Очередной скандал из квартиры напротив выкатился на площадку с визгом и оплеухами, которые я услышала через входную дверь.
- Никуда ты не пойдёшь, - орала соседка.
- Отвали, дебилка, - визжала её пятнадцатилетняя дочь.
Грохот заставил меня, привыкшую к постоянным скандалам в этом семействе, поспешно открыть дверь и выскочить на лестничную клетку. На полу, вцепившись в волосы и отчаянно волтузя друг друга, катались мои соседки.
– Задолбали всех! Вы на часы хоть смотрите, прежде чем бои устраивать. Двенадцатый час ночи, между прочим. Людям на работу завтра с утра, - гаркнул над ухом во всю силушку другой сосед.
- Пошёл на …, - выпустив из пальцев материнскую голову, тут же отреагировала девчушка.
- Что ты сказала? – заревел мужик. – Ах ты дрянь мелкая! Я сейчас ментов вызову. – И он схватился за телефон.
- Подожди, Николай, я тебя прошу, - кинулась на выручку я. – Они больше не будут. А Анюта перед тобой извиниться сейчас. Правда, Аня?
Девчонка было открыла рот, чтобы сказать явную гадость, но я схватила её за руку, рывком подняла на ноги и с силой тряхнула:
- Дядя Коля, Аня, конечно, сейчас попросит прощения. Вот только дух переведёт немного. Ведь она понимает, что в «обезьяннике» ночевать не уютно. А Анечка, понимаешь?
Я продолжала крепко держать девчонку за руку, несмотря на её попытки освободиться.
- Коля, ты ведь взрослый человек, понимаешь, что всякое в семье бывает. А мы – соседи. Помнишь, что на Востоке говорят: «Не купи дом, купи соседа». А на Востоке люди мудрые живут, - скороговоркой сыпала я, пытаясь снять напряжение.
- Да пошли вы, - крикнул мужик и скрылся за дверью квартиры.
- Валентина, вставай, - сказала я соседке. – Пол холодный, простынешь.
- Хоть бы она сдохла скорей, - тут же подала голос Анна.
Отреагировать женщине я не дала.
- Слушайте вы, - обратилась сразу к обеим дамам. – Если вы сейчас продолжите скандалить, я больше заступаться не буду. Сама полицию вызову, чтобы вы друг друга не поубивали. Понятно?
Мать с дочерью молчали.
- Значит, понятно. Теперь поступим так: Валентина отправляется домой, а Анна идёт ко мне.
- Никуда она не пойдёт, - заорала было женщина.
- А, ну молчать! – уже рявкнула я. – Прав Николай, вы действительно всех достали! Последний раз повторяю: Валентина, ты идёшь домой. А Аня придёт через пару часов. Надеюсь, ты за это время успокоишься.
Не обращая внимания на отчаянное сопротивление девчонки, затолкала её к себе в квартиру, затащила на кухню и там силой усадила на стул.
- Будешь дёргаться, окачу водой, - уже спокойно предупредила я.
- Ненавижу всех вас! – прокричала девушка.
- За что?
- Моё тело – моё дело, как хочу, так и живу! – стукнула кулаком по столу гостья.
- Это ты по поводу своей раскраски? – спокойно отреагировала я. – Да твори с собой, что угодно. Я человек тебе посторонний.
- А если бы ваша Катюха была на моём месте, вы бы тоже орали, как моя мать?
- Ну, доказывать что-то криком – это дело бесполезное.
- А чтобы Вы стали делать? Неужели бы согласились? – агрессивно отреагировала Анна.
- Интересно ты рассуждаешь, девонька, очень интересно.
- Что Вы нашли интересного? - чуть поутихла моя собеседница.
- Ну начнём с того, что ты прекрасно понимаешь, как вредно столько косметики на молоденькую кожу мазать, и пирсинг в таком количестве смотрится уже никак украшение, а как медицинская проблема.
- Не ваше дело, - огрызнулась соседка.
- Согласна. А посему предлагаю попить чаю.
Пока я накрывала стол, собеседница моя раздраженно сопела, но помалкивала. Разливая заварку по чашкам, предложила:
- Сахар сама насыпай. И обязательно бублики попробуй. Вкуснющие, пальчики оближешь. На меня не смотри, ешь смело. Я сегодня свою порцию уже употребила.
- За талию свою переживаете? А зачем старухам талия? – ухмыляясь, заявила Анна, с наслаждением ожидая мою реакцию.
Глядя на совсем ещё детское личико, разрисованное косметикой чёрных тонов и увешанное пирсингом от ушей до носа и губ, раздражения к выходке подростка не почувствовала. Но решила не оставлять это безнаказанно.
- Хамишь, значит. Ну что ж… Я ведь возиться с тобой не обязана, надеюсь ты это понимаешь. В следующий раз ночку проведёшь не с чашкой чая и плюшками, а в «обезьяннике» рядом с вонючими и вшивыми бомжами. Николай вам это устроит, и мешать ему я больше не буду. А сейчас допивай, доедай и топай домой.
- Тётя Галя, не прогоняйте меня, пожалуйста! Можно ещё посидеть, пока мать не уснёт? А то на улице холодрыга и дождь. И позвонить не могу - телефон дома остался, а я номеров не помню, - тихо попросила Анна.
- Я схожу за телефоном, - решила проучить я нахалку.
- Так вам мать и отдала, как же, - съехидничала девчонка.
- Мне отдаст, - спокойно ответила я.
- Не ходите, тётя Галя, всё равно мне звонить некому, - дрогнувшим голосом попросила грубиянка.
- А подружки?
- Не ответит никто. Ночь уже. Да и кому я нужна со своими проблемами? Они все предательницы, – тихо сказала она и прошептав:
- Простите меня, я не буду больше, - вдруг горько, навзрыд заплакала.
- Аня, не надо плакать. Сейчас тушь в глаза попадёт, щипать же будет, - затормошила её, но опоздала.
- Ой-ой-ой, тушь в глаза попала, - заголосила девчушка. – Караул!
- Нюшенька, да какая же ты хорошенькая, - воскликнула я восхищённо, разглядывая девчонку, после того, как боевая раскраска была смыта. – Я тебя в натуральном виде давным-давно не видела, уж и забыла, какая ты на самом деле. И бровки у тебя, как стрелочки, а ямочки на щеках - просто прелесть, что такое. А кожа-то, кожа, как персик. И такую-то красоту ты замазываешь?! Наверно я в самом деле старуха, потому что ничего в вашей современной моде не понимаю.
- А мать говорит, что я уродиной родилась, - всхлипнула Анюта.
- Хоть мне и нельзя так говорить из женской возрастной солидарности, но скажу – глупости говорит твоя мама, вот только зачем, не понимаю.
- Что тут не понятного, - вытерев руками слёзы, грустно сказала Анна, - мстит она мне.
- Мстит? Тебе? За что можно мстить собственному ребёнку? Тебе ведь пятнадцать всего или я ошибаюсь?
- Шестнадцать, - уже спокойно сказала девчонка. – Мстит за то, что родила меня.
- Девочка милая, ты зачем это придумала? – Моему удивлению не было предела.
- Я знаю. Мне бабка рассказывала.
- О чём?
- Что мать меня родила, чтобы замуж за отца выйти. Отец-то никак в ЗАГС не хотел. А по залёту пришлось ему согласиться. Только зачем так жить, как они, не понимаю. Отец из дома убегает, мать из-за этого психует, на меня орёт, на бабку. Я у неё во всех бедах виновата: и что образование она не получила, и что деньги на меня тратит, и что из-за меня больше замуж не выйдет, если отец бросит, и что потолстела из-за меня…
- Господи, а это здесь причём?
- Ну как это причём, - деловито, со знанием дела объяснил подросток. – Во-первых, после родов располнела, а во-вторых - пока кормила меня грудью, ради молока ела много, вот и привыкла лопать, до сих пор отвыкнуть не может.
- Аня, твоя мама просто слабый человек и вместо того, чтобы заняться своими проблемами по-настоящему, она ищет оправдание своей лени. Ты не в чём не виновата, - почти прокричала я, совершенно забыв о женской солидарности.
- Я, тётя Галя, скоро из дома уйду, - неожиданно заявила Анюта. - Девятый класс закончу и поступлю в медицинский колледж.
- А как у тебя с химией дела обстоят? – спросила я, уверенная, что с учёбой у девчонки большие проблемы.
Анна вдруг сквозь слёзы посмотрела на меня с хитринкой.
- Вы наверно думаете, что я с двойки на тройки еле-еле переползаю?
Я что-то промычала не вразумительное, не желая обидеть ребёнка.
- Все так думают, - почему-то грустно улыбаясь, сказала Анюта.
- Все – это кто? – мне стало всерьёз интересно.
- Ну, например, родители девчонок знакомых. А я, тётя Галя, учусь на одни пятёрки, - опять с грустинкой тихо произнесла она.
- Ты – круглая отличница!?
- Круглее некуда, - кивнула девочка.
Потрясённая этой новостью, я молчала, а Аня, привыкшая к такой реакции, продолжала откровенно рассказывать о своих планах.
- Я, конечно, хотела бы в медицинский институт поступить и выучиться на хирурга.
- Зачем же тогда колледж, Аня? Закончи среднюю школу и с такими результатами легко поступишь в медицинский.
- Нет, - отрицательно качнула головой моя собеседница, - это не реально. Не могу я терять целых два года. Я в медицинский колледж поступлю и в общагу жить уйду.
- Но почему? Объясни же, ради Бога. Прости меня, но ты, кажется, по юности своей слишком усложняешь ситуацию.
- Да не станет мать содержать меня два года в школе, а потом ещё шесть лет в институте. Обучение-то дневное. А отец мне пообещал, что будет мне деньги давать, только на учёбу в колледже.
- Ты с ним говорила?
- Конечно. Я ведь и ему тоже жить мешаю. Он меня тоже не любит.
- И ему? Но почему?
- А за что ему меня любить? Ведь из-за меня он на матери женился. Вот вы сказали, что мать слабый человек. Да отец совсем тряпка. У него ведь вторая семья есть, и там двое ребятишек растут, - вдруг окончательно разоткровенничалась Анна.
- Вторая семья? – прошептала я.
- Ну да. Там мальчишки – близнецы родились. Вот их он любит. Я видела, как папаша с ними на улице возился. Со мной он не гулял совсем, хоть не орал и не дрался, как мать. Он меня просто не замечал. Я думала сначала, что отец просто детей вообще не любит. А увидела, как он с близнецами воркует, поняла, что и он считает, что я ему жизнь тоже загубила своим появлением. Вот я и решила – если хочет, чтобы мать не узнала, пусть платит. Так ему и сказала.
- А он?
- Испугался, когда понял, что я всё знаю.
- Подожди, Аня, если там дети, а значит и женщина любимая, почему он к ним не уйдёт?
- Я ему тоже этот вопрос задала, - вдруг рассмеялась девчонка. – Да он же трус, боится, что мать искалечит или детей, или тётку, а может и квартиру подожжёт. А что, она ведь психопатка, с неё станется. За моё молчание согласился содержать меня, пока я буду учиться. Но только в колледже. Да я на большее и не рассчитывала.
Потрясённая услышанным, я всё-таки решила спросить:
- Аня, а все эти пирсинги, жуткая косметика, хамство твоё налево и направо – это зачем?
Юное личико вдруг залилось краской, и девчушка тихонько сказала:
- Это взрослые во всём виноваты…
- Мать-то знает о твоих планах?
- Нет, - мотнула головой Аня. – Много будет знать, аппетит потеряет. Вы ей тоже не говорите. И про отца. Ладно?
- Конечно, не скажу, можешь быть спокойна.
- Спасибо. Пойду я. Поздно уже. Спокойной ночи.
- Как же ты в квартиру попадёшь? Мать-то спит уже, наверное.
- Бабка меня всегда дожидается. Она дверь откроет.
- А она-то знает про отца?
- Нет. Она ни про что не знает. Ещё проболтается.
Уже стоя на пороге Аня вдруг сказала:
- Сколько людей несчастливых из вот таких, как я, получается. У меня ещё хоть родители не бухают и домой кого попало не водят. Вот мы вырастим такие, зачем-то заведём своих детей и будем их также ненавидеть за что-то, а они потом своих. Представляете, тётя Галя, миллиарды людей, которые умеют только ненавидеть…
Я долго стояла перед закрытой дверью. В голове крутилась мысль: «Взрослые во всём виноваты! Взрослые во всём виноваты!"