто шестой пробы... А Центральная Рада?
Вовремя бежа... То есть осуществила жест доброй воли и произвела перегруппировку сил. И кинулись её представители в ноги немцам в Брест-Литовске, заключили свой отдельный от России договор - всё что угодно, только помогите власть вернуть! Покоробило это Павла Петровича Скоропадского, но в итоге пришёл он к выводу, что уж лучше немцы, чем эти самые большевики. Немцы хоть за порядок - землю у дворян не отбирают, чернь распоясавшуюся приструняют. Нет, лучше уж немного умерить державную гордыню, чем терпеть эту "жаккерию"!
***
Ясным майским днём в кабинете киевского дворца генерал-губернатора встретились старые сослуживцы.
- Ваше превосходительство!... - отчеканил появившийся в дверях высокий стройный Врангель.
- Брось ты, Петруша! - оборвал его взмахом руки Скоропадский и, подойдя, обнял, троекратно расцеловал. - Брось ты эти церемонии! Мы же теперь в вообще в одном чине!
Врангель облегчённо вздохнул и грустно улыбнулся:
- Нет больше ни чинов, ни армии, Паша...
- А вот это мы ещё посмотрим! - задорно погрозил пальцем Скоропадский. - Ну идём же, завтрак ждёт!
Теперь в этом особняке Николаевской эпохи на Институтской улице расположился дворец Гетмана Всея Украины и Войск Козацких. Так теперь именновался Павел Петрович... Рядом с его кабинетом располагались личные покои. В уютной гостиной был накрыт небольшой столик на две персоны. На изящных фарфоровых тарелках были разложены салат из свежих овощей, буженина, бутерброды с красной икрой, а посередине аппетитно дымился омлет с помидорами. Венчала столик бутылка шампанского.
- Твой любимый Пипер, Петруша! - подмигнул гетман гостю.
- Ишь ты, не забыл! - засмеялся Пётр Николаевич.
Выпив за встречу, друзья принялись за еду. Врангель рассказал, что только что прибыл из Крыма, где чудом пересидел красных, был даже ненадолго арестован революционными матросами. Поведал об отрядах татарских националистов, о расстрелах офицеров, о расколе на Черноморском флоте - экипажи судов тперь решали самостоятельно, с кем идти: с большевиками в Новороссийск или поднять украинские флаги и подчиниться немцам.
Один эпизод потряс Врангеля, до сих пор в голове всё не укладывается. В сад его дачи в Ялте пришли матросы, человек пятнадцать. Пётр Николаевич с шурином, тоже офицером решили переговорить, вышли к ним:
- Кто здесь старший? - спросил Врангель. Один из матросов вышел вперёд.
- Вот, заявляю вам, что я генерал, а это – тоже офицер – ротмистр. Знайте, что мы не скрываемся.
- Это хорошо, - кивнул матрос, - мы никого и не трогаем.
- Кроме тех, кто воюет с нами! - усмехнулся ещё один.
- Мы только с татарами воюем, - добавил высокий рыжий гальванёр, - матушка Екатерина еще Крым к России присоединила, а они теперь отлагаются…
В общем, обошлось...
Скоропадский рассказал о своём карьерном взлёте:
- Ты только посмотри, что удумали эти архаровцы из Центральной Рады! Мало того, что этих разбойников, погромщиков имений поддерживали, мало того, что социалистические лозунги не отменяли, так ещё и сами в разбойники подались!
- Как это?
- Так это! Похитили одного банкира и давай денег требовать! Ну чисто пираты! Немцы, понятное дело, такого терпеть не стали, взяли да и разогнали их взашей! Прямо как большевики Учредилку! Приехал лейтенант со взводом солдат, вошёл к ним прямо на заседание да как грянет: "Ну-ка все руки вверх! Очистить помещение" И погнали пинками голубчиков! Потом созвали съезд хлеборобов, ну представителей наиболее зажиточных селян и избрали меня Гетманом!
Врангель понимающе кивнул:
- Ты теперь вроде как избранный президент!
- Нет, Петруша, - строго возразил Павел Петрович, - Гетман! Всё согласно традициям нашей Украины!
- А это где же, здесь во дворце происходило?
Скоропадский вдруг немного замялся:
- Понимаешь, это же съезд, больше тысячи человек... В цирке Крутикова собрались.
- В цирке?! - Врангель не удержался и расхохотался, но тут же подавился и закашлял, извиняющим жестом прикрыв рот.
- Напрасна твоя ирония, Петя! - покачал головой Павел Петрович. - Не место красит человека, а человек место!
Врангель, откашлявшись, развёл руками:
- Всё-таки как-то несолидно! Ну да ладно! Меня, Паша, другое волнует. Ты что же, объявил тут свою державу, отдельную от России. Ты что же, хочешь мне сказать, что Украина - не Россия?!
Скоропадский вздохнул, отложил вилку и, глядя в глаза Петру Николаевичу, заговорил:
- Петя! Нужно быть реалистом. Прежней России больше нет. Я верю, что это ненадолго, скоро морок развеется! Но в этом деле России нужно помочь. Ты знаешь, как я отношусь к этому чёртову Милюкову. Но он ещё в ноября сказал правильную вещь: оздоровление начнётся с окраин. Дон, Украина, Кубань. И так далее. Кроме того, не нужно игнорировать настроений народа. Украинский народ хочет быть самостоятельным, это факт! Наконец, немцы оказывают нам колоссальную поддержку. Я уверен, через пару месяцев от большевиков останется лишь воспоминание. И будет у нас федерация, союз братских государств. И не забывай экономику: это богатейшие земли, это Клондайк! Такие перспективы, знаешь ли.
Врангель внимательно слушал. Взгляд его стал жёстким, от прежнего благодушия не осталось и следа.
- Скажи мне, Паша, неужели тебе, русскому офицеру, всё это не противно? Неужели ты забыл, кому мы присягали, за что мы воевали с германцами? Как ты можешь говорить так спокойно, когда немцы заняли всю Малороссию и не только её? Это же унижение, каких свет не видывал!
- А что ты предлагаешь? - сурово спросил Скоропадский. - Оглянись! Ты ещё кого-нибудь поблизости видишь? И я нет. Немцы - единственная сила, которая нам может помочь разбить большевиков. И на Западе, похоже, они побеждают. Со дня на день Париж возьмут. И я тебе по секрету скажу: командующий фельдмаршал Эйхгорн мне давеча в конфиденциальной беседе сказал - они на австрияков надавят, те нам Галицию отдадут! Представляешь? Червоная Русь наконец вернётся! Вот почему я, Петруша, очень хочу видеть тебя в рядах своей армии!
Врангель напряжённо думал. С одной стороны ему не терпелось сражаться против большевиков. Их он считал главными виновниками грянувшей смуты - тёмной разрушительной силой. Те матросы в саду были исключением, патологией! Бить и уничтожать большевиков - вот долг русского офицера! Но барон был солдатом империи, русским националистом. Служить этой неожиданно появившейся Украине у него не было никакого желания. И немцы... Это же они, по глубокому убеждению Петра Николаевича, забросили к нам большевиков. Это же они развалили армию! Уж если и просить помощи у иностранных держав, то только у господ-союзников по Антанте!
- Каков же твой ответ, Пётр Николаевич? - прервал его раздумия голос Скоропадского.
- А велика ли твоя армия? - спросил Врангель.
- К лету будет не менее 200 тысяч, - уверенно сказал гетман, - пока, конечно, немного... Тысяч пять - Запорожская, Сердюцкая дивизии. И ещё Сичевые стрельцы.
- Это которые бывшие пленные австрийцы?
- Да. Но это неважно, поверь.
- А какую должность ты мне можешь предложить?
- Смотри. У нас будет регулярная армия и днепровское казачество - по территориальном принципу, всё как в старину. Из регулярных соединений - место начдива 1-й конной дивизии свободно, могу тебе предложить...
Врангель едва сдержался от ядовитой реплики и отвёл глаза, чтобы гетман не увидел холодного огонька ярости, в них сверкнувшего. Ему дивизию! Честолюбие всегда было одной из главных черт характера барона. И теперь он рассчитывал, что гетман предложит ему как минимум должность командира корпуса, какую он собственно и занимал до октября 17-го. В крайнем сллучае - заместителя военного министра. Но начдивом...
Неожиданно внизу что-то упало, громко звякнуло, и послышалась отрывистая немецкая речь.
- А это что? - спросил Пётр Николаевич.
Скоропадский на секунду закатил глаза и очень неохотно ответил:
- Германская ... караульная... Временно это, помещений не хватает.
Врангель усмехнулся. Ему всё было ясно. Похоже, друг Паша сидит на немецких штыках почти в буквальном смысле слова! Он поднялся из-за стола.
- Прости, Паша, я пожалуй не готов сейчас к строевой должности. Старые раны беспокоят, побуду пока у себя в Ялте, а там посмотрим...
Продолжение появится в ближайшее время. Спасибо за ознакомление! Следите за каналом, подписывайтесь, комментируйте и тому подобное)